Хороший брат - Даша Черничная

тощих бедрах, растянутые в коленях, в футболке поместится две меня. Не задавая ни одного вопроса, открываю дверь и смотрю на хмурящегося Марата.

— Чем обязана? — старательно выравниваю спину и смотрю с вызовом.

Хотя кого я обманываю, какой вызов? Я еле стою на ногах. Скорее всего, как только за мужчиной закроется дверь, я свалюсь на коврик и вряд ли встану с него.

— Что с тобой? — спрашивает Марат.

Красивый парень. Слишком мрачный и угрюмый, как по мне, но есть в нем что-то притягательное. Я благодарна ему за то, что не издевался вчера надо мной и даже отвез домой.

Именно он догнал меня, усадил в салон своего автомобиля и привез сюда. Без лишних слов и вопросов.

Замечательный парень, прекрасный рыцарь, которого я не хочу видеть.

После того, что он видел, расшаркивания будут выглядеть смешно, поэтому я сразу начинаю язвить.

— Со мной все прекрасно, разве не видно? — расставляю руки в стороны и поднимаю выше подбородок.

Это стоит мне намеренных усилий, потому что тупая боль простреливает затылок.

Марат безмолвно прикладывает ледяные пальцы к моему лбу, и я со стоном прикрываю глаза. С силой сжимаю зубы, потому что едва не попросила его о большем — чтобы провел холодной рукой по лицу и шее.

— У тебя жар. Я же говорил тебе вчера: нужно обуться, — сетует он, будто не видел моего вчерашнего состояния и не понимал, что я не слышу его.

— В следующий раз так и сделаю, — пожимаю плечами и вижу, как Марат уезжает куда-то вбок, а следом выключается свет.

Глава 4 Выздоравливай. Или нет

По моему виску что-то неприятно течет. По телу проходит волна нездоровой дрожи, и я пытаюсь повернуться набок, чтобы лечь поудобнее.

— Да не двигайся ты, — говорит недовольный голос.

Открываю глаза и смотрю на крутящуюся люстру. Усиленно начинаю моргать и понимаю, что люстра остается на месте, а вот моя голова не может обрести покой.

— Врач должен вот-вот приехать, а пока держи полотенце, — Марат берет мою ладонь и прикладывает ее ко лбу, на котором лежит мокрое полотенце. — Вот, держи, — командует он. — Где аптечка?

— В аптеке, — отвечаю монотонно и слежу за движением люстры в моем сознании.

— Класс. И как ты собиралась тут жить? — спрашивает с усмешкой.

— Я не собиралась тут жить, — безэмоционально отвечаю ему.

— Точно, — запнувшись в одном слове, говорит Марат.

Парень садится мне в ноги и резко выдыхает.

— Бред. Что мне делать с вами? Один в умате, вторая без сознания, — говорит тихо, но слышу каждое слово.

— Прости, Марат, или как тебя там… — бормочу сонно. — Ты не хочешь сходить куда-нибудь? — спрашиваю его.

— Куда? На кухню? — не понимает он.

— Можно и на кухню. Но еще лучше нахрен. Нахрен будет в самый раз, да.

Парень сначала усмехается, а потом хохочет в голос. Отсмеявшись, задает вопрос в пустоту:

— Какого черта я вообще ввязался в это?

— Мне так тебя жаль, — говорю как можно мягче. — Честно. Так что насчет сходить нахрен?

— Сделаю то, что должен, и отправлюсь, не переживай, там меня уже заждались, — говорит спокойно.

В квартире раздается звонок, и Марат бросает мне беспечно, будто пришел к себе домой:

— Пришел врач, веди себя с ним по-человечески. Пожалуйста.

Я распахнула глаза и уставилась на его спину, параллельно подмечая сильное тело. «По-человечески». А я как себя вела, простите?

Дядечка в возрасте задает вопросы, щупает горло, заглядывает в рот. Затем просит Марата выйти из комнаты, а мне хочется крикнуть ему вдогонку, чтобы уже наконец-то сходил нахрен и перестал шпионить для своего друга.

— Нужно сделать рентген, я слышу хрипы, — врач смотрит выжидающе.

Снова кутаюсь в плед и ложусь на подушку:

— Нет, — мой ответ не нравится доктору, поэтому он недовольно поджимает губы.

— Что ж, тогда я выпишу рецепт на антибиотик и дам план лечения. У вас есть ингалятор?

— У меня есть гречка, — отвечаю мужчине, — а вот чай закончился.

Доктор снова недовольно качает головой.

— У нее будет ингалятор.

Я дергаюсь от слов Марата. Надо же, такой громадный, а двигается тихо.

Доктор удовлетворенно кивает и продолжает:

— Принимайте все по инструкции, не пропускайте приемы пищи и пейте обильно. Как только температура перестанет подниматься, постарайтесь выходить на улицу и дышать свежим воздухом, — мужчина поднял голову и посмотрел на парня, беспечно подпирающего дверной косяк. — Марат, нужно следить за состоянием, если будет становиться хуже — вызывай скорую.

Марат кивнул. Не сказал «да» или «конечно», и я подумала, что вот мой шанс на то, что больше не увижу его. Мне бы очень этого хотелось.

Доктор ушел, Марат последовал за ним, ни сказав ни слова. Моими ключами закрыл дверь снаружи и ушел. Я не тешила пустых надежд. Ясно, что вернется. А мне хочется тишины и одиночества.

Укол, который поставил врач, начал действовать. Температура пошла вниз, и я, расслабившись, вновь уснула.

Проснулась под шуршание пакетов. Да что ж такое-то! Неужели нельзя оставить меня в покое?

Укуталась в плед, который, кажется, прирос ко мне навсегда, и вошла на кухню. Марат разбирал пакеты с едой. Фрукты, овощи, сыры, колбаса. Готовая продукция в контейнерах.

— На одной гречке ты не протянешь, — пояснил он. — Мне нужно приезжать к тебе и проверять, питаешься ты или нет?

— Еще чего! — фыркнула я.

— В этом пакете лекарства и ингалятор. Нянчиться с тобой я не буду. Захочешь выздороветь — будешь принимать их. Захочешь угробить себя — валяйся на диване дальше. Поняла?

— Предельно. А теперь прощай, Марат. Не скажу, что было приятно познакомиться.

— Не обольщайся, мы еще увидимся. Всё, выздоравливай. Или нет. В общем, смотри сама. Бывай.

Он исчез за хлопнувшей дверью, а я открыла холодильник и достала парочку контейнеров с мясом и салатом. В животе заурчало, поэтому я набросилась на еду и съела все до последней крошки. Внимательно изучив инструкции к препаратам, выпила все, что прописал доктор и сделала ингаляцию.

День длится целую вечность. Я закрываю занавески, погружая комнату в сумрак, и падаю на диван. Уговариваю организм уснуть. Он сопротивляется, но потом снова начинает знобить, и я вырубаюсь.

Глава 5 Она никогда не простит меня

За двадцать четыре года жизни у меня никогда не было таких пробуждений, когда складывалось ощущение, что еще вот-вот, и ты отбросишь коньки. Я не фанат таких заплывов под градусом, но вчера разочаровался в себе. А сегодня разочаруюсь еще больше. Мерзкое, прегадкое ощущение расползается по моему телу, голове.

Открываю глаза, ожидая