Плененный светом - Роза Александрия

– Приятного просмотра… – бормочу я, или мне это кажется. Жжение из руки разносится по всему телу, вызывая приливы агонии и нестерпимой боли. Сердце колотится так, будто я птица.

«Птичка попалась…» – всплывают в памяти чьи-то слова. Но я не в силах вспомнить, кому они принадлежали. Медленно раскачиваю головой. Она словно набита чугуном или свинцом. Тело немеет, а жжение доходит до сердца и, вливаясь в бешеный ритм, останавливает его.

***

Знакомое чувство заполняет меня изнутри. Я уже проходила этот путь, но только не в качестве умершей души. Сейчас же у меня нет тела, нет никаких ощущений, только темнота и полная потеря всех ориентиров. Но это не пугает меня. Больше нет. Мое сознание будто бы растворяется в дымке, не оставляя после себя никаких эмоций.

Да, я помнила, куда я попаду, даже была готова к встрече с Аидом, но именно этот момент все так же волнует меня. Я не боюсь его гнева или резких слов. Сама же хотела кричать ему, спрашивать, за что он так со мной. Меня ничто не пугает так, как равнодушие. Да, мой главный и единственный страх заключается в том, чтобы увидеть безразличие в его глазах. Я пройду суд и отправлюсь тенью куда-нибудь на Асфоделиевые поля. А он останется жить в своем замке, будто меня никогда и не было. Если ему все равно, что со мной происходит на Земле, то ему, скорее всего, без разницы, и что со мной будет дальше.

Я ощущаю, что уже не в темноте. Луч фонаря, проникающий сквозь плотную завесу тумана, зовет меня вперед. И я ступаю за ним, чтобы вскоре оказаться в лодке рядом с Хароном. Он даже не замечает меня, или делает вид, что не замечает. Но мы долго не отплываем. Фонарь в его руке прогоняет мглу, выхватывая все новые души, которые, словно бабочки, летят на свет. Наконец, когда лодка больше никого не может вместить, мы отчаливаем.

Плеск воды и качание нашего суденышка убаюкивают. Хочется отпустить все тревоги и злость, но я знаю, чем это обусловлено. Когда-то Аид рассказывал мне про воды реки Стикс. Испарения со сладковатым запахом, которые я ощущала еще раньше, – именно они заставляют души обрести успокоение. Помогают осознать, что жизнь закончилась, чтобы не было желающих выпрыгнуть за борт и погрести обратно.

Я рассматриваю своих попутчиков и замечаю, что та растерянность в их глазах, которую я видела раньше, начинает потихоньку растворяться. Они смотрят вдаль с обреченностью и принятием, даже не пытаясь что-либо изменить. Но лишь я среди всех этих несчастных знаю, что, когда мы ступим на земли Аида и действие испарений перестанет оказывать на них влияние, они захотят вернуться любым способом, но его уже не будет.

Лодка с глухим звуком ударяется о мель. Понимая, что нужно покидать ее, я встаю, но замечаю, как многие пытаются хвататься за борта полупрозрачными руками. Что ж, их право, правда, это ничем не поможет. С таким же успехом можно держаться за лямки рюкзака с парашютом, который не открылся, надеясь, что это тебя спасет от падения.

Мы передвигаемся дальше и оказываемся у ворот замка. Другие души смотрят по сторонам, но мне это совершенно неинтересно. Если бы у меня было сердце, оно бы сейчас сломало ребра, настолько я боюсь встречи с Аидом. Но еще больше боюсь, что не встречу его вовсе. Вдруг он не будет присутствовать на суде?

Оглядываюсь назад. Харон высаживает еще несколько десятков душ. Так быстро? Мне показалось, мы плыли очень долго, а оказывается, для того чтобы перейти на сторону мертвых, достаточно мгновения?

Мы поднимаемся по лестнице, входим в замок и тут же оказываемся у арки суда. Я оглядываю зал и понимаю, насколько все выглядит нереально. Вот что значит судьба… Еще недавно я судила людей, а теперь сама стою под этой аркой и жду вердикта… Аида?

Вскидываю взгляд на трон и замираю, увидев там любимого. Все остальное теряет для меня всякий смысл.

– Аид… – беззвучно произношу его имя. Он будто слышит и переводит на меня взгляд. Его глаза темнеют от ярости, но я все так же завороженно смотрю ему в лицо.

Мне казалось, я буду злиться или кричать на него, но я, словно обессиленная буря, оседаю на пол. Во мне больше нет огня или той самой энергии света. Я пустая. Но мое сердце горит любовью к нему. Ничто не в силах этого изменить. Я люблю Аида и буду любить вечно, хоть на Земле, хоть в Тартарарах. Кто-то толкает меня в спину, чтобы я вставала и шла под арку, но я не шевелюсь. Только разглядываю черты любимого лица, пытаясь запомнить их, впитать в себя.

– Зачем ты здесь? – шипит он и жестом останавливает суд.

Я молчу. Мне нечего ему сказать. Мне хочется спросить его о том, как он здесь жил без меня все эти месяцы, как его земли и смог ли он исправить то, что я натворила. Но я не произношу ни слова. Знаю, что мой взгляд наполнен любовью и нежностью, но ничего не могу с собой поделать. Истинные чувства здесь как на ладони. Я в суде, а значит, нет смысла что-либо скрывать.

Аид встает и тут же оказывается возле меня. Он подает мне руку, и я медленно поднимаюсь.

– Я пришла на суд, Аид. Ты знаешь, что это значит… – шепчу я.

– Знаю! Ты умерла… Зачем ты это сделала, Перси? – он буквально дышит тьмой и злостью. На меня? Но за что?

– Сделала что, Аид? – на его имени мой голос вздрагивает. – Зачем я умерла?

Мне не совсем понятен его вопрос. Так же, как и злость. Не понимаю, почему моя смерть рождает в нем только ненависть.

– Зачем ты убила себя? – он берет меня за подбородок и вглядывается в глаза.

– Я… – о боже, так вот оно что! Он думал, что я убила себя. Что я сама это сделала! Из-за него! Вот теперь злость поднимает свою голову и клокочет во мне с невероятной силой. – Я не убивала себя! – кричу я и отталкиваю его руку. – Ты думал, что я буду страдать? Так вот, ничего подобного! Ты бросил меня, но моя жизнь на тебе не замкнулась. У меня есть мама и Молли! И вообще…

Я буквально задыхаюсь, произнося эту речь, а лицо Аида в этот момент из злого превращается в