Медовый месяц в Греции - Джеки Браун

– Он по-прежнему популярен среди коллекционеров.

– А вы как раз коллекционер.

Это предположение имело смысл. Если человек живет на Парк-авеню, то, очевидно, зарабатывает достаточно, чтобы потакать своим прихотям. Даже если они выливаются в шестизначную сумму.

Но Ник покачал головой:

– Это мой бизнес. – Он протянул ей визитку.

«Ник Костас. Продажа классических автомобилей, аукционы».

– Впечатляет.

– Что ж, у нас, похоже, нашлись общие интересы. Уже два.

– Два?

– Классические автомобили и… – Его улыбка могла растопить айсберг. Яснее ясного, какой такой второй интерес он имел в виду. Дарси в ответ лишь нервно хихикнула. – Давайте ваш чемодан.

Двигатель в «порше» был расположен сзади, а багажник спереди. Дарси увидела тесное пространство.

– Ну и дела! Пожалуй, хорошо, что авиакомпания потеряла второй чемодан. Оба не влезли бы. – Она вопросительно взглянула на Ника, как бы спрашивая: «А где же ваш багаж?»

Уголок его рта чуть приподнялся.

– Мой багаж летит в Нью-Йорк, – сообщил он, видя ее изумление. – Я тоже собирался туда сегодня.

– Когда же вы передумали?

– Незадолго до посадки.

– То есть вы пропустили свой рейс и вместо этого предложили помощь постороннему человеку, – довольно сухо подытожила она.

– Незнакомому человеку, оказавшемуся в затруднительном положении, – поправил ее Ник и ослепительно улыбнулся. И к тому же такому красивому.

Ее сердце трепыхнулось, лицо залила краска.

– Вам ведь наверняка и прежде говорили, какая вы красивая?

– О да. – Она закатила глаза. – Постоянно твердят. Так часто, что даже немного приелось.

Грустный сарказм. За последние несколько лет ей перепадало не так уж много комплиментов. Тэд не был щедр на них даже в пору ухаживания. А после того, как сделал ей предложение, можно было вообще не рассчитывать на приятные слова. «Ты ведь знаешь, как я отношусь к тебе, Дарси. Этого достаточно».

Этого не было достаточно. В иные дни даже самый простой комплимент пришелся бы весьма кстати… Да еще и матушка Тэда, Злюка Эвелин, как называла ее про себя Дарси, изощрялась в тонких ядовитых намеках относительно телосложения Дарси. Особенно доставалось ее бедрам, «идеальным для деторождения».

– Вы красивы! И румянец вам идет, – добавил он с очаровательной улыбкой и открыл ей дверь автомобиля. – Поднять верх?

– Не нужно. С удовольствием подышу свежим воздухом после душного аэропорта. Так романтичнее.

Он сел за руль.

– Растрепанные волосы вас не пугают?

Он протянул руку и осторожно пропустил прядь ее волос между большим и указательным пальцами.

Их взгляды встретились. Раскрыв сумку, она нащупала резинку для волос и вытащила ее с видом фокусника, достающего белого кролика из шляпы.

– Проблема с волосами решена! – сообщила она и собрала волосы в «конский хвост».

– Отлично, но кое-что нужно поправить.

На этот раз он не просто коснулся ее волос. Она почувствовала, как по ее щеке скользнули теплые пальцы, как они заправили за ухо непослушную прядку. Совершенно дружеский жест, если бы не блеск его темных глаз и не бешеный пульс, который вызвало у нее это прикосновение.

Позади них пронзительно загудел клаксон. Водитель крикнул что-то на греческом. Ник ответил, но его тон был миролюбивым, а выражение лица вполне добродушным. Повернувшись к Дарси, он сказал:

– Люди слишком спешат. Я предпочитаю не торопиться. Спешка ни к чему.

Он повернул ключ. Мощный мотор «порше» взревел, и автомобиль тронулся с места.

Ник не знал, где находится отель, обозначенный в маршрутном листке Дарси, но вбил адрес «Сантора» в карту мобильника.

– Ехать около сорока минут, – сказал он, когда аэропорт остался позади.

Дарси удобнее устроилась в кресле, решив наслаждаться видами. Она не только впервые была в Греции, она вообще была впервые за границей. Не считая пары уик-эндов, проведенных с Бекки в Торонто, она ни разу не покидала Штатов. Но даже дивные пейзажи не могли отвлечь ее внимания от сидящего рядом мужчины, и ее взгляд то и дело возвращался к его профилю. Господи, до чего красив. И к тому же дает понять, что симпатия взаимна. Это, конечно, не «романчик», но как приятно сознавать, что такой привлекательный мужчина обратил на тебя внимание.

Когда он, повернувшись, встретился с ней взглядом, она смутилась и выпалила первое, что пришло на ум:

– Вам давно нравятся эти красотки?

– Красотки?

– Я имею в виду, машины, – уточнила она, радуясь, что из-за языкового барьера ее оговорка проскочила незамеченной.

Он кивнул.

– Мой дядя когда-то участвовал в гонках. Когда мне исполнилось шестнадцать, он взял меня на европейский Гран-при.

– Звучит неплохо.

Ник улыбнулся, соглашаясь:

– Это и было неплохо. Весьма.

– А вы когда-нибудь принимали участие в гонках?

– Я задумывался об этом. Но не участвовал. – Он пожал плечами. – Да и мне куда интереснее сам автомобиль, чем скорость, с которой он может ехать. Так что, когда мне исполнилось восемнадцать, я купил «порше-спидстер» 1957 года. Увидел объявление в газете.

– Неплохо для первой машины.

Что касается Дарси, то ее первой машиной был древний бабушкин седан размером с Лихтенштейн, который поглощал бензин, как студент кофе во время сессии. Позднее Дарси посчастливилось сменить его на десятилетнюю малолитражку, на ней-то она и ездила до сих пор.

Ник фыркнул:

– Не совсем. На нее ушла уйма сил и времени. Поэтому-то мне ее и продали. Я провел целое лето, перебирая двигатель. – Тут его улыбка сделалась ностальгической и гордой.

– Вот тогда вы и попались на крючок? – предположила она.

Нечто подобное Дарси испытала в старших классах, впервые предложив свою статью для школьной газеты. Три колонки об изменениях в обеденном меню. В тот день она поняла, кем хочет стать, когда вырастет. А теперь, спустя восемь лет после получения диплома журналиста, именно журналистом она могла назвать себя с большой натяжкой.

– Попался… Да, это правда. Особенно после того, как два года спустя я решил продать свой «спидстер» на аукционе в Каламаки. Туда съехались коллекционеры со всей Греции, да что там – со всей Европы. Мне понравился этот опыт. Так что, продав машину, я поднакопил еще денег, купил следующую, привел в порядок и продал на аукционе. Прошло еще немного времени, и я уже сам проводил аукционы. Этим я занимаюсь и сейчас.

Дарси слышала в его голосе удовлетворение и гордость. Вызывала ли ее собственная работа подобные эмоции? О нет… Но она и мечтать не осмеливалась о лучшей карьере. Лучшем жилье, лучшей жизни…