Смерть шута - Джорджет Хейер

Когда она в двадцать два года выходила замуж, медовый месяц она провела в шелковой ночной сорочке, и ту же самую сорочку она носила теперь, в шестьдесят три. Эта сорочка уже потемнела и местами продралась, но тетушке Кларе было на это наплевать.

Ни ее сын, преуспевающий адвокат в Лискерде, ни кто-либо из Пенхоллоу давно уже не замечали ее жуткого внешнего вида, но он ужасно раздражал ее невестку Розамунд, да еще, пожалуй, утонченную Вивьен, которая иногда не выдерживала и отпускала, едкие замечания на сей счет.

В этот день Клара была одета в голубой, заляпанный на боку балахон, разлетающийся у нее на талии, волосы были кое-как собраны в узел на макушке и заколоты гребешком, который, естественно, сполз набок и висел у нее над ухом. Она уселась напротив Раймонда, чуть не скинув со стола свой прибор, и заметила требовательным тоном, что ее серый жеребец потерял подкову.

– Я не могу отвлекать на эту ерунду моих слуг! – ответил Раймонд. – Разве что пошлю Джимми Ублюдка с вашим жеребцом к кузнецу.

Клара восприняла это без комментариев и стала наливать ему кофе, а себе – чаю. Потом она подошла к буфету, положила себе на тарелку бекона, яичницы и запеченную сосиску, после чего вернулась к столу. Раймонд продолжал изучать письмо и делал какие-то подсчеты. На нее он не обращал ни малейшего внимания.

– У вашего отца снова был ночью приступ, – сказала Клара.

– Да, Рубен сказал мне об этом. Марта четырежды поднималась к старику ночью.

– Это опять подагра? – поинтересовалась Клара.

– Не знаю. Еще он получил письмо от Обри. Клара задумчиво помешивала сахар в чае.

– Кажется, я слыхала ночью, как он кричит... А что, Обри опять наделал долгов?

– Да, так говорит Рубен. Да я ничуть не удивлен! Чертов мот!..

– Ваш отец не успокоится, прежде чем не добьется его возвращения сюда, – заметила Клара. – Но Обри такой необычный мальчик... Я ничего не понимаю из его писем – сплошные загадки... Но пишет он умно. Ах, ему не захочется приезжать сюда...

– Можно подумать, мне этого хочется, – пробормотал Раймонд. – Мне достаточно Юджина, который целыми днями валяется на кушетке и воображает себя больным.

– Но ваш отец будет настаивать на приезде Обри! – вздохнула Клара.

– Да, но черт меня дери, если я знаю, почему он этого хочет!

– Обри очень приятен в общении, – сказала Клара. Ответить на это Раймонду было нечего, и разговор их заглох.

Потом в коридоре под тяжелыми шагами заскрипел паркет, что означало приближение одного из близнецов. Вошел Конрад. Это был довольно интересный юноша, темноволосый, как и все в его семье. Он не обладал умом Обри, старшего его на три года, но все-таки оказался способен успешно сдать ряд экзаменов и овладеть профессией агента по продаже земельных участков. Старик Пенхоллоу оплатил для него небольшой пай в фермерском хозяйстве неподалеку, из чего следовало, что, если только его старший партнер не закроет всю лавочку, Конрад может считаться устроенным в жизни.

Конрад, коротко поприветствовав свою тетку, взял тарелку и, подойдя к буфету, от души наполнил ее.

– У старика снова была скверная ночь, – заметил он, садясь за стол.

– О чем мы уже много раз успели услышать за сегодняшнее утро, – отвечал Раймонд сухо.

– Я слышал его голос часов в семь утра... – Конрад потянулся к блюдцу со сливочным маслом. – Твой серый потерял подкову, тетя Клара.

– О да, я знаю, – сказала Клара, протягивая ему чашку с кофе. – Твой брат уже любезно согласился послать Джимми с жеребцом в деревню к кузнецу.

– Держу пари, что Джимми сегодня весь день будет мотаться по приказаниям старика, – коротко хохотнул Конрад. – Ну да что ж? Я не против послать Джимми к кузнецу. Я даже провожу его, пожалуй. Только Джимми еще надо отыскать – он где-то мотается по дому.

– Если ты поедешь в деревню, Кон, отправь это письмо, – сказал Раймонд, протягивая брату конверт.

Конрад сунул письмо в карман и занялся завтраком. Он уже дошел до сладкого, а Раймонд откинулся от стола и закурил свою трубку, когда в столовой появился второй близнец, Барт. Еще с порога он громогласно всех приветствовал. Он был очень похож на Конрада, хотя был повыше, а его лицо выражало значительно больше благодушия. Он улыбался открытой, детской улыбкой. Пройдя мимо Конрада, он дружелюбно ткнул его большим пальцем в бок и порадовал всех сообщением, что сегодня прекрасный день.

– Послушай, Рай, что за дела с нашим стариком?! – воскликнул он, глядя на Раймонда и уплетая за обе щеки.

– Не знаю. Скорее всего, ничего особенного. Просто у него была тяжелая ночка.

– Ну, еще бы я этого не знал! Стоял такой крик! – заявил Барт. – Но как он теперь, поутру? Ему лучше?

– А сегодня с утра пришло письмо от болвана Обри – он снова в долгах.

– Ах ты, черт! – огорчился Барт. – А я-то как раз хотел попросить старика запустить руку в заветный сундучок... Слушай, Рай, ты мне не одолжишь пять фунтов?

– Зачем они тебе?

– Я почти столько должен...

– Ну так продолжай занимать в том же месте, – хладнокровно отвечал Раймонд. – Я подожду еще, покуда позволю тебе занимать у себя.

– Ладно тебе! Кон, а ты что скажешь?

– Ты делаешь мне большую честь, ожидая, что у меня найдется пять фунтов! – сказал Конрад, не отрывая губ от чашки.

Барт повернулся к Кларе:

– Тетушка! Ну не жмись, я обещаю очень скоро вернуть! Очень, очень скоро!

– Мне непонятно, где я могу найти лишних пять фунтов, Барт, – осторожно ответила Клара, – Что делать со счетом от ветеринара, и потом, мне нужны новые сапоги для верховой езды...

– Неужели ты можешь отказать своему любимому племяннику? Тетя! Ну ты же себя знаешь! Прошу тебя, милая тетя! – стал канючить Барт.

– Нечего, нечего! – одернула его Клара. – Уж я-то знаю, куда уходят твои денежки! Старую тетку не обманешь!

Барт весело ухмыльнулся в ответ. Похоже, подобные намеки ему только добавляли куража. Клара стала распространяться дальше относительно своей бедности и его бесстыдства. В это же время Конрад заспорил с Раймондом, возмущаясь тем, что рейнвейн на столе не откупорен, и, когда Вивьен Пенхоллоу вошла в столовую, она обнаружила, что все четверо сидящих за столом членов семьи ожесточенно кидаются друг на друга.

Вивьен Пенхоллоу, уроженка Суррея, была здесь, среди Пенхоллоу, совершенно чуждым человеком. Она встретилась с Юджином Пенхоллоу в Лондоне, влюбилась в него с первого взгляда и вышла за него наперекор своей семье. Несмотря на то, что по происхождению Юджин был выше нее, обладал прекрасными манерами и привлекательной внешностью, супруги Арден, родители Вивьен, желали своей дочери мужа с более определенными источниками дохода, чем у Юджина, занимающегося написанием рассказов и поэм непонятного содержания. Поскольку они знали, что он третий по счету сын Пенхоллоу, то вовсе не рассчитывали, что старик оставит ему большое наследство, соизмеримое с тем, что оставит своему старшему, Раймонду. Но... Вивьен уже была в возрасте, который требовал незамедлительных действий, и она была влюблена в Юджина, который был старше ее на семь лет. И еще – она заявляла, что вовсе не питает особой привязанности к традиционным бракам и готова жить с ним и просто так, вращаясь в захватывающей среде голодных поэтов, немытых художников и прочей богемы.