Слуга Дракона - Дэвид Аллен Дрейк

– Учти: если ты сейчас не уберешься, – продолжал Гаррик приятным голосом, – то присоединишься к каторжникам, которые ремонтируют городские стены. До конца своей жизни!

Он звонко прищелкнул пальцами. Бывший хозяин притона сунул монеты за щеку и кинулся прочь. Тут же из толпы послышались недовольные голоса, утверждающие, что прощелыга им задолжал. Парень попытался улизнуть в переулок, но шансов сбежать у него было немного!

Капитан Бесимон слабо улыбнулся. Ни он, ни Гаррик не мели ни малейшего желания вмешивать в это дело административное правосудие. Не та ситуация.

Солдаты очистили святилище так скоро и споро, что это произвело на Гаррика сильное впечатление. Еще при Атта-пере если не раньше Кровавые Орлы стали не просто церемониальным подразделением – и даже не просто обычными телохранителями, способными защитить своего короля на поле боя ценой собственной жизни. Эти люди обладали навыками во всех видах строительных и инженерных работ, которые могут потребоваться в армии. Так что задача очистить пустое здание от каменных обломков оказалась для них детской игрой.

– Войска, не способные укрепить свой лагерь, прежде чем уснут после марш-броска, – одобрительно отметил Карус, – в один прекрасный день проснутся до рассвета в одной постели с неприятелем.

В ожидании дальнейших приказаний Бесимон посмотрел на Гаррика. Тот предупреждающе поднял руку и обратился к старой колдунье:

– Теноктрис! Что нам следует сделать дальше?

Пожилая женщина склонилась, изучая останки центрального Алтаря. Кэшел стоял подле нее, молчаливый и надежный, – посох в руке, кошель на тяжелом ремне через плечо. Совсем как в родной деревушке, когда он возвращался поутру с пастбища, – единственное, чего не хватало, так это коровьего рога с деревянным мундштуком, с которым он когда-то пас овец.

Гаррик вдруг понял, что Кэшел не только выглядел, он и был прежним человеком – наиболее типичным представителем баркианцев. Интересно, а он сам остался Гарриком ор-Рейзе из маленькой деревушки Барка? Все вокруг так поменялось, что трудно однозначно ответить на этот вопрос.

Лиэйн улыбнулась ему. Что ж, не все перемены к худшему.

– Думаю: если ваши люди смогут держать толпу на расстоянии… – произнесла Теноктрис, пока Лиэйн помогала ей подняться, – то мы вполне управимся здесь с Кэшелом.

– Бесимон, – коротко распорядился Гаррик. – Госпожа Теноктрис будет работать на месте старого Алтаря. Пусть ваши люди оцепят святилище, чтобы освободить ей место.

Бесимон ответил с унылой улыбкой:

– Это было бы несложно, сир. Если б только люди не…

Он обернулся к зевакам. В толпе вовсю сновали разносчики с подносами пирожков, корзинами фруктов и лотками амулетов с изображениями Госпожи и Пастыря («Настоящее серебро, да утащит Сестра мою душу прямо в Ад, если вру!»). Происшествие стремительно превращалось в большую уличную ярмарку.

– … не почувствовали, что здесь пахнет волшебством, – закончил Кровавый Орел.

Стражники оцепили западную и северную арки. Они стояли лицом к толпе и держали копья крест-накрест на уровне живота, составив длинную решетку. Ни толкотни, ни брани. Гаррику понравилось, что войска выполняют свою работу в хорошем расположении духа.

Он подошел к Теноктрис и остальным в центре святилища. Верхняя часть Алтаря и четыре боковые плиты с годами рухнули. Хозяин таверны и ему подобные навалили здесь кучу мраморных осколков, чтобы сделать подпорку.

На самой верхней плите сохранилось изображение: мужчины, женщины и дети в островерхих колпаках, связанные между собой гирляндами из роз. Некоторые трубили в изящные рога, другие звенели колокольчиками и били в бубны. Дети открывали рот в беззвучной песне.

Настанет день, когда гармония вернется к нам, подумал Гаррик. Король в его сознании криво усмехнулся, Гаррик ответил такой же улыбкой. И у нас этой гармонии будет не меньше, чем у тех, кто строил Алтарь.

Теноктрис вытащила бамбуковую палочку из пакета, который подал Кэшел. Носить вещи волшебницы являлось почетной обязанностью юноши, когда они ходили куда-нибудь вместе. Заглянув мимоходом в суму друга, Гаррик обнаружил в ней лишь круглую буханку черствого хлеба и головку сыра, завернутую в лист щавеля.

Негусто… Наверное, другой на месте Кэшела постарался бы предусмотреть все грядущие опасности и подготовиться к ним. Может, дело в опрометчивости Кэшела? Да нет, любой, кто видел его во главе овечьей отары, знал: этот парень видит своих подопечных насквозь. Он знал наизусть все глупости, которые могли прийти в голову этим животным.

Но не все в жизни поддается планированию. Иногда выдают такие ситуации, с которыми приходится разбираться по ходу дела. На этот случай у Кэшела была припасена медлительная улыбка, верный посох, а также силища, которой никто в их родной деревушке не мог противостоять. Кэшелу этого вполне хватало, чтоб бороться с неожиданностями.

– Алтарь является средоточием силы, – пояснила Теноктрис. – Это здорово облегчит отправку Кэшела туда, где ему окажут более квалифицированную помощь. Это место…

Она окинула мимолетным взглядом почерневшие мраморные стены, затем посмотрела вверх – на обрыв, где высилась Крепость. Грубый известняк покрывали трава и ползучие растения; то тут, то там выпячивались корни сучковатых деревьев.

Теноктрис встряхнулась и обернулась к друзьям.

– Простите, меня одолевают грезы, – сказала она смущенно. – О прошлом, о будущем… Наверное, я пытаюсь оттянуть момент. Но, как вы любите говорить, трудная работа не станет легче, если ее откладывать.

Она легонько похлопала Кэшела по руке. Юноша улыбнулся, хотя глаза его вглядывались в невидимые горизонты будущего.

– Да… так вот, – продолжила Теноктрис, – это место связано с Ландуром. Вот почему мы здесь.

Волшебница придирчиво оглядела палочку, которую сжимала в руке.

– Кэшел, – сказала она, – не срежешь ли мне свежую веточку вместо этой палки? Вещь, сделанная твоими руками, облегчила бы мне задачу. – Быстрая улыбка скользнула по ее лицу. – А я такая работница, что мне любая помощь пригодится.

Кэшел срезал росший у стены побег и острогал его простым железным ножом, который всегда носил на поясе. Этот инструмент годился на все случаи жизни: порезать хлеб, счистить намотавшуюся на плуг траву, подрезать кожу на ремне для сбруи.

Он протянул свое изделие Теноктрис. Деревянный прутик был тонким, но достаточно твердым для ее целей. Женщина присела, чтобы нацарапать круг и слова на Старой Вязи во впадине Алтаря. Мягкий прут не оставлял следов на камне; по крайней мере, заметных глазу, но Теноктрис в этом и не нуждалась. Иногда символ важен сам по себе… Гаррик шагнул к Кэшелу и обнял его.

– Жаль, что я не могу пойти с тобой, – сказал он и удивился, как хрипло прозвучал его голос.

Кэшел улыбнулся.