Конформист - Альберто Моравиа

— А вот и синьорины! Все для тебя.

Лениво, не торопясь, вошли две брюнетки и три блондинки, одни полуголые, другие — более или менее одетые. Трое были среднего роста, одна — крохотная и одна — гигантша. Она как раз села рядом с Марчелло, рухнув на диван и вздохнув с усталым удовлетворением. Сперва он отвернулся, но потом, зачарованный, скосил глаза и посмотрел на нее. Она действительно была огромна, пирамидальной формы, с бедрами шире талии, с талией шире плеч, на могучих плечах покоилась маленькая головка с приплюснутым носом, окрученная черной косой. Желтый шелковый бюстгальтер спеленывал ее надутую низкую грудь. Под пупком красная юбка, словно занавес, широко распахивалась, обнажая черный треугольник лобка и массивные белые ляжки. Увидев, что за ней наблюдают, она с намеком улыбнулась своей подруге, сидевшей у стены напротив, испустила вздох, потом провела рукой между ног, словно раздвигая их, чтобы ей было не так жарко. Марчелло, оскорбленному этим ленивым бесстыдством, так и хотелось схватить ее за руку, которой она почесывала себя внизу живота, но у него не было сил двинуться.

В этом животном женского пола его особенно поразил непоправимый характер деградации, тот же самый, что заставлял Марчелло трепетать от ужаса перед наготой матери и безумием отца, именно он лежал в основе его почти истерической любви к порядку, покою, ясности, размеренности. Наконец толстуха спросила шутливо и благожелательно, повернувшись к нему:

— Ну, как тебе нравится твой гарем? Ты решился?

Тогда, охваченный неистовым отвращением, он вскочил и выбежал из зала, сопровождаемый, как ему показалось, смешками и непристойностями, сказанными на деревенском наречии. В ярости он бросился к лестнице, решив подняться на верхний этаж в поисках хозяйки, как в этот момент за его плечами рассыпался звон колокольчика и, обернувшись, он увидел показавшегося ему в данных обстоятельствах почти родным агента Орландо.

— Здравствуйте, доктор. Куда вы идете? — воскликнул агент. — Вам надо совсем не наверх. В самом деле, — сказал Марчелло, остановившись и сразу успокоившись, — я думаю, они приняли меня за клиента.

— Глупые бабы, — покачал головою агент. — Пойдемте со мной, доктор… я вас отведу… вас.

Агент первым вышел через стеклянную дверь в сад. Идя гуськом, они прошли аллею фитосфор, обогнули виллу. Солнце палило нещадно, и в этой части сада стоял сухой, резкий запах пыли и одичавшей растительности. Марчелло заметил, что все жалюзи закрыты, словно вилла необитаема, да и сад, заросший сорняками, казался заброшенным. Агент направился к низкой белой постройке, располагавшейся в глубине сада. Марчелло вспомнил, что похожие домишки в саду за такими же виллами он видел на морских курортах: летом, сдавая виллу в наем, хозяева удалялись туда, теснясь из-за любви к наживе в двух комнатах. Агент, не стучась, открыл дверь, заглянул внутрь и объявил:

— Доктор Клеричи.

Марчелло прошел вперед и оказался в маленькой комнате, обставленной как кабинет. Воздух был насыщен дымом, за столом, скрестив руки, лицом к Марчелло, сидел человек. Он был альбиносом. Лицо его светилось прозрачной розовостью алебастра и было усеяно веснушками. Ярко-голубые, отдающие краснотой глаза в белесых ресницах были похожи на глаза зверей, живущих в снегах на полюсе. Привыкнув к разительному контрасту между подчеркнуто бюрократическими замашками и жестокими занятиями большинства своих коллег по секретной службе, Марчелло не мог не отметить, что уж альбинос-то был на своем месте. В его лице, похожем на лицо призрака, сквозила не просто жестокость, это была безжалостная ярость, сдерживаемая, однако, безукоризненной армейской выправкой. Поначалу смутив Марчелло своей неподвижностью, человек вдруг резко встал, и оказалось, что он маленького роста.

