В старом свете - Владимир Владмели

В тот год весь сентябрь была прекрасная погода, бабье лето настраивало на лирический лад и студенты легко поддались этому настроению. Они не тратили время на эротические мечты, активно воплощая их в жизнь. Боря нервничал от вынужденного воздержания и когда начальство, наконец, сообщило им день отъезда, предложил своим коллегам отметить это событие. Преподавательницы наотмечались так, что уже никуда не могли выйти, а студенты в предпоследний вечер устроили танцы и Борис вынужден был дежурить в клубе один. Там всё было спокойно и он хотел уже направиться на обход территории, но объявили белый танец и его пригласила Лариса. Вскоре на площадку вышли другие пары, а Лариса, прижавшись к нему всем телом, стала нежно водить рукой по его спине. Борис попытался отодвинуться, но она его не отпускала.

– А что бы сказал твой муж, если бы сейчас тебя увидел? – спросил он.

– Я ему говорила про вас. Он моряк и понимает, что я не могу сидеть у окошка и ждать его возвращения, тем более в доме свекрови. А вы гораздо лучше, чем кто-нибудь другой. Ведь вы же не против?

– Конечно, нет.

– Ну, так давайте встретимся после отбоя.

Закончив танец, Борис вышел и стал прогуливаться по территории лагеря. Он не знал, что делать. Конечно, Лариса замужняя женщина, до окончания техникума ей осталось всего полгода и в этом плане можно не волноваться, но если узнают коллеги или студенты, разразится скандал. И всего из-за одной ночи в некомфортабельных условиях. Нет, наверное, не стоит. Он подождал пока студенты разойдутся и направился к себе. Он жил в домике один: его коллега с сильной простудой уехал домой вместе с директором. Раздеваясь, Боря думал, в каких выражениях будет завтра извиняться перед Ларисой, как вдруг услышал лёгкий стук в стену. Он замер, но единственным звуком, проникавшим в его жилище, был переливчатый храп преподавательниц, блаженно отдыхавших за тонкой стеной из сухой штукатурки. Стук повторился, стучали в стену, противоположную той, которая отделяла его от коллег. Боря нехотя оделся и открыл дверь. На улице стояла Лариса. Она приложила палец к губам и проскользнула внутрь.

…Ушла она под утро и, хотя он спал в эту ночь очень мало, но чувствовал необычный подъём: он повторил свой сексуальный рекорд восьмилетней давности.

* * *

Физическую слабость он считал результатом бурно проведённой ночи, однако когда он ещё несколько раз безуспешно попытался встать, то испытал какое-то беспокойство, которое одним переутомлением объяснить было нельзя. Преподавательница физики, работавшая на том же поле, сунула ему какие-то таблетки, он послушно их проглотил и через некоторое время недомогание прошло. Вернувшись в лагерь, он сразу же лёг спать, а вечером его разбудили. В последнюю ночь студенты по традиции брали реванш за всю ту не очень строгую дисциплину, которой они вынуждены были подчиняться в течение месяца. Его коллегам требовалась помощь и он вместе с ними стал патрулировать лагерь после отбоя. Каждый раз, проходя около женского общежития, он сталкивался с Ларисой. Она явно хотела договориться с ним о новой встрече, но он только кивал ей и дружески улыбался. Уединяться с ней сегодня было крайне рискованно. Многие студенты планировали традиционные и не очень традиционные розыгрыши над своими спящими товарищами, а некоторые даже не собирались ложиться. К тому же всего через несколько часов он будет дома. Там его сегодняшнее недомогание должно быстро пройти…

Дома дверь ему открыла Рая. Она пропустила его вперёд, подождала пока он снимет рюкзак, а потом обняла и заплакала. Увидев зеркало, завешенное простынёй, он всё понял и подумал, что после смерти отца Рая долго будет не в форме и значит, зря он отказался от встречи с Ларисой. Ему стало неловко за эту некстати возникшую мысль и, чтобы отогнать её, он спросил:

– Как это произошло?

