Дверь на двушку - Дмитрий Емец

– А-а-а? Что-о? – испуганно переспросил Андрей.

– Двадцать девять… двадцать восемь…

– Сколько секунд он тебе дал? – наклонясь к трубе, крикнула снаружи Наста.

– Тридцать. Осталось меньше… Но постойте, мне хочется с ним поговорить. Пмойму, он забавный. Кто это?

– Тащите его, вдовы! Быстро! – закричала Наста, хватаясь за веревку. Слабо сопротивляющегося Андрея вытащили из трубы. Наста залегла в овражке, награждая подзатыльниками каждого, кто пытался высунуться. Несколько секунд спустя из трубы вырвался поток сверкающих капель кислоты. Трава, на которую она попала, почернела и свернулась.

– Кто следующий? Или струсили, вдовы? Не боись, в трубе не мокро! Эта дрянь быстро испаряется! – Наста деловито отвязывала веревку от пояса у дрожащего Андрея.

– Что ты видел? – спросил у него Федор.

– Только глаза… Такое темное, широкое, на мешок похожее. Шеи нет.

– Конечно, нет. Надеюсь, ты ему в глаза не смотрел? – забеспокоилась Наста. – Эх, вдовы, предупредить забыла… Так, кто следующий?

– Ну я, – вызвался Федор.

– Ты, главное, не пытайся изнутри за трубу держаться. Не расставляй руки и ноги. Тогда мы сможем тебя разом дернуть! – подталкивая его к трубе, поучала Наста.

– А что… сам я не смогу вылезти? – недовольно спросил Федор.

– Я справилась сама, – сказала Наста. – Но у меня был опыт болота. Но еще немного – и он бы меня прикончил… Зубы он заговаривать умеет! Давай! Твоя очередь!

Наста поощрительно хлопнула Федора по спине, и тот полез в трубу. Кислота уже испарилась, но вонь стояла сильная. У Федора закружилась голова. В мыслях возникла путаница. Вперед он пробирался осторожно, трусливо шаря перед собой рукой. И вдруг страшные глаза вспыхнули прямо перед ним.

– Знаешь, я ведь даже написала тебе ответ, а потом удалила его! Ты смешной, милый, отличный собеседник! На твоих письмах капли кетчупа. Это так здорово… это настоящее, понимаешь? Лучше, чем духи или слезы… Мне что, тебе это, блин, постоянно говорить? – произнес голос. Поначалу он был бесполым, неопределимым, а под конец стал напоминать голос одной девушки, которая втайне очень нравилась Федору.

– О’кей, гугл! Она это вообще о чем? Зачем она мне это говорит? – недоверчиво забормотал Федор.

– Ты меня боишься, дурачок? Но чего именно ты боишься? Неизвестного. Как только оно станет известным, твой страх исчезнет! Думаю, за полминуты я тебе все объясню. Твой взгляд на мир изменится. Подползай ближе!

Федор послушно двинулся вперед, но застыл. Хоть голос и казался ему теперь знакомым, но глаза у той девушки точно не светились. И сама она не была похожа на комод. И от нее, если на то пошло, не воняло. Неизвестное существо ощутило его колебания.

– Понимаешь, тут какое дело… – заговорило оно. – Наша жизнь – такая, какой мы ее видим. Собака, орел, муравей и человек осязают один и тот же объект абсолютно по-разному. Ты должен подняться над этой разностью, должен стать универсальным…

– Федор, чего так долго? – крикнула снаружи Наста, наклоняясь к трубе.

– Да вот, разговаривает со мной… Чего-то хочет… – осторожно отозвался Морозов.

– Да плевать, чего он хочет. Время какое-то называл?

– Нет, – заторможенно отозвался Федор.

– Как нет?! Вообще ничего не называл?!

– Ну что-то там звучало про полминуты, но они, наверное, уже прошли… А что?

– ДЕРГАЙ! – завопила Наста нечеловеческим голосом.

Федора сильно дернули за привязанную к поясу веревку, и он вылетел из трубы как пробка, лишь на пару секунд опередив состоящее из капель прожигающее облако.

– Ну… кто следующий? – спросила Наста, вылезая из канавы.

– Я! – с внезапным бесстрашием сказала Дина и, позволив закрепить на себе веревку, полезла в трубу.

Двигалась она быстро и гибко.

– Ну, а мне ты чего скажешь? – с задором спросила она, когда впереди вспыхнули глаза.

– Меня зовут Флердолеза Конга Secunda. Я довольно недавно всегда, но не отнюдь! Я просто хочу тебя обнять и поделиться с тобой своей радостью! Мне рандомно, к какой расе, полу, биологическому виду ты, но поставьте по умолчанию. Всего через одну половину одной половины одной минуты…

– Дергайте! – закричала Наста раньше, чем Дина успела посчитать, сколько это.

Веревку дернули. Все попрыгали в канаву и дождались кислотного плевка из трубы. На сей раз он был особенно сильным.

– Ишь ты, схитрил! Должно быть, в прошлый раз мало выдохнул. Придержал заряд, собака страшная! – сказала Наста.

Дина, морщась, потