Жанна Ланвен - Жером Пикон

Это величественное сооружение, включавшее и садовую территорию, занимало почти восемнадцать тысяч квадратных метров, и именно здесь был представлен Дом моды Ланвен среди множества своих парижских конкурентов: Пакен, Дусе, Шеруи, Сестры Калло, Дуйе и Ворт. Заявляя о том, что находятся под властью французских министерств торговли, промышленности, почты и телеграфа, представительство Синдиката Высокой моды старалось подчеркнуть важность той части промышленности, от которой зависела деятельность, например шелковое производство в Лионе, фабрики лент и тесьмы в Сент-Этьене, завода шерсти в Пикардии, тонкой вышивки Вожа или тюли с севера страны. Промышленное производство было и союзником, и конкурентом синдиката одновременно…

Выставка в Америке доказала еще раз, что старый способ работы модных ателье уже не подходит, частные маленькие салоны в официальном каталоге представлены очень скромно. «Частный портной, который сам полностью занимается выполнением заказа, становясь доверенным лицом клиента, почти его другом, – устаревшая профессия. Дом моды – уже большое промышленное предприятие с большим коммерческим оборотом. Модели представляют молодые девушки, которых называют “манекены”, они прогуливаются перед заказчиками и демонстрируют одежду, которую может купить каждый гость салона. Теперь самым важным в работе ателье становится выбор моделей; стиль и репутация дома моды уже сами по себе говорят о качестве. Но для многих изменения в мире моды – это социальное зло; в результате закрываются маленькие ателье, предприятия средней руки не могут выжить. Это, увы, закономерное явление в мире коммерции; средний класс постепенно исчезает. Это ХХ век»[194].

Успех выставки в Сан-Франциско стал для Жанны настоящим личным достижением, она смогла дольше всех своих парижских собратьев по цеху продержаться на американском рынке.

Архивы Дома моды сестер Анны и Лоры Тирокки, торговавших в розницу в Провиденсе с 1911 года, доказывают, что в большом городе на западном побережье североамериканского континента Дом Ланвен был единственным из французских домов моды, представленных в Сан-Франциско, сохранившим расположение клиентов в 1920-х годах[195].

Дела и семейные хлопоты

Признание экономической пользы модной индустрии не помешало принятию во Франции новых законов против роскоши и лишних расходов. Например, появился указ заместителя министра изящных искусств, запрещавший появляться в вечерних туалетах на спектаклях в театрах, получавших государственную дотацию. Он вызвал бурный протест председателя Синдиката Высокой моды Эне, его статья была опубликована в Le Monde Illustre 23 декабря 1916 года.

Эне приводит пример самых активных участников синдиката, успешно работавших с начала войны, в их числе упоминается и Жанна Ланвен, «которые сумели привлечь, покорить и удержать парижских покупателей».

Вместе с Дуйе, бывшим президентом синдиката, Жанна была единственной из кутюрье, чей портрет иллюстрировал статью (фотография в кабинете), что касается остальных – Преме, Женни, Пьера Бюлло и Беер, – то в Le Monde Illustre поместили лишь фотографии их салонов[196]. Жанна сидит на фоне своей библиотеки, застекленных книжных полок, за большим неоготическим столом, на нем разложены папки с документами. Портрет словно указывает на уникальность ее работы: управление, контроль, отбор литературы и анализ информации. Ей сорок девять лет, и она не играет в художника, не представляется взбалмошной творческой натурой. Волосы стянуты в узел, как всегда, голова чуть наклонена вправо и слегка откинута назад, она смотрит в объектив фотоаппарата.

Под маской безразличного спокойствия, в холодном вежливом взгляде небольших глаз скрывается горделивое торжество.

Чего же не хватает? Обстановка похожа на кабинет нотариуса 1880-х годов: мрачные виньетки, темно-коричневые деревянные панели. У модного кутюрье кабинет должен быть роскошным, изящным и элегантным. Скоро так и будет.

В ней не было еще того кроткого спокойствия, которое позже делало ее похожей на древних мудрецов, чей ум непостижим и глубок. Она добилась от жизни всего, чего хотела, и перешла границу, за которой успех становится тайной…

Несмотря на то что Жанна управляла своим Домом моды одна, или почти одна, она не забывала помогать братьям и сестрам, на которых по-прежнему очень полагалась. Мари-Аликс все так же исполняла роль первой помощницы и советчицы, как и много лет назад. Младшая сестра была доверенным лицом Жанны и помогала ей во всех делах, обсуждала стоявшие перед предприятием и семьей проблемы и задачи. Но это ни в коем случае не значило, что она имела возможность хоть что-то всерьез решать. Габриель отвечал за управление салонами, где были представлены модели, а Эмиль занимался продажами и доставкой. Приемом и обработкой заказов никто конкретно не занимался, каждый день Жанна сама следила за упаковкой вещей перед тем, как их посылали покупательницам.

Готовые модели висели в ряд на вешалках и ждали отправки. Она тщательно их осматривала и, если считала это необходимым, давала указания о последних мелких поправках или доработках. Ни одна вещь не покидала склад без разрешения на вывоз, подписанного самой хозяйкой.

Предприятие росло: в 1916 году в Париже открылось уже девять новых ателье, где работала не одна сотня сотрудников.

Пять из них были исключительно швейными салонами: два ателье – «Для разного», два – «На заказ» и один салон продавал белье. «Разное» означало, что вещи не составляли комплектов, например, здесь продавались и блузы, и модели свободного стиля, уместные в любой ситуации. В ателье «На заказ» занимались созданием более сложных и вычурных моделей с применением разных технических хитростей: двойных подкладок или жестких внутренних складок и т. д.

Среди четырех оставшихся ателье два занимались вышивками и аппликациями, одно – рисунками и эскизами и последнее – шляпами. Очевидно, что по сравнению со всем остальным сама деятельность по созданию моделей занимала довольно скромное место. Разделение персонала по обязанностям – показ, продажи, доставка – еще не было известно, но, в любом случае, работавшим в салонах на улице Фобур бездельничать не приходилось. В салонах кипела работа, отбоя не было от покупателей, в каждом трудилось по семь манекенщиц.

В шляпном ателье Жанны Ланвен, 1910-е годы. Фонд А. Васильева