Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят - Емельянов

Грейнджер не торопясь, плавно, как кошка, подошла почти в плотную к Драко. Запрокинула голову и открыла рот, выставляя наружу язык. Мокрый, жаждущий.

Давай же. Принимай эти правила и играй до последнего, сука.

И он вступает. Начинает сразу с козырей. Левой рукой берёт её за подбородок, большим пальцем проводя по скуле, добираясь до высунутого языка. Гладит его подушечкой пальца, а после, не спеша вливает ей зелье прямо в горло. И смотрит, наблюдает, ждёт.

А Грейнджер ничего не делает.

Давай же. Говори.

— Глотай.

И она повинуется. Жидкость стекает по пищеводу, врезаясь прямо в дно желудка, где притаилась чернющая смоль. Обожгло, зашипело.

Следующий ход за ней.

Уже на выходе из кабинета она обернулась, чтобы сделать свою ставку.

— Когда будешь дрочить, вспоминай мой язык. И в следующий раз, — она окинула его надменным взглядом с головы до кончиков его туфель, — держи себя в руках, если хочешь сохранить свои яйца.

И дверь захлопнулась. Игра началась.

— Гермиона? — Гарри ворвался в её мысли, заставляя вернуться в настоящее.

— Гарри, я очень устала. Завтра с утра тренировка, хочу выспаться. По домам? — её голос и правда был уставшим, севшим.

Она ведь понимала, помнила, какими могут быть последствия, если разрешить себе быть новой собой. Но Малфой манил, соблазнял и привлекал своей греховностью то существо, что текло по её венам.

Блять.

Об этом она обязательно подумает потом. Сейчас дико хотелось спать. Зелье начало работать.

Поттер лишь кивнул, поправил очки и кротко обнял Грейнджер за плечи, шепча на ухо:

— Не забывай, что ты не одна. Я всегда буду рядом, Гермиона, даже если ты не просишь.

Ответа не требовалось. Они просто посмотрели друг на друга и разошлись в разные стороны. Гарри — домой, к семье, в тепло и счастье, а Гермиона в пещеру, где воняло одиночеством и страхом.

Комментарий к Глава 1

Что ж, начало положено. Наша Гермиона немного больна:)

Глава 2

Голова гудела. Так сильно, что казалось, противный гудок был в самом центре её спальни.

Тело немного ломило — побочный эффект от болиголова. Медленно встав с кровати, по привычке наколдовав циферблат, Гермиона удостоверилась, что до тренировки у неё был целый час.

Желудок заурчал. Наконец-то вернулось чувство голода. Теперь хотелось съесть всего и побольше. Но прежде уставшее тело ставило свои условия.

Гермиона направилась в ванную, чтобы принять душ.

Уже долгое время, даже в холодную пору года, Грейнджер принимала только холодный душ. Наверное, ледяная вода была способна немного притупить бушующие внутри конвульсии, замедлить жизненные процессы. Эти несколько минут под острыми каплями она ощущала себя в криокамере, которая прекращала хотя бы на время бессознательный поток чёрной энергии.

Собрав тренировочную сумку, она потянулась за палочкой, которая лежала на кофейном столике в гостиной. Теперь это была почти бесполезная вещь. Гермионе не нужно было волшебное древко, чтобы концентрировать свою магию. Её руки, пальцы в помощи не нуждались.

Помимо огромной физической силы, у неё появилась не менее впечатляющая сила магическая.

Поняв это однажды, для Гермионы это стало приятным открытием. Хоть какая-то компенсация за гнильё, живущее внутри. Наполнив желудок овсянкой, запаренной на скорую руку, Грейнджер надела куртку, подхватила сумку, закинув лямку на плечо, и, оглядев пустой тёмный дом, вышла вон.

В зале пока ещё никого не было. Это дало ей возможность спокойно переодеться и выйти на разминку, не отвлекаясь на посторонние звуки и фразы, вырванные острым слухом её тёмной «соседки».

Вдох. Как приятно ощущать своё тело, мышцы, сухожилия. Они перекатываются под кожей, пуская мелкие вибрации по всему мышечному корсету, в каждой части её тела. Худоба не была болезненной, как заметил Малфой вчера.

Конечно, он же не видел её голой.

Её мускулы мягкими линиями проступали под тонким кожным покровом. Соблазнительно, сексуально, заманчиво.

Гермионе всегда было интересно: это тоже бонус или она сама достигла такого результата за время службы в Аврорате?

В любом случае она была довольна.

В коридоре послышались голоса и звуки быстрых шагов. Авроры постепенно заполняли зал.

— Гермиона.

Это Рон. Он прошёл мимо неё, совершенно не заботясь об её ответе. С недавних пор он перестал их от неё ждать. Ситуация с Джинни не прошла бесследно в отношениях этих двоих. Это напряжение между ними можно было резать ножом.

Хотя Рональд был подвержен уговорам и объяснениям со стороны Гарри, он всё же не смог принять тот факт, что рядом с его родными может быть кто-то столь опасный и отчаянный.

Грейнджер его не винила. Нет. Абсолютно. Она ведь первая решила отдалиться. Так что это правильно.

Когда в зал вошёл Гарри, все на секунду замолкли. Поттер, как глава Аврората, был жёстким, серьёзным. Без жалости, без лишних улыбок и слов.

— Уизли и Маклагген, на ринг, — его грозный голос мог порезать барабанные перепонки.

Авроры стали по центру площадки, негласно договариваясь о честной борьбе. В этом поединке преимущество со стопроцентной вероятностью было на стороне Маклаггена. Хоть Рон и был огромным, как шкаф, Кормак владел неким искусством борьбы. И если Уизли брал напролом, то другой брал изворотливостью.

Так и вышло. Бой закончился быстро. Уизли ушёл в нокаут, за что получил от Поттера наказание в виде удвоенных подходов в качалке.

— Хопкинс и, — он на секунду запнулся, осматривая авроров, которые распределились по всему периметру, — Грейнджер. На ринг.

Гермиона вскинула брови. Раньше Гарри сам становился с ней в спарринг, чем вызывал сильное негодование у своей подруги. Она не могла ему навредить, но было необходимо иногда выпустить пар. Нет, теоретически могла, но не хотелось. Он единственный, кто не боялся быть рядом с ней.

Чертовски высокий, с широкими плечами, огромными руками и противной рожей, Уэйн Хопкинс был идеальной кандидатурой. По сравнению с ним Гермиона казалась совсем крошечной. Но только с виду, и Поттер об этом прекрасно знал.

Возможно, это было маленьким подношением с его стороны, чтобы утихомирить её зло на время тренировки.

— Грейнджер? Я не буду драться с девчонкой, Поттер. Занимайся этим сам. А я, — он скользнул по ней сальным взглядом, спотыкаясь глазами о грудь, — предпочитаю занятия поинтересней.

Его паршивая ухмылка вызвала внутри Гермионы настырный зуд. Он всё рос и рос, и рос, пока, наконец, не достиг языка, когда она выплюнула:

— Дрочка в закрытой раздевалке на фотки голых шлюх это не очень интересно, Хопкинс.

Его лицо побелело. А после сразу покрылось красными пятнами. Он злился, она это знала.