Ножом в сердце - и повернуть на сто восемьдесят - Емельянов

телу дрожь, заставляя жижу внутри распаляться. Он поднимается выше и выше, и выше, пока не достигает края чулок, отчего Гермиона еле слышно стонет прямо у него над головой.

Он поднял на неё свой взгляд, проводя влажным языком по нижней губе, прикусывая верхними резцами.

Грейнджер вспыхивает, а смола внутри ликует. Она медленно опускается к его лицу, задевая его тёплое дыхание.

И Малфой срывается первым. Врезается в её рот мокрым поцелуем. Язык сразу проникает глубже, вылизывая нёбо, зубы, дёсна. Лишая кислорода и всех шансов на отступление. Его рука с силой сжимает бедро в чёрном капроне, вырывая из груди Грейнджер рваный вздох. Она отвечает с энтузиазмом. С неприкрытой похотью, жаждой.

Его рука настойчиво двигается выше, туда, где начинается горячая голая кожа.

Болезненное озарение, смертельно сжимает лёгкие, перекрывая кислород.

Она резко раскрывает глаза и сильнее вжимает колено в его затвердевший пах. С диким удовольствием наблюдая, что это вызывает у него дискомфорт.

— Забыл, о чём я предупреждала? — сильнее прижимает ногой пульсирующий от желания член, проговаривая в миллиметре от влажных губ, — раздавлю и глазом не моргну.

Она выпрямилась и аппарировала прямо из его гостиной, оставив Малфоя с бетонным стояком и полной уверенностью, что её нутро желает его так же сильно.

* * *

Гермиона ступает медленно, еле задевая обломки старого разрушенного поместья. Пол усыпан осколками, грязью, рванными тканями. В воздухе витает тяжелый запах древности.

Сегодня их группу во главе с Поттером вызвали на зачистку периметра.

— Маклагген и Хопкинс, вы проверяете подвалы. Уизли и Терренс, вы — западное крыло. Мы с Грейнджер осмотрим восточное. В случае опасности не забывайте пользоваться передатчиками. Ведём себя тихо. Информации нет. С чем столкнёмся — неясно. Уши востро и палочки наготове, — команды были отданы чётко и ясно.

Рейд проходил в заброшенном поместье в Восточном Сассексе.

Мысли Гермионы были кристально чисты. Это было удивительно, учитывая произошедшее днём ранее в апартаментах Малфоя.

Но Грейнджер однозначно дала себе понять, что думать об этом, анализировать будет абсолютно бесполезно. Это точно не то, о чём сейчас стоит беспокоиться.

Пусть Тьме и нравится его компания, Гермиона не могла себе позволить такую слабость.

Наваждение пройдёт, если держать своё нутро под контролем, не позволять ему брать на себя главную роль. Она вполне способна с этим справиться.

Пусть будет сложно, временами невыносимо. Но она точно не будет золотой рыбкой на крючке.

Восточное крыло было запущеннее остальной части здания. В некоторых местах стены были с гигантскими дырами насквозь. Кое-где на огромных французских окнах ещё остались висеть громоздкие портьеры. Ободранные, ветхие, но всё ещё передающие дух некогда существовавшего здесь богатства.

Грейнджер ушла далеко вперёд, оставив Поттера позади. Палочка была всё так же спрятана в кобуре на правом бедре. Гарри лишь покачал головой, когда она его не послушалась и оставила древко на месте.

В конце коридора, куда не доставал свет из окон и дыр в стенах, послышался шорох. Гермиона остановилась, притаилась, а Тьма внутри пришла в сознание, навострив уши. Она сделала аккуратный шаг в темноту.

Она почти не дышала, пытаясь расслышать малейшие шорохи. Вдруг по стенам пронеслось гулкое шарканье, грохот, а после дикое рычание.

