Краткосрочная терапия - Гейман

Совершенно без каких-либо задних мыслей, Лора, наклонившись назад, уперлась спиной в грудную клетку шерифа, прислонилась к нему как к единственному источнику тепла. Трэвис сообразил быстро — накрыл её плечи широкими ладонями и принялся тереть их, разогревая. Сейчас, впервые за всё время их общения, Лора могла точно определить, насколько он выше — его дыхание ощутимо трепало волосы на светлой макушке.

— В этом сне… Райан не выстрелил в Криса, и я так и осталась чудовищем. А потом кинулась на тебя, — от действий шерифа слова подбирались с трудом. Лора была рада, что он стоит сзади и не видит её блаженно прикрытых глаз.

— Это был просто сон, — она почувствовала, как он дёрнулся и напрягся после её слов, но больше никак не выдал беспокойства — продолжил говорить ровным, спокойным и немного уставшим тоном, — Всё закончилось.

— Я понимаю, но не могу отделаться от мысли, что это снова может повториться. Очень напрягает.

— Это нормально. После всего, что ты пережила это абсолютно нормально.

Трэвис опустил руки на её ледяные предплечья, и у Лоры замерло сердце. Сегодня всё в его прикосновениях было иначе, чем раньше — теперь они были плавными, наполненными какой-то неумелой нежностью. Лора и представить не могла, что сухие ладони шерифа, обычно грубо проверяющие тело при обысках, могут так аккуратно и трепетно касаться её обнаженной кожи. На мгновение она засомневалась, что она всё ещё Лора, просто Лора, а не хрустальная ваза, которую боятся разбить.

— Как Крис жил с этим?

— Привык, — Трэвис дёрнул плечами, — Поначалу боялся, потом это стало обыденностью. Как резкое обострение болезни желудка — всё хорошо, потом случается приступ, который нужно просто пережить, а затем снова всё хорошо.

— Ему тоже было страшно?

— Конечно. Всем было страшно, не только ему. Бедняжка Калеб перепугался не на шутку, когда очнулся после первого превращения. А, узнав, что покусал родственников, готов был пустить себе пулю в висок.

Его тихий охрипший голос звучал совсем рядом. Лора вслушивалась, чувствуя, как каждое его слово отзывается покалыванием где-то внизу живота. Закончив фразу, Трэвис выдохнул через приоткрытые губы рядом с её ухом, и покалывания переросли в нездоровое сердцебиение.

Лора вдруг ощутила невыносимую слабость. Чтобы удержаться на ногах, она развернулась к шерифу лицом и, привстав на носочки, обхватила его шею крепкими объятиями. Было ужасно стыдно за этот внезапный порыв, но она даже не думала извиняться — слишком много произошло за последние дни, и она заслужила разжать тиски, в которых держала себя. Заслужила больше не защищаться, не сдерживаться, отчаянно делая вид, что способна выдержать все испытания. Не способна. Как бы ни хотелось быть самой сильной, она просто живой человек, которому иногда нужно расслабиться.

Крепкие руки обняли в ответ. Трэвис прижал её к себе крепко, будто понимал, что она вот-вот упадёт. От него пахло порохом, кофе и ещё чем-то, возможно, темным шоколадом, но Лора никак не могла распознать.

— Если хочешь, я могу посидеть с тобой, пока не уснёшь, — предложение отличалось от всех остальных, что он говорил раньше. Всё сегодня было иначе. Лора не узнавала, казалось бы, уже хорошо знакомого ей шерифа. И себя. Себя не узнавала тоже. Лора из прошлого никогда не чувствовала к человеку такую трепетную привязанность вопреки всему, что между ними происходило. И это пугало.

Теперь-то она понимала, почему согласилась остаться — ей нужно было быть рядом с Трэвисом, только с ним и ни с кем другим.

— Спокойной ночи, — Трэвис полулежал на второй половинке двуспальной кровати, скрестив руки на груди.

— Спокойной ночи, — вторила ему Лора со своей половинки. Она накрылась одеялом с головой и пыталась не думать о том, что произошло. Пока они добрались с улицы до спальни, её накрыла жуткая усталость, и она решила отложить всё на завтра. Завтра во всём разберется на свежую голову, не перепуганную кошмаром и не одурманенную теплом шерифа, спиной фантомно ощущаемым даже сейчас.

* * *

Когда Лора зашла на кухню, Трэвис уже сидел за столом и завтракал. Одет он был в полицейскую форму, а завтрак сложно было назвать завтраком — большая кружка кофе и тонкие безвкусные крекеры больше напоминали перекус бедного студента.

Трэвис снова стал шерифом Норт-Килла. Собранным, серьезным, с выпрямленной спиной и слегка дерганными, нервными движениями. Как раньше.

— Доброе утро, — Хэккет поднял голову на девушку и тут же её опустил. Лора сначала не поняла значение этого жеста и подумала, что что-то не так в ней самой, но потом подошла ближе и увидела лежащую на столе газету, в которую Трэвис неотрывно всматривался.

— В двадцать первом веке новости узнают из интернета. Не думала, что ты настолько старой закалки, — чтобы как-то разрядить обстановку, пошутила Лора, усаживаясь за стол.

Трэвис шутку не оценил. Только поднял на девушку темные глаза и смерил её взглядом с нотками осуждения.

— Прости, что не оправдал твои ожидания, но да — настолько старой.

Такой сухой ответ был внезапностью. Лора сконфуженно прикусила щеку изнутри. Может, ей только показалось, что произошедшее ночью было искренним порывом? Может, он, наконец, осознал, что случилось и теперь не может находиться с Лорой даже в одной комнате?

— Я сегодня вернусь поздно. Вчера не получилось решить кое-какие дела. Побудь дома одна.

«Дома». От этого слова внутри всё заныло. Раньше она считала домом родителей, Макса, друзей, бесконечные стопки научной литературы. А теперь всё это осталось в прошлом и казалось каким-то нереальным, будто и не было никогда её жизнью. Под этим словом теперь подразумевался маленький двухэтажный дом, в котором она ночевала всего дважды.

Лора кивнула, не глядя на Трэвиса. Рассматривать ровное покрытие стола было куда приятнее, чем хмурое лицо шерифа. Сейчас он ничем не отличался от себя в то время, когда держал их с Максом в клетке.

— Слушай, — на вдохе произнесла Лора после недолгой паузы. Она не стала продолжать, только скосила глаза на Трэвиса, ожидая его реакции, но тот даже не оторвался от газеты. Решив, что так даже лучше, она продолжила:

— Я хотела сказать спасибо за вчера…

Она снова посмотрела на Трэвиса. Никакой реакции.

— Яичница на плите, — он встал со своего места так неожиданно, что Лора вздрогнула.

Было чертовски обидно. Поведение шерифа заставляло сомневаться в реальности произошедшего этой ночью. Разве может человек так чувственно касаться, а наутро вести себя, будто ничего не случилось?

Погрузившись в размышления, Лора небрежно перенесла растекшуюся глазунью со сковородки на