Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Февраль - Одри Карлан

Мое тело звенело от возбуждения, и я напряглась, желая притянуть Алека как можно ближе, нуждаясь в этом. Но когда я попыталась откинуться на кушетке, чтобы он мог лечь на меня, Алек отодвинулся. Прижавшись лбом к моему лбу, он шепнул: «Très jolie fille»[7] – на языке, который быстро превращался для меня в самый зажигательный стимул. Не то чтобы раньше я была равнодушна к французскому, но после того как губы Алека касались моих губ, а язык хозяйничал у меня во рту, его слова ласкали меня с той же уверенной легкостью, с какой, как мне казалось, ласкали бы его руки. Жадно, пылко, умело.

– Успокойся, chérie[8], – проворковал он, и его голос бальзамом пролился на пожар у меня внутри. – У нас будет масса времени для того, чтобы познать друг друга физически. Я хочу насладиться тобой, предвкушая твой сладкий вкус на языке, твою гладкую кожу под подушечками моих пальцев, твое тело у меня на холсте.

Я отстранилась, и наши взгляды встретились.

– Ого, – сказала я, прикусив губу и сглотнув.

Алек ухмыльнулся.

– Я полагаю, что «ого» – это очень мягко сказано. Давай поедим. Нам надо познать друг друга на всех уровнях. Только после этого физическое выражение нашего союза будет столь сладким.

Алек Дюбуа, определенно, был загадочным типом. Кто вообще так говорит? «Физическое выражение нашего союза»? Возможно, он провел слишком много времени за чтением «Спроси Дживса» по Сети.

– Ты странный парень, – заявила я, после чего схватила тарелку, водрузила себе на колени и закинула в рот огромную порцию лапши.

Просто божественно! Почти так же хорошо, как наш поцелуй пару секунд назад.

Алек запрокинул голову и расхохотался. Видите, стопроцентно странный чувак.

Взяв в руки свою тарелку, Алек нагрузил ее едой и откинулся назад, вытянув ноги и положив рядом с моими на оттоманку. Затем он повернулся и взглянул на меня.

– Ох, сладкая моя, ты и не догадываешься, насколько, но скоро узнаешь. А теперь давай есть.

Вечером, после того как я до отвала налопалась лучшей в своей жизни китайской еды, Алекс на руках отнес меня в спальню и уложил на собственную кровать. Насколько я могла судить, другой комнаты в этом перестроенном складском помещении у него не имелось. Несмотря на это, Алек не счел само собой разумеющимся, что мы будем спать вместе, даже после нашего поцелуя. За что ему причиталась моя вечная благодарность. Этот вечер я хотела провести наедине с собой, для того чтобы сориентироваться в новом для меня мире.

Сложно было свыкнуться с тем, что я уже не в доме Уэса, спрятанном в холмах Малибу, не в своей уютной постельке из белых облачных кружев. Нет, меня уложили на твердую, хотя и удобную двуспальную кровать, и теперь вокруг были холодные тона и ткани. Приглушенный голубой, пепельно-серый и несколько вклинившихся между ними пятен темно-синего. Кровать стояла на невысокой платформе. У нее было крепкое деревянное изголовье и никакого изножья, зато куча подушек, позволявших расположиться максимально комфортно. Мебели тут почти не было. Полированный приземистый комод с пятью ящиками и две прикроватных тумбочки, одна с лампой, вторая со стопкой книг. Проглядев названия, я заметила, что несколько из них на французском. На некоторых даже была библиотечная печать с номерами и кодом. Вероятно, французик любил чтение и завел себе библиотечную карточку. Это почему-то заставило меня внутренне улыбнуться.

Пока что Алек вел себя в основном по-джентльменски. Он не отправил меня на выход с вещами после того, как я вывихнула лодыжку, и со вчерашнего ужина, казалось, надышаться на меня не мог. Несмотря на то что француз выглядел занятым человеком, стоило ему взглянуть на меня, по-настоящему взглянуть, как все его мысли и чувства сосредоточивались на мне. Девушке легко пристраститься к такому взгляду – словно мир вокруг нее перестает вращаться. И потом, конечно, тот поцелуй. Когда я вспоминала его теплые губы, по телу бежала дрожь возбуждения. А его язык, абсолютно точно знающий, где надо щекотать и подразнивать, оказался приятным сюрпризом. То, что он вообще поцеловал меня, тоже было сюрпризом, но не таким большим. В смысле, этот парень провел немало времени в моем личном пространстве. Он лапал меня за один день больше, чем кто-либо другой, включая Уэса, – а я знаю, что Уэсу действительно нравилось прикасаться ко мне.

Уэс.

Нет, не позволю себе думать об этом. Мы договорились, что останемся друзьями, и будем отталкиваться от этого. Он знает, что я должна сделать то, что должна, ради спасения своего отца, и знает, что я не намерена все это время воздерживаться. Просто я не такая. Стоило мне распробовать этот жар, ту страсть, что показал мне Уэс, и я уже начала желать ее. Она стала мне необходима. Без нее я чувствовала себя обделенной. Наверное, это как отлепить пластырь – секунду воешь от боли, и все. Готова запрыгнуть на нового ковбоя и скакать, если можно так выразиться. Именно это я и собиралась сделать. Между мной и Алеком, несомненно, возникло притяжение, та самая сексуальная химия. Если судить исключительно по его языку, мистер Дюбуа должен быть очень хорош в постели, а, исходя из его слов, он тоже не сомневается, чем все дело кончится. Время поразвлечься. Насладиться жизнью.

В какой-то момент ночью Алек поставил мои костыли у стены рядом с кроватью. Осмотревшись, я запрыгала к небольшому шкафу, чтобы подобрать себе одежду. Однако на вешалках висели только мужские костюмы. Ничего кружевного, легкомысленного или розового в поле зрения. Ха. В моем контракте значилось, что клиент обязан снабдить меня соответствующим гардеробом на тот месяц, что я проведу у него. И куда же он запихнул все мое тряпье? Я методично выдвинула все ящики комода и изучила их содержимое. Мужские боксеры, носки, пижамные штаны, футболки и джинсы. Для меня ничего.

Мою сумку тоже доставили прошлым вечером, так что я вытащила из нее пару чистых джинсов и фирменную футболку Radiohead. Вспоминая те времена, скажу, что мы с Джинель так колбасились и орали на том концерте, что на следующий день потеряли голос. Но нам было плевать – Том Йорк невероятно талантлив, и, когда группа вроде Radiohead приезжала в Вегас, я готова была добыть билеты любой ценой.

Одевшись, я натянула один кроссовок, оставив вторую ногу в бинтах и носке. На верхней ступеньке лестницы я уселась на задницу, отправила костыли вниз в самостоятельное путешествие и начала сползать, опираясь на руки и ягодицы, чтобы не потревожить лодыжку. Весьма увлекательный процесс.

– Эй! Я бы помог тебе спуститься, ma jolie! – вознегодовал Алек, обходя барную стойку и направляясь ко мне.

У меня отвисла челюсть. На Алеке были только широкие пижамные штаны. Его грудь, покрытая золотистым загаром, с рельефными мускулами, была выставлена на всеобщее обозрение. Истинный пир для глаз. Его длинные волосы падали на плечи чудесными волнами каштановых, рыжих и золотистых тонов. Он шел ко мне как в замедленной съемке. Когда Алек наклонился и помог мне встать и опереться на костыли, литые мышцы на его животе напряглись. Я обняла его за талию и не ощутила под пальцами ничего, кроме жил и мускулов.