Лунные хроники. Мгновенная карма - Марисса Мейер

– У меня есть синтезатор, могу тебе отдать.

Она поворачивает голову и смотрит на меня.

– Серьезно?

– Конечно. Он стоит у нас в гостиной, заброшенный и нелюбимый. Можешь забирать хоть сейчас. Ну, правда, инструмент не суперкласса. Наверное, твоя мама могла бы купить тебе что-нибудь получше, но, если хочешь…

Ари морщится. Она терпеть не может, когда кто-то упоминает о достатке ее семьи, и я, пожалуй, могу это понять. Она не хочет, чтобы ее ценили за то, что у нее есть деньги, как и я не хочу, чтобы меня осуждали за то, что у меня их нет.

– Я бы с удовольствием взяла. Спасибо, – говорит она. – И обещаю, что буду обращаться с ним очень бережно. А теперь, тише, слушай. Эта часть…

Элтон поет о шрамах, которым не зарубцеваться; о глазах, которые погасли. Ари в полной эйфории, ее руки снова взлетают вверх, словно к небесам. Дэниел, ты – звезда…

– О, – задумчиво бормочет она. – Послушай эту высокую ноту! Он берет тонику, замещая модальный аккорд. Так просто и в то же время гениально. Как это… – Она вздыхает, прижимая руки к сердцу, и начинает подпевать, но ее голос еле слышен.

Честно говоря, я нахожу эти пассажи из теории музыки занимательными, но у меня такое впечатление, будто она говорит на другом языке, мне совершенно не знакомом. Ее музыкальные описания понять труднее, чем быстрый испанский, на котором она общается со своей семьей. Беседуя со мной о музыке, она как раз ожидает от меня понимания. Но, если в испанском я еще кое-как ориентируюсь, потому что три года учила его в школе, то из уроков фортепиано помню только, как играть «Мерцай, мерцай, звездочка». (С чувством.)

Элтон поет, а мои мысли снова блуждают. Вокруг экотуризма. И Центра спасения животных.

Я думаю о Квинте Эриксоне и его маме. О том, что им нужно больше сотрудников. О том, как убого выглядит их здание.

Центру необходимо, прежде всего, поменять стратегию. Стать не просто некоммерческой организацией, ориентированной на помощь несчастным животным, попавшим в беду, а самостоятельным бизнесом. Им нужен дальновидный и предприимчивый управляющий. Кто-то, кто поможет создать прибыльное предприятие. Ну, по крайней мере, прибыльное в некоммерческом смысле. Если так можно выразиться. Я не знаю можно ли, но это не имеет значения, потому что шестеренки в моей голове уже вращаются, и мне вдруг становится ясно, что…

Центру нужен кто-то вроде меня.

– Вот именно! – Я резко вскакиваю и смотрю на Ари. – Экотуризм! Я могу… я…

Я хмурюсь.

– Ты что, плачешь?

Ари смущенно вытирает щеки, залитые слезами.

– Нет, – отвечает она и шмыгает носом. – Да! Ничего не могу с собой поделать! Просто это так печально.

Я слушаю последний куплет.

Боже, это, наверное, Дэниел. Или просто слезы застилают мне глаза.

Я пожимаю плечами.

– Черт возьми, да кто такой этот Дэниел?

Ари хохочет.

– Понятия не имею!

Я со стоном поднимаюсь с дивана, чтобы выключить проигрыватель, как раз под финальную партию флейты.

– Так вот, пока мы с Квинтом работали над проектом по биологии, он все время говорил об этом Центре спасения животных. Возможно, он был прав. Что, если Центр станет местом притяжения туристов? Тогда можно будет зарабатывать деньги! Я имею в виду, они все равно останутся некоммерческой организацией, но ведь руководители некоторых НКО – миллионеры. Дело даже не в деньгах. Я просто говорю, что могла бы использовать все то, что узнала, пока готовила этот дурацкий проект, и… Что, если я спасу этот Центр спасения?

Ари садится и, недоуменно моргая, смотрит на меня. Ее щеки все еще пылают, но эмоции, навеянные песней, кажется, угасают.

– Извини. Что ты задумала?

– Я собираюсь составить бизнес-план! Для Центра спасения!

Ари, кажется, приходит в замешательство.

– Знаешь, я всегда восхищаюсь твоими амбициями, но ты пробыла там ровно один день.

– И это замечательно, потому что – как человек со стороны – я могу дать объективную оценку. Я не погрязла в их повседневной рутине. Им как раз необходима инъекция свежих идей, которые вдохнут новую жизнь в их организацию и ее миссию. Что-то, что сделает Центр… ну, как сказать… ценным активом.

– Ты не думаешь, что спасение животных ценно само по себе?

Я закатываю глаза.

– Ты рассуждаешь так же, как Квинт. Это не то, что я имею в виду. Им нужно найти способ зарабатывать, а у тюленей и черепах, как выясняется, с деньгами туго.

Я начинаю расхаживать по комнате, потирая руки, что, наверное, может показаться слегка маниакальным. Мой мозг работает на десятках уровней, фонтанируя идеями и возможностями.

– Идеально. Это может быть реальным примером того, как экотуризм приносит пользу туристам, обществу, местной экономике и окружающей среде. Работа практически пишет сама себя, и, если я добьюсь успеха – если я спасу некоммерческую организацию от банкротства, – только представь, как это обогатит мое портфолио для колледжа! Я выберу любую бизнес-школу, какую захочу.

– Ты точно знаешь, что они на грани банкротства, или просто фантазируешь?

– Считай, что это обоснованное предположение. И перестань пытаться охладить мой пыл. Это гениально. Ох, мне не терпится рассказать Квинту. – Я хмурюсь. – Только не говори ему, что я так сказала.

– Твой секрет умрет вместе со мной.

Я продолжаю расхаживать по комнате, не в силах избавиться от ощущения, что само мироздание подтолкнуло меня к этому решению. Все на это указывало, и пазл сложился. Партнерство с Квинтом, плохая оценка, падение Морган с лестницы, предложение Розы, чтобы Квинт обучал меня как волонтера. Сначала я, может, и сопротивлялась, но теперь это обретает смысл, тем более что все происходит вскоре после обретения мною новой космической силы. Это должно что-то значить. Что-то большее, чем я; большее, чем Квинт.

Может, это знак того, что я на пути к своей судьбе.

Теперь мне остается только следовать этим путем и смотреть, куда он приведет.

Я приезжаю в Центр спасения рано утром, как велено, но на этот раз с папкой под мышкой. Я почти не спала прошлой ночью. Меня переполняли идеи, и я допоздна составляла планы, изучала принципы работы некоммерческих организаций и методы фандрайзинга[32]. У меня есть идеи. Множество идей. И теперь меня несет, как бочку несет течением. Я совершенно не чувствую усталости, когда вхожу в вестибюль. Я словно наэлектризована. Я готова изменить мир.