Катары - Роже Каратини

Что касается гностицизма[14], это философское направление зародилось до начала христианской эры в иудейских краях и в Сирии. Затем оно распространилось до Антиохии и Александрии и, наконец, дошло до Рима, где христианские ученые, встретившись с ней, принялись с ней бороться: святой Иустин и святой Ириней во II веке, Климент Александрийский в конце II века и в начале III, а позднее, в IV веке, святой Епифаний.

Именно они и познакомили нас с гностическим учением. Мы знаем, что гностическая литература на греческом или коптском языках была весьма обширной, но до наших времен от нее не дошло ничего или почти ничего. Мы располагаем лишь немногими обрывочными сведениями об авторах-гностиках, почерпнутыми исключительно из христианских источников: Симон Волхв (Симон Гиттонский), Досифей, Менандр и Керинф были по происхождению палестинцами; Алкивиад, Кердон и Бардесан — сирийцы; Василид, Валентин и Карпократ прибыли из Антиохии и Александрии; Маркион был уроженцем Синопа Понтийского.

Предметы гностической философии были весьма разнообразны. Здесь можно было встретить рассуждения о положении человека в мире, более или менее фантастические толкования Библии и Евангелий, ссылки на Каббалу или герметизм. Некоторые гностики, такие как Симон Гиттонский (упоминаемый в Деяниях Апостолов под именем Симона Волхва), похоже, развивали неканоническую по отношению к Библии мифологию; другие старались соединить гностицизм с христианством, подобно Карпократу, включившему в свой пантеон Платона, Сократа и Иисуса; наконец, третьи, подобно Маркиону, не доходя до таких крайностей, предлагали дуалистическую интерпретацию иудео-христианской теологии, согласно которой Яхве, Бог евреев, представал Богом карающим, а Иисус, зримое проявление бога христиан, воспринимался как добрый и милосердный Бог. Тем не менее у всех гностиков мы неизменно встречаемся с равным и общим для всех пессимизмом по отношению к земной участи человека. Этот пессимизм был связан с ощущением бессмысленности происходящего (к примеру, болезни, смерти) и желанием выбраться из этого положения при помощи очистительных обрядов. В конечном счете устремления такого рода достаточно близки к христианским размышлениям о спасении, и именно благодаря тому, что гностики предлагали грешникам средство победить бессмысленность человеческого существования, они соблазняли многих христиан-ренегатов; этим и объясняется суровая борьба, которую вели с ним первые Отцы Церкви. Тем не менее гностицизм оказался живучим: учение Валентина, наиболее прославленного из гностиков, действовавшего около 150 года н.э. и основавшего секту в Риме, еще находило на Востоке сторонников в IV веке.

Если на Западе манихейские положения и гностическая философия начиная с V века мало-помалу исчезали, то в византийской империи дело обстояло по-другому. В частности, в Малой Азии разрасталась неоманихейская секта, основанная около 660 г. Константином из Мананалиса[15] (в 687 году византийский император приговорил его к смертной казни как еретика); ее приверженцы особенно почитали писания святого Павла, и оттого их называли павликианами. Как и последователи учения Мани, павликиане были дуалистами: они считали, что Творение исходит от двух начал, божественного Духа и материи, порождения Дьявола; а потому они отвергали унитарный догмат Ветхого Завета и — на чисто религиозном уровне — некоторые части Нового Завета (к примеру, писания апостола Петра). С другой стороны, павликиане осуждали культ Пресвятой Девы, поскольку Мария, на их взгляд, была всего лишь «средством», «путем», по которому тело Иисуса пришло в мир. Это тело могло быть лишь видимостью, поскольку состояло из материи, а значит, являлось созданием Дьявола: в нем не мог быть заключен божественный Дух. Павликиане отвергали главные христианские таинства крещения и евхаристии, не было у них и священников.

Само собой разумеется, византийские власти осуждали павликиан, которые выступили против них с оружием в руках и даже сумели ненадолго создать в Малой Азии независимое государство — оно было уничтожено в 752 году императором Константином V, правившим с 741 по 755 год. Тем не менее секта уцелела, и ее влияние на население (в особенности на жителей Армении) оставалось сильным вплоть до полного ее искоренения императорами македонской династии: в 872 году павликиане по приказу византийского императора Александра, правившего с 871 по 913 год, были высланы на Балканы, на территорию нынешней Болгарии.

Та местность к югу от Дуная, где они оказались, была тогда занята тюркско-монгольскими всадниками, с легкостью подчинившими себе коренное население, обитавшие в этих краях славянские племена; вскоре эти кочевники получат имя булгар. Грозным воителям, прибывшим в эти места в начале VI века после того, как они долго не давали покоя Константинополю, удалось около 680 года построить булгарскую империю, ставшую христианским государством в 865 году, в правление императора Бориса I. С самого своего прибытия в Булгарию переселенные павликиане начали проповедовать свое манихейское учение и воспитали духовных наследников, которых называют богомилами, а их религиозное учение — богомильством.

Нам неизвестно, действительно ли основателя этой секты звали Богомилом, или речь шла только о прозвище (славянское слово «богомил» означает «любимый Богом»), или же этим словом обозначался символический персонаж, но от греческих и латинских летописцев мы знаем, что, несмотря на преследования, богомилы в X и XI веках становились все более многочисленными, все более активно действовали на территории Булгарии и рассылали миссионеров по всем балканским землям (в особенности — в Боснию и Сербию) и по Средиземноморью вплоть до Северной Италии и юга Франции. Богомилы следом за павликианами утверждали, что значительную часть Ветхого Завета и истории Христа следует толковать аллегорически, опираясь на манихейское учение. Они считали, что у Бога-Отца было два сына, Люцифер и Иисус. Первый из них, став орудием Бога, создал человеческие тела, в которые Отец вдохнул жизнь. Но его погубили гордыня и жажда могущества: завидуя славной участи, обещанной Адаму, он соблазнил Еву, и та, забеременев от него, родила Каина, который принес в мир зло и раздор. Вот так и началось противостояние Добра и Зла, воплощенных соответственно в Авеле и Каине. Затем появился Моисей, невольно сделавшийся орудием Каина: он посеял в людях такое смятение своим Законом, что Богу пришлось послать к ним второго своего Сына. Тот проник в лоно Девы Марии и родился в облике Иисуса, а потом принялся сражаться со злом, которое распространил по миру его брат Люцифер, после чего вновь поднялся на Небеса к Отцу, на земле же остался Святой Дух, который должен был представлять его в человеческих сердцах.

Если говорить о религиозных обрядах, богомилы не признавали никаких христианских таинств (крещение и т.д.), отвергали культ Пресвятой Девы, не признавали святых и их изображений, однако, подобно христианам, совершали богослужения, дополняя их тайными религиозными собраниями, во время которых посвящали новообращенных. Византийский император и константинопольский патриарх победили ересь при помощи традиционного средства, которым располагала Церковь на такой случай, а именно — костра: первым мучеником секты стад византийский врач по имени Василий, сожженный заживо в 1119 году. Тем не менее богомильство продолжало укореняться в Боснии и Сербии, где оставалось государственной религией до прихода турок в XV веке; в начале XI века оно распространилось по югу Франции, дав начало ереси, которую современные авторы называют катарской, учению катаров.