Секреты Ротшильдов - Эли де Ротшильд-мл.

связывает крупные города. Теперь нужно создавать инфраструктуру, вокзалы, поезда, локомотивы, что требует огромных вложений.

Как уже говорилось, в большинстве компаний, куда инвестировал Джеймс, он решил не становиться единственным акционером.

По правилу, чтобы оставаться хозяином положения, следует ограничить свою долю участия в проектах, причем во всех, до 60 %. Легче сказать, чем сделать. Перед деловым человеком постоянно возникают возможности и соблазн продолжить финансировать перспективный проект. Однако в случае серьезного негативного события, кризиса или войны стоимость моментально падает. Нужно всегда сохранять резервы на случай непредвиденных обстоятельств, чтобы заплатить поставщикам и остаться на плаву. Если средств больше нет, объявляется банкротство.

Другие банкиры, менее внимательные и более самоуверенные, соблазнятся прибылью и совершат ошибку, выйдя за отметку в 60 %. При первых признаках ухудшения рыночной ситуации стоимость их активов начнет таять, как снег на солнце, а им придется покрывать убытки. Но из каких денег, если все или почти все уже вложено?

Ротшильды нашли решение, как избежать краха при неизбежных кризисах: в каждый из своих проектов вкладывать ровно столько, сколько необходимо для сохранения контроля, а остальную часть оставлять партнерам и вкладчикам из числа населения. При неизбежных потерях благодаря диверсификации проектов риски распределяются и не в такой степени влияют на ожидаемую прибыльность всего портфеля инвестиций.

Европейский колосс на глиняных ногах

Теперь, когда Ротшильды создали себе репутацию финансовых королей, для установления доверия достаточно одного только их имени. Банковских продуктов, предлагаемых неаполитанским банком Карла, все время недостаточно: настолько много заявок на покупку. Его конторы в богатых кварталах завалены обращениями, Карла осыпают лестью, приглашениями и благодарностями. Кажется, людей воодушевляет сама идея стать акционерами его новых компаний. Но реальность выглядит иначе. Народ – те люди, которые никогда не переступали порога банка и уже несколько месяцев голодают, – страдает и сквозь зубы бормочет ругательства.

В 1848 году в Париже доходы показывают превосходные значения; буржуазия и знать получают прибыль. На улицах спокойно, богачи постоянно устраивают праздники. Даже Джеймс, обычно держащий ухо востро, потерял бдительность и не видит приближения восстания. Вскоре на протесты выходят союзы рабочих и студентов, а за ними следует и голодный народ. Наконец, происходит обвал биржи, и на горизонте брезжит опасность гражданской войны.

В Вене новость о восстании во Франции распространяется со скоростью света. Это известие побуждает к действию группу студентов, и без того уже участвующих в демонстрациях. Полиция непропорционально жестко отвечает на протесты, и теперь население в ярости. Вспыхнувшие волнения выходят из-под контроля.

Император Фердинанд, опасаясь за свою корону, избавляется от Меттерниха, вынуждая его уйти в отставку. Ситуация повторяется от Неаполя до Рима, в Венеции, несмотря на вмешательство австрийских войск, провозглашают республику. Неспокойно в Берлине и во Франкфурте. Там недовольство неравенством и властью перерастает в уличные бои. Под гнетом королей и диктаторов все народы Европы разом решили подняться на восстание, причем нет никакой сети информации, которая могла бы скоординировать их действия…

В Вене Соломон бессилен перед опасностью мятежа и теперь, после падения покровительствовавшего ему Меттерниха, беззащитен. Пока что он находит убежище в своем доме и передает бывшему премьер-министру кошелек, полный дукатов, и аккредитив на безбедное существование. Переодетый Меттерних без огласки покидает Австрию. Вскоре после этого уезжает и Ротшильд, поскольку ситуация не улучшается.

Бунтовщики, поддерживаемые всем народом, нападают также на евреев, которые, конечно же, опять виноваты во всех их несчастьях. Соломон был не лучшим человеком среди Ротшильдов. Действия в обход закона, взятки и маленькие договоренности со скупой и несправедливой властью с целью получения выгоды, часто в ущерб населению, сделали его ненужным предателем для евреев, старающихся держаться в тени.

Он отправляет во Франкфурт свои капиталы и следует туда сам, теперь немного обеднев, если это слово применимо к мультимиллионеру! Во Франкфурте он остается на некоторое время. Его, однако, не прощают за то, что он вел себя безнравственно и предательски подорвал репутацию клана, и не оказывают никакой помощи в возвращении к делам. Он перебирается к дочери Бетти и Джеймсу, проводит время в особняке на улице Лаффит и в Феррье, более не занимаясь ничем значимым в профессиональной сфере.

Амшель во Франкфурте очень напуган: мятеж перекинулся на гетто. В Неаполе события идут примерно по тому же сценарию. В очередной раз все сжимается внутри у Карла, потому что и здесь восставшие склонны путать свергаемую власть и вечно подневольных евреев, следующих правилам государства.

Во Франции Ротшильды становятся олицетворением того, против чего ведется борьба. Теперь под угрозой все дома евреев и буржуа. Шато в Сюрене, принадлежавшее Соломону, главе австрийского дома, бунтовщики разоряют, а затем сжигают. Такая же участь уготована Шато де Нейи, принадлежавшему французскому королю, чье правление, таким образом, приходит к концу. Луи-Филипп напуган и лишен влияния. Он бежит за рубеж, в то время как Джеймс, несмотря на опасность, остается в Париже и, перелезая через баррикады, пешком идет в министерство финансов. Отправив для безопасности жену Бетти и детей в Лондон, он остается помочь приютившей его стране, считая себя обязанным и готовым сослужить ей службу.

Когда Эрнест Фейдо (отец Жоржа Фейдо) советует ему податься в бега или хотя бы спрятаться, он отвечает со своим фирменным акцентом: «Друк сердешный! Спасибо за фаш софет. Но скашите, фы-то почему здечь? Ради фашего долка, не так ли? И я, барон те Ротшильд, здесь за тем же; если фаш долк – обеспечифать безопасность порядочных краждан, то мой долк – прийти в министерство финансов и узнать, не нужны ли им мой опыт и мои софеты!» Словом, банкротства банка Джеймс боится еще больше, чем опасности для своей жизни!

Он не только отказывается укрыться в надежном месте, но и срочно вызывает племянника Лайонела из Лондона. Вместе они попытаются спасти то, что можно, от этой революции, уже унесшей первые жизни. Джеймс приказывает всем служащим фирмы и прислуге открыть двери домов и встать на сторону разъяренного народа. Если будет необходимо, «он последний кусок хлепа расделит с восставшими».

В то время на народных собраниях в столице главный раввин Франции идет бок о бок с католическими и протестантскими священниками под одним транспарантом. У Парижского монетного двора выстраивается очередь богачей. Они хотят обменять акции и облигации, которые могут обрушиться в цене, на золото.

В это время дом Ротшильда взят под наблюдение. Полиция боится, что Джеймс воспользуется неразберихой и сбежит со своими сбережениями. Его вызывает на допрос Марк Коссидьер, новый глава префектуры, однако