Школа хороших матерей - Джессамин Чан

Один из светильников наверху начинает гудеть. Ей хочется опустить голову на руки, но она не может отделаться от чувства, что за ней наблюдают. Сюзанна все расскажет своим друзьям. Гаст расскажет своим родителям. Ей придется рассказать своим родителям. С большого пальца левой руки она обкусала почти все заусенцы. У нее болит голова, пересохло во рту, ей очень нужно выйти из этой комнаты.

Она открывает дверь и спрашивает разрешения воспользоваться туалетом и купить что-нибудь — она с утра после завтрака ничего не ела, только пила кофе. В автомате покупает батончики с арахисовым маслом и шоколадку. Весь день у нее дрожали руки.

Когда она возвращается, социальная работница уже ждет ее. Фрида роняет наполовину съеденный батончик и неловко поднимает его, при этом успевая хорошо разглядеть мускулистые икры социальной работницы под черными облегающими брюками-карго, ее кроссовки. Женщина молода, лет двадцати пяти, наверняка приехала прямо из фитнес-центра. На ней жакет из спандекса поверх топика на бретельках. Над грудной ложбинкой висит золотой крестик. Бицепсы проступают под одеждой. Она крашеная блондинка, ее волосы собраны в хвостик, что делает ее широко поставленные глаза похожими на глаза рептилии. У нее хорошая кожа, но на лице тонна косметики, подчеркивающей выигрышные особенности лица, глаза подведены, на губах бледный, переливчатый блеск. Когда она улыбается, Фрида видит ее сверкающие белизной зубы кинозвезды.

Они обмениваются рукопожатием. Социальный работник миз Торрес показывает на губы Фриды, испачканные шоколадом. Не успевает Фрида слизнуть его, как социальная работница начинает ее фотографировать. Она видит обкусанные ногти Фриды и просит ее показать руки.

— Это обязательно?

— У вас какая-то проблема, миз Лью?

— Нет-нет, пожалуйста.

Она снимает крупным планом руки Фриды, потом лицо. Изучает пятна на рубашке Фриды. Потом кладет на стол планшет и начинает набирать текст.

— Вы можете сесть.

— Мой бывший муж сказал, что мое опекунство может быть приостановлено. Это верно?

— Да, Гарриет останется на попечении отца.

— Но такого никогда больше не случится. Гаст знает.

— Миз Лью, имело место срочное изъятие ребенка, потому что ему грозила опасность. Вы оставили дочь без надзора на длительное время.

Фрида краснеет. Она всегда чувствует себя неумехой, но теперь тому есть доказательство.

— Мы не выявили никаких признаков физических злоупотреблений, но у вашей дочери было обезвоживание. Она была голодна. В отчете сказано, что подгузник промок и моча просочилась на ноги. Она долго плакала. Она была в бедственном положении. — Социальный работник просматривает свои записи, поднимает бровь. — И мне сказали, у вас в доме грязно.

— Обычно я не такая. Я собиралась убраться в выходные. Я не делаю ничего во вред дочери.

Социальный работник холодно улыбается.

— Но вы нанесли ей существенный вред. Объясните мне, почему вы не взяли ее с собой? Какая мать этого не понимает: если я хочу уехать или моего отъезда требуют обстоятельства, мой ребенок отправляется со мной?

Социальный работник ждет ответа Фриды. Фрида вспоминает, как утром у нее повышался градус безысходности и тревоги, как росло эгоистичное желание отдохнуть хоть минуту. По большей части ей удается уговорить себя отойти от этой пропасти. Ужасно, что на нее завели досье, словно она бьет Гарриет или содержит в неподобающих условиях, словно она из тех матерей, которые оставляют ребенка в жару на заднем сиденье машины.

— Это была ошибка, — говорит наконец Фрида.

— Да, вы это уже говорили. Но у меня такое чувство, что вы умалчиваете о чем-то. Почему вы вдруг решили поехать в офис?

— Я поехала купить кофе. Потом на работу — я забыла взять там записи. Они существуют только в бумажном виде. Я сотрудничаю с одним очень пожилым профессором из бизнес-школы. Он уже жаловался на меня декану, когда я его неверно процитировала. Он хотел, чтобы меня уволили. А когда я приехала в офис, то начала отвечать на письма по электронной почте. Потеряла счет времени. Я знаю, что не должна была оставлять ее одну дома. Знаю. Но вот так случилось.

Фрида распускает волосы.

— Моя дочь не спала. Она должна спать два раза днем, а она совсем не спала. Я спала на полу. Она не засыпает, если я не держу ее за руку. А если я пытаюсь уйти, она тут же просыпается и начинает беситься. Последние несколько дней прошли как в тумане. Это был какой-то перебор. У вас случаются такие дни? Я так устала, что у меня началась боль в груди.

— Всем родителям достается.

— Я собиралась сразу же вернуться.

— Но вы не вернулись. Вы сели в машину и уехали. Оставили ребенка, миз Лью. Если вы собираетесь вот так покидать дом, то заведите собаку, а не ребенка.

Фрида с трудом сдерживает слезы. Она хочет сказать, что ничуть не похожа на плохих матерей, которых показывают по телевизору. Она не поджигала дом, не оставляла Гарриет на платформе в метро. Она не пристегивала Гарриет на заднем сиденье и не гнала машину в воду.

— Я знаю, что серьезно провинилась, но я не хотела этого. Я понимаю, что наделала глупостей.

— Миз Лью, у вас не было душевных заболеваний?

— Что? У меня изредка случаются депрессии. Но это тут ни при чем. Я не…

— Мы можем сказать, что с вами случился психотический срыв? Приступ мании? Вы не принимали никаких веществ?

— Нет. Абсолютно никаких. Я не сумасшедшая. Не буду делать вид, будто я идеальная мать, но все родители совершают ошибки. Не сомневаюсь, вы видели вещи и похуже.

— Мы говорим не о каких-то родителях. Мы говорим о вас.

Фрида пытается говорить ровным голосом:

— Мне необходимо ее видеть. Как долго это может продлиться? Мы никогда не расставались больше чем на четыре дня.

— Так быстро ничто не происходит, миз Лью. — Социальный работник объясняет процесс, словно перечисляет покупки по списку. Фрида пройдет психологическое тестирование, Гарриет тоже пройдет. Гарриет пройдет терапевтический курс. В течение следующих шестидесяти дней Фрида сможет три раза увидеться с ребенком под надзором. Штат соберет данные. Служба защиты ребенка реализует новую программу.

— Я дам свои рекомендации, — говорит социальная работница. — Судья по семейным делам решит, какой план опеки наиболее отвечает интересам ребенка.

Фрида пытается заговорить, но социальная работница обрывает ее:

— Миз Лью, вы должны быть рады, что у ребенка есть отец, который не отказывается от обязанностей. Если бы не было его, нам бы пришлось поместить Гарриет под экстренную опеку приемных родителей.

* * *

В эту ночь Фриде снова не уснуть, ее мысли мечутся. Нужно сказать судье по семейным делам,