Охотники до чужих денежек - Галина Владимировна Романова

– Ага, причем пятизвездный, как раз для таких, как мы с тобой, VIP-персон.

Шутка была так себе, но Эмме было не до церемоний. Последние десять часов она не выпускала из рук баранку. Световой день был коротким, и ехать ей пришлось все время по темноте. Свет встречных машин, габаритные огни впереди идущих – все это настолько примелькалось в дороге, что в глазах у нее сейчас рябило. Ноги подкашивались, сделавшись ватными и непослушными. Поясницу разламывало от тупой, въедливой боли. А ему отель подавай! Она бы и сама с величайшим удовольствием приняла сейчас ванну, вытянулась на хрустящих белоснежных простынях и забылась спокойным безмятежным сном. Но коли не судьба, тут уж ничего не поделаешь. Радоваться нужно, что пока живы...

– Входи. – Эльмира распахнула поскрипывающую дверь и шагнула в холодные сенцы. – Аккуратнее, здесь порожек. И еще две половицы выскакивают. Смотри, ног не переломай.

Вениамин недовольно чертыхнулся и на ощупь двинулся следом за ней. Вроде обошлось без приключений. Тяжелую дверь жилой половины дома пришлось открывать вдвоем. Дубовая, обшитая для тепла с обеих сторон овечьими шкурами, дверь нехотя подалась, и из горницы на них пахнуло духом необжитости.

– Как в могиле, честное слово! – принялся возмущаться Вениамин, но, услышав ее недовольное посапывание за своей спиной, тут же попытался исправиться: – Хотя, думаю, жить можно. Свет тут есть?

– Есть.

– Ну и ладно, если свет есть. Вроде тепло. Топил кто?

– Здесь газовое отопление. Соседка присматривает за домом.

– А кстати, чей это дом?

Эльмира проигнорировала его вопрос, метнувшись к окнам и начав задергивать тяжелые, побитые молью портьеры. Когда оба окошка были плотно занавешены, она пошарила по стене в поисках выключателя, и вскоре под потолком вспыхнула трехрожковая люстра, лишившаяся всех своих плафонов в незапамятные времена.

Вениамин бегло оглядел помещение, состоящее из одной-единственной комнаты площадью пять на четыре, и определенно остался недоволен. Эльмира не без тайного удовлетворения заметила его насупленные брови, капризный изгиб губ, затрепетавшие возмущением крылья носа, и, мысленно послав его ко всем чертям, двинулась в сторону кровати.

Ложе с панцирной сеткой, сработанное бог весть когда, но с не утратившими до сих пор глянца набалдашниками, занимало почти весь красный угол. Кровать, с пухло обозначившейся на ней периной, была застелена лоскутным одеялом с целой кучей подушек, подушечек и совсем малюсеньких думок.

Эльмира кинула куртку на табуретку, что притулилась в изголовье доисторического монстра. Расстегнув обувь, сняла и задвинула ее под кровать. Затем, разметав в разные стороны подушки, с протяжным стоном ухнула лицом вниз на кровать. Та тягуче подхватила ее стон, зазвенев пронзительно тонким металлическим повизгиванием.

– Ничего себе музычка! – пробормотал Вениамин, стараясь держаться бодрее, и зашагал по комнате. – Сколько же лет этому чуду?

– Не знаю, – глухо отозвалась Эмма и, не поворачиваясь, полусонно пробормотала: – Если хочешь спать, укладывайся рядом. Другого места, как видишь, здесь нет.

Он что-то принялся мямлить о том, что выспался в пути. Пытался шутить на тему своей выносливости и возможности его организма обходиться без сна аж целых трое суток. Но Эмма почти не слушала его, заведомо зная, что он врет.

Ну что же, дело хозяйское! Навязываться ему никто не намерен. Раз она не интересна ему как женщина, то ясно как божий день – причина его интереса к ней кроется совсем в другом. И она была абсолютно уверена, что знает, чем заняты сейчас алчные мыслишки этого красавчика. Ну, ну... Дай бог же, как говорится, нашему теляти волка поймати.

Эльмира закинула на себя край лоскутного одеяла и постаралась согреться. Хотя в доме было достаточно тепло, ее бил озноб. Может быть, тому способствовали недавние события с участием подло ухмылявшегося вероломного соседа (о, как он ухмылялся, покидая ее квартиру!). Может быть, до отвращения предсказуемое поведение Вениамина, на которого были направлены все ее чаяния и надежды. Н-да, тяжело ей сейчас было. Достаточно тяжело для того, чтобы почувствовать себя обманутой, покинутой и преданной.

Она затаила дыхание, уловив, что молодой человек остановился около кровати. Может, еще не все так плохо?! Может быть, она ошибается?! Но нет. Постоял немного и решительными шагами двинулся к двери.

Иди, иди! Ждут тебя здесь, как же! Номера люкс приготовлены только для тебя! Причем все с определенным набором услуг: девочки, мальчики, массаж и все такое...

Эльмира презрительно фыркнула, услышав, как взревел мотор ее «Форда».

Только идиот может рвануть сейчас в гостиницу курортного города без предварительного бронирования. Это в самый-то разгар сезона! Ему, дураку, неведомо, что все эти страждущие похлебать из живительных источников здешних мест хроники приезжают сюда именно в такое вот промозглое межсезонье, когда обостряются их хвори. Не зимой и летом, а именно весной, когда баланс минералов и витаминов в организме на нуле и всякая пакость, прежде сонно покалывающая в спину или в правый бок, вдруг начинает отчаянно продирать глаза и вылезать наружу острыми болями и мучительно бессонными ночами.

Пусть съездит, потешит душу. Устанет, вымотается, вернется. Потому как идти ему в этом городе вряд ли есть куда. А ей нужно сейчас обязательно выспаться. Обязательно. Завтра нужно быть сильной и окрепшей, чтобы начать пожинать плоды своих трудов...

– Ты понимаешь, что это такое?! – тыкал Макурин неделю назад в нос Вениамину сильно увеличенные фотографии, на которых был запечатлен отчетливо угадывающийся сквозь тюлевую занавеску мощный объектив какой-то оптики. Направлен он был прямо на его окна. – Ты, сука, хотя бы понимаешь, что подставил не только себя, ты подставил нас всех!!! Ты подставил дело, в котором завязана по меньшей мере сотня человек!!! Удавить тебя мало!!!

Вениамин понуро молчал. Он снова и снова вертел в руках фотографии, пытаясь найти объяснение тому, что там было зафиксировано беззаботным Лехой пару дней назад. Отец подарил парню классный мощный аппарат фирмы «Кассио», и тот без устали щелкал им направо и налево. Угораздило же его выйти в тот самый день на балкон и начать совершенно бездумно тратить пленку.

Девушки какие-то незнакомые идут по улице. Смеются, задрав головы вверх...

Легковая машина с открытыми дверцами и недовольным типом, вылезающим наружу в норковой шапке (это в мартовскую-то капель!)...

Кошка, медленно бредущая по карнизу балкона...

Точно, именно на этой кошке и сосредоточил свое внимание Леха, направив в ту сторону объектив фотоаппарата. Он же не думал тогда, что попутно в кадр попадет и средство наблюдения за его квартирой. Да оно просто так и не просматривалось. Это уже Макурин... Дотошный, вездесущий Макурин – фанат компьютерный, мать бы его! Что-то там узрел в кадре. Запустил его в свой ящик. Пощелкал мышкой, увеличил, отфильтровал, и нате вам, пожалуйста. Взирайте на то, что хату вашу давно пасут. Только вот вопрос – кто?!