Сосны. Заплутавшие - Блейк Крауч

* * *

Город Заплутавшие Сосны окружен оградой с колючей проволокой, по которой пропущен электрический ток, и находится под неусыпным круглосуточным наблюдением снайперов. Каждый из 461 обитателя города просыпается тут после ужасного несчастного случая. В каждом жилом доме и офисе находятся скрытые камеры. Обитателям говорят, где им следует работать. Где жить. На ком жениться. Некоторые полагают, что они мертвы и это – загробная жизнь. Некоторые думают, что они заперты в экспериментальной тюрьме. Все втайне мечтают покинуть город, но тех немногих, кто осмеливается на такую попытку, ожидает кошмарный сюрприз. Итан Бёрк видел мир за пределами города. Он – шериф и один из немногих, знающих правду: Заплутавшие Сосны – не просто город. И то, что находится по другую сторону ограды, – кошмарный мир, который никто не в силах даже вообразить.

Персонажи и события, описанные в этой книге, вымышленные. Любые сходства с реальными людьми, умершими или живыми, чисто случайны.

Чаду Ходжу

Ум – место сам в себе, он может сам

Из Ада сделать Рай, из Рая – Ад.

Джон Мильтон, «Потерянный рай»[1]

Если вы посмотрите на природу, вы обнаружите, что там, где вы склонны видеть прекращение жизнедеятельности, вы видите бессмертие.

Марк Рот, доктор наук (цитолог)

«Вчерашний день – история. Завтрашний день – загадка. Сегодняшний день – дар. Вот почему он называется подарком. Работай усердно, будь счастлив и наслаждайся жизнью в Заплутавших Соснах!»

Объявление для всех жителей Заплутавших Сосен (обязательно вывешивается на самом виду во всех жилых домах и учреждениях)

Мастин добрый час наблюдал за существом сквозь оптический прицел «Шмидт энд Бендер». Существо пересекло горный амфитеатр на рассвете. Помедлило, когда первые солнечные лучи ударили по его прозрачной шкуре. А теперь медленно и осторожно пробиралось через усыпанное валунами поле, время от времени останавливаясь, чтобы обнюхать останки себе подобных. Тех, кого Мастин убил.

Снайпер потянулся к оптическому прицелу, исправил параллакс[2]и снова принялся наблюдать. Условия были идеальными – видимость отличная, погода мягкая, безветрие. Визир был установлен на 25‑кратное увеличение, и силуэт создания возник на сером фоне потрескавшегося валуна. На расстоянии полутора миль его голова была не больше песчинки.

Если не выстрелить сейчас, придется снова определять расстояние до цели. И оставалась возможность, что к тому времени, как он приготовится сделать выстрел, создание уже покинет визирную линию. Это не будет концом света. В полумиле вниз по каньону все еще стояла ограда с пропущенной по ней током. Но если существо ухитрится взобраться на утесы, возвышающиеся над колючей проволокой, быть беде. Придется сообщить об этом по рации и вызвать подмогу. А это – лишняя работа. Лишнее время. Нужно было любой ценой помешать твари спуститься в город. А если ему это не удастся, Пилчер почти наверняка устроит ему головомойку.

Мастин сделал глубокий длинный вдох.

Легкие расширяются.

Он сделал выдох.

Легкие сжимаются.

Пустеют.

Диафрагма расслабилась.

Он сосчитал до трех и нажал на спуск.

«Супер-магнум»[3]британского производства сильно ударил его в плечо, отдачу смягчил супрессор. Оправившись после отдачи, Мастин нашел свою цель в кругу увеличителя: все еще сидит на корточках на валуне с плоской вершиной на дне каньона.

Проклятье!

Промах.

Он стрелял с бо́льшего расстояния, чем обычно, а даже при идеальных условиях на результат влияет куча переменных. Атмосферное давление. Влажность. Плотность атмосферы. Температура ствола. Даже сила Кориолиса – инерция, возникающая из-за вращения Земли. Он думал, что учел все, рассчитывая прицел, но…

Голова создания исчезла в розовой дымке.

Он улыбнулся.

У пули калибра.338 «Лапуа Магнум»[4]ушло четыре секунды, чтобы долететь до цели.

Потрясный выстрел!

Мастин сел, потом с трудом поднялся на ноги.

Вытянул руки над головой.

Была середина утра. В небе стального голубого цвета – ни облачка. Его засидка находилась на вершине тридцатифутовой сторожевой башни, построенной на каменистой вершине горы, гораздо выше границы леса. С платформы открывался вид на окружающие пики, каньон, лес и городок Заплутавшие Сосны: с высоты в четыре тысячи футов он казался всего лишь сеткой пересекающихся улиц, которая лежала посреди защищающей город долины.

Рация затрещала, и он ответил:

– Мастин, прием.

– Только что был нанесен удар по ограде в зоне четыре. Прием.

– Ждите на связи.

Зона 4 включала в себя сосновый лес, граничивший с южной окраиной города. Мастин взял ружье и посмотрел сквозь прицел на ограду под пологом деревьев, окинув взглядом пространство в четверть мили. Сперва он увидел дым – завитки поднимались от опаленной шкуры животного.

– Я его вижу, – сказал он. – Это всего лишь олень, прием.

– Вас понял.

Мастин перевел ружье на север, направив его на город.

Появились дома… Красочные викторианские домики с идеальными квадратами яркой травы перед ними. Белые заборчики. Он нацелился на парк, где женщина раскачивала на качелях двух детей. Маленькая девочка стремительно съехала по сверкающему желобу детской горки.

Мастин посмотрел на школьный двор.

Больницу.

Общинные сады и огороды.

Главную улицу.

Подавляя знакомое чувство зависти.

Горожане.

Они жили в неведении. Все до единого. В таком блаженном неведении.

Он не ненавидел их. Он не желал жить их жизнью. Он уже давно принял свою роль защитника. Стража. Дом его был стерильной комнатой без окон внутри горы, и он настолько смирился с этим фактом, насколько человек мог надеяться смириться. Но это не означало, что одиноким утром, глядя вниз, на то, что в буквальном смысле слова являлось последним раем на земле, он не чувствовал укола ностальгии. Тоски по тому, что когда-то было. По тому, чего никогда больше не будет.