А произошло это весьма буднично. Рая поехала в больницу и, увидев убранную постель отца, решила, что его перевели в другое отделение. Накануне она говорила об этом с главврачом и дала ему взятку.

– Где мой папа? – спросила Рая медсестру. Та замешкалась, Рая поняла, что случилось, потеряла сознание и, падая на пол, ударилась головой о спинку кровати. После этого она долго не приходила в себя. Дежурный врач не на шутку перепугался и вызвал своего более опытного коллегу. Привести Раю в сознание удалось не сразу. Всё это время Борис и чувствовал непонятную слабость на колхозном поле.

Нина Михайловна позвонила директору техникума, но он сказал, что в правлении колхоза никого нет, с председателем связаться можно только по рации, но если даже он и даст машину, чтобы Борю довезли до железнодорожной станции, то ещё неизвестно будет ли сегодня поезд на Москву. Скорее всего, председатель ничего делать не станет. Он обиделся на руководство техникума за то, что студентов увозят раньше оговоренного срока. Для него студенты были дармовой рабочей силой и он хотел использовать её как можно дольше. Директор техникума не стал уточнять, что ему самому преждевременный отъезд Бориса тоже был не с руки. Гораздо спокойнее, если молодой, здоровый мужчина проследит за студентами до самого отъезда. Ведь местный райком может изменить своё решение в любой момент и оставить ребят ещё на несколько дней, а тогда Бронетёмкин Поносец с его восставшей матроснёй покажется бурей в стакане воды по сравнению с тем, что могут устроить студенты в колхозе. Директор знал это очень хорошо, потому что теперешняя должность досталась ему именно после такого бунта, когда его предшественника с треском уволили. Выслушав Нину Михайловну, он выразил своё соболезнование и сказал, что расстраивать Бориса раньше времени не стоит, всё равно он помочь ничем не сможет, а завтра он уже вернётся домой.

Придя из больницы, Рая стала вместе с матерью готовить поминки. Это отвлекло её от самого факта смерти отца. Ей надо было договориться с бюро ритуальных услуг, купить место на кладбище и составить список того, что можно было реально достать в магазинах. Предстояло также взять справку о смерти, чтобы, по крайней мере, не стоять в очередях за продуктами. Ездить по магазинам будет, конечно, Боря и ему придётся таскать всё на себе. Хорошо ещё, что Заречный обещал привезти свежие овощи.

На кладбище Борис взял с собой дочь. Он считал, что смерть – это часть жизни и Лена должна знать, как проходят похороны. Нина Михайловна и Рая были категорически против, но обе слишком плохо себя чувствовали, чтобы настаивать на своём и Ленка пошла вместе со всеми. Там она с любопытством смотрела по сторонам, а Боря подробно объяснял ей, что происходит. Вернувшись, Рая сразу же стала сервировать стол, а потом каждый раз, когда пили за отца, осушала рюмку до дна. Казалось, она переживала смерть Льва Абрамовича сильнее, чем мать. К концу вечера друзья стали расходиться, внутреннее напряжение Раи ослабло, а выпитое начало проявляться в полную силу. Совместное действие горя, водки и усталости привело к тому, что ей стало плохо. Она зашла в ванную и, прикрыв дверь, тихо застонала. Причину её плохого самочувствия Боря установил сразу. Он взял стакан воды, насыпал туда соль и соду и заставил её выпить. Она с пьяными слезами стала упрашивать оставить её в покое, жаловалась на то, что теперь её некому защитить, а он этим пользуется и хочет отравить. Потом она несла ещё какую-то околесицу, но сил сопротивляться у неё не было, и, в конце концов, она вынуждена была подчиниться. Как только она выпила приготовленное Борей зелье, её вывернуло наизнанку. Она умылась и, не успев дойти до кровати, заснула прямо в одежде.