— Габрио, — представился он. Потом тут же сел и проговорил с иронией: — Вот наконец и вы, доктор Клеричи.

Голос у него был металлический, неприятный. Марчелло, не дожидаясь приглашения, тоже сел и сказал:

— Я приехал сегодня утром.

— Я вас и ждал сегодня утром.

Марчелло заколебался: напомнить ли ему, что он в свадебном путешествии? Решил, что не стоит, и сказал миролюбиво:

— Я никак не мог прийти раньше.

Вижу, — сказал человек. Он пододвинул Марчелло коробку сигарет, бросив нелюбезное: "Курите?", потом, склонив голову, принялся читать лежавший на столе листок. — Они держат меня здесь, в этом доме, быть может, гостеприимном, но никак не секретном, без информации, без директив, почти без денег… вот как. — Он еще долго читал, затем, подняв голову, спросил: — В Риме вам было сказано найти меня, не так ли?

— Да, агент, который привел меня сюда, предупредил, что я должен прервать путешествие и явиться к вам.

Именно так. — Габрио вынул сигарету изо рта и осторожно положил ее на край пепельницы. — В последний момент, кажется, у них там все поменялось, они изменили программу.

Марчелло и глазом не моргнул, но почувствовал, как его захлестнула неведомо откуда пришедшая волна облегчения и надежды, заполняя душу: возможно, ему позволят свести путешествие к его видимой причине: свадьба, Париж. Тем не менее он спросил звонко:

— То есть?

То есть план изменен и, следовательно, ваша миссия тоже, — продолжал Габрио. — За Квадри должны были следить, вам надлежало завязать с ним отношения, внушить ему доверие к себе, добиться от него какого-нибудь поручения. В последней же депеше из Рима Квадри назван персоной, причиняющей неудобства, его предстоит убрать. — Габрио взял сигарету, затянулся, снова положил ее на пепельницу. — В сущности, — объяснил он менее официальным тоном, — ваша миссия почти сводится к нулю, вы ограничитесь тем, что войдете с ним в контакт, ссылаясь на ваше прежнее знакомство, и покажете его агенту Орландо, который тоже отправляется в Париж. Вы можете просто пригласить Квадри в какое-нибудь общественное место, где будет находиться и Орландо: в кафе, в ресторан — достаточно, чтобы Орландо увидел вас с ним в удостоверился в его личности — это все, что от вас требуется. Потом вы можете посвятить себя свадебному путешествию и делать, что вам заблагорассудится.

Значит, и Габрио знал о свадебном путешествии, подумал пораженный Марчелло. Но он тут же заметил, что это удивление было лишь маской, под которой душа его пыталась скрыть собственное смятение. На самом деле Габрио открыл ему нечто гораздо более важное, нежели свою осведомленность о свадебном путешествии: окончательное решение убрать Квадри. С невероятным усилием Марчелло заставил себя проанализировать объективно эту невероятную и роковую новость. И тут же сделал главный вывод: убрать Квадри они могли и без его помощи. Агент Орландо мог прекрасно сам найти и опознать свою жертву. В действительности, как он думал, его хотели связать реальным, хотя и ненужным соучастием, скомпрометировать его окончательно, раз и навсегда. Что касалось перемен в плане, не было сомнений, что они были только кажущимися. Разумеется, в момент его визита в министерство план, изложенный только что Габрио, был уже принят и определен во всех деталях, и мнимые изменения были вызваны характерной заботой о разделении ответственности. Ни он, ни, вероятно, Габрио не получили письменного приказа, таким образом, при неблагоприятном развитии событий министерство всегда смогло бы заявить о своей непричастности к делу, и вина за убийство легла бы на него, на Габрио, на Орландо и других непосредственных исполнителей.