Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл

давно в завязке. Главным образом – из-за аварии, виновником которой стал его бывший лучший друг Гэри.

«Я не пил уже шестнадцать лет», – говорит он Гэри.

Гэри: Тебя, наверное, замучила жажда?

Энди: У тебя очень избирательная память.

Гэри: Спасибо!

Энди: Ты запоминаешь вечер пятницы, а я – утро понедельника.

Гэри: Именно! Поэтому мы планируем вечер пятницы!

Но вскоре выясняется, что основное препятствие – это роботы, заменившие жителей Ньютон-Хэйвена, контролируемые инопланетянами, которые пытаются завоевать мир.

Это все, что вам нужно знать о фильме. А, вот еще что: «Конец света» снимался на явно неподходящей, но по итогу удивительно уместной локации, точнее, даже нескольких. Летчуэрт-Гарден-Сити и Уэлин-Гарден-Сити были первыми примерами «города-сада», созданными в рамках английского идеалистического движения «Новые города» на рубеже XIX и XX веков. Среди нововведений там был и запрет на продажу алкоголя в общественных заведениях – попросту говоря, в пабах, – и продержался он до 1958 года.

Следовательно, «Конец света» – воспроизведение апокалиптического шествия по пабам, снятое в английском городе (а точнее – в двух), где такое вообще едва ли возможно. Оба городка расположены в поясе нью-эйдж-сообществ, где общественных парков больше, чем общественных наливаек. В условиях, когда по всей Англии разбросаны тысячи идеальных локаций и каждая со своей «Золотой милей» с десятками пабов, один живописней другого, выбрать город-сад – это по крайней мере чудачество. Оно и понятно, что специалистам по подбору локаций пришлось взять сразу два города, просто чтобы суммарно в них было хотя бы двенадцать пабов. И даже тогда они, по-видимому, не преуспели; среди пабов, которые появляются в фильме, есть и ресторан, и пустой магазин, и кинотеатр, и железнодорожная станция.

Вот почему, даже не беря во внимание препятствия, присущие распитию двенадцати пинт в двенадцати пабах, сайт movieLocations.com без обиняков сообщает читателям: «Вам не удастся воссоздать легендарный маршрут „Золотой мили“».

Конечно же, именно этим я и собираюсь заняться.

Двенадцать пинт на двенадцать пабов (первый пост)

В фильме это «Первый пост»[88], а в действительности этот паб на самом краю Уэлин-Гарден-Сити всегда назывался «Грушевое дерево». В обеденный час, ветреным, но солнечным днем место и впрямь выглядит так, словно сейчас сюда приземлится праздничная куропатка[89]: пышная живая изгородь и, насколько я могу судить, большое старое грушевое дерево, стоящее на страже двускатных крыш и кирпичных стен. По крайней мере, снаружи все выглядит как классический опрятный паб.

Пришел я сюда под множеством предлогов, как любитель пива и кино, как путешественник и исследователь. Я лишь надеюсь, что в попытке воссоздать – пинта за пинтой – маршрут из фильма о мужчинах средних лет, пытающихся воссоздать маршрут своей молодости, я смогу что-то понять о том, как самые устрашающие предостережения этого фильма – идеализация молодости, восхваление выпивки, унификация культуры возлияний, промывка мозгов потребителям и прибытие Армагеддона – связаны с не менее важной загадкой похмелья.

И чтобы со всем этим справиться, я завербовал себе напарника. Сведущий малый из местных, верный союзник и поклонник трилогии Корнетто, он еще и вдвое младше меня. И пока мы будем в состоянии сосредоточиться, мы просто обязаны дойти до глубин чего-то большего, чем дюжина стаканов. В крайнем случае хоть выясним, кто в этом деле сильнее: сорокалетний ветеран или двадцатилетний крепыш. Заодно я прикупил все мыслимые средства от похмелья, доступные в аптечном отделе Boots[90].

Заходя в «Грушевое дерево», вижу, что Том меня опередил: он восседает на барном стуле в углу с двумя полнехонькими пинтами. Его улыбка, ровно та, что я и запомнил, наполовину смущенная, наполовину горделивая, с иронией и хитростью в уголках губ. Я рад его видеть, особенно после долгого путешествия в одиночку.

Я знаю Томаса Дарта через его отца, Джонатана – британского шпиона. Конечно, Дарт-старший будет уверять, что он всего-навсего среднестатистический гражданский служащий с быстрыми, как молния, рефлексами, пятью фунтами титана вместо костей, блестящим знанием дюжины языков и идеальными волосами. Но зовут-то его Джонатан Дарт, вы только прислушайтесь, это же еще более бондовское имя, чем Джеймс Бонд.

Повстречал я Джонатана Дарта десять лет назад, когда его официальное звание было «генеральный консул Великобритании в Канаде» – без сомнения, благодарность королевы за прежнюю службу в Корее и Южной Африке (где его – дважды! – переехал военный джип). Мы стали друзьями, вместе пережили несколько приключений, а потом он внезапно вернулся в Англию, а точнее – в Летчуэрт-Гарден-Сити.

Мой друг Дарт (теперь главный по ливийскому вопросу или что-то вроде того) застрял в Лондоне и планировал встретиться с нами позже, на пятом или шестом посту. Но, по правде сказать, его сын Том идеально подходит для этой миссии. И пусть он еще не обрел того же набора навыков и опыта, зато унаследовал от отца дух приключений, внимание к деталям и готовность вписываться в авантюры разной степени идиотизма. Я сажусь, и мы чокаемся кружками.

«Ты уже болтал с барменом?» – спрашиваю я, осматриваясь. В пабе – завсегдатай в сером пиджаке, выпивающий в одиночестве за столиком позади нас, и четверо не слишком приветливых здоровяков.

– Ну выпивку я как-то заказал… – отвечает он осторожно.

– Ладно, поболтать мы еще успеем. Так какой план?

В первой сцене «Конца света» закадровый голос Саймона Пегга описывает план так: «Цель героического похода – покорить „Золотую милю“. Двенадцать пабов вдоль легендарного пути алкогольного невоздержания: „Первый пост“, „Старый знакомый“, „Знатный петух“, „Скрещенные руки“, „Хорошая компания“, „Верный слуга“, „Двуглавый пес“, „Русалка“, „Улей“, „Голова короля“, „Дыра в стене“… и, наконец, судьбоносный финиш – „Конец света“!»

Но мы не в кино, а в реальности эта миля растянулась на тридцать километров, ближайшие четыре остановки – вообще не пабы, на середине пути нас ждет поездка на поезде и запланированная на конкретное время встреча с атташе Ее Величества в Ливии. Так что наш план требует более серьезного подхода.

Том все отметил на карте в телефоне, на который я весь день не мог дозвониться из-за плохой связи, так что теперь и батарея моего телефона почти мертва. Я показываю ему, что припас в своем ранце. Пакет всевозможных товаров, которые аптекарь из Boots признал годными в деле борьбы с похмельем (хотя британский закон запрещает указывать это на товарах), и среди них: «Восстанавливающий шипучий порошок» (что-то вроде смеси алка-зельтцера с парацетамолом), «Перезаряжающие таблетки» (наподобие апельсиновых шипучек «Берокка») и «Пищеварительная помощь с расторопшей» в капсулах. Там еще