Со дна стала подниматься смола, просверливая себе в мышцах новые пути. По рукам прошёл ток, обоняние обострилось, ладони вспыхнули. Глаза закатились после глубокого вдоха. Тьма была на низком старте. Она чует. Грейнджер часто задышала.

Ноги сами сделали ещё один шаг, пока из-за двери рядом не послышалось слишком громкое рычание, а следом истошный человеческий крик.

Времени на раздумья не было. Она ринулась к комнате, откуда доносились страшные звуки.

Картина была омерзительной для обычного аврора, но интригующей для аврора с чернотой вместо души.

Тьма облизалась, предвкушая схватку.

По комнате, где пол, стены и даже потолок был в крови, расхаживала свирепая Химера.

На лице у Грейнджер расползлась устрашающая ухмылка, а глаза уже утопали в угольном мраке. Кулаки сжаты. Вены чернеют, проступают тонкими дорожками под кожей. Это существо могло ввести в оцепенение любого, но не ту, которая была на ты с самим Дьяволом.

И она этим пользуется, бросается в бездну, жаждет крови. Химера реагирует моментально, отбрасывая Гермиону в стену своим огромным копытом. Львиная голова издаёт жуткий рык, как бы давая понять, что шанса на выживание нет, и кидается, разинув пасть.

Гермиона уклоняется, падая на пол, и кувырком оказывается за чудовищем. Оно лениво поворачивается, уставившись красными глазами.

— Поиграем, котёнок? — кажется, Гермиона даже говорит не своим голосом, вместо неё — Тьма.

Тихий щелчок пальцами — и лапы уже связаны невербальным Инкарцеро. Существо валится на пол. Доски под ним скрипят, трещат, ломаются, поднимая в воздух столпы засохшей грязи с кровью.

Чернь внутри чует соперника. Ведь здесь только один вправе забирать жизни. Смоляная хворь взрастает молниеносно, вытесняя сознание Грейнджер, прорывая своими стеблями мягкие ткани, врезаясь копьями в головной мозг. Вынуждая выпустить зверя наружу.

Химера клыками разрывает верёвки, но Грейнджер припечатывает её к потолку, затем швыряет об пол, заставляя тварь заскулить.

Из носа уже стекает струйка чёрной жижи, а сила только растёт. Зверь перед ней с трудом поднимается на лапы, но Грейнджер лишь силой мысли заставляет кости в них раскрошиться, раздробиться на мелкие осколки, чтобы врезались в мясо, как битое стекло.

Хруст звонким эхом проходится по всем коридорам, а последующий истошный вой твари достаёт до авроров, находившихся в самых отдалённых частях поместья.

Гермиона неторопливо подходит ближе к Химере. Препятствий больше нет. Оковы сняты, демон взошёл на пьедестал.

Она оседлала зверюгу, поворачивая её мордой к себе.

Мгновение. Злорадная улыбка. Мгла вместо глаз. И звук рвущегося мяса. Такой, когда голыми руками разрывают животному пасть.

Кровь хлыщет фонтаном, впитываясь в аврорскую форму.

В таком виде её застал Поттер. Рывком бросаясь к Гермионе, он попытался снять её с мёртвой туши существа, но та резко развернулась, хватая Поттера за шею, перекрывая поток воздуха, и с силой впечатала его в стену, так, что на затылке тот час проступила тёплая кровь.

И смотрит на него. В упор. Из глаз, носа, рта тонкими полосками сочится чёрная жижа.

— Гермиона, — хрипло, почти задыхаясь, — это я, Гарри, слышишь? Я, это я, я…

Его голос действует почти сразу. Тьма рыкнула напоследок, забирая гнильё обратно в своё логово. Гермиона расслабляет руку, взгляд проясняется, сознание постепенно возвращается.

А глаза невольно смотрят ниже, где оцепеневший от страха, вжатый в угол, сидел Уизли.

Блядство.

— Твою ж мать! — в дверях возник Хопкинс, у которого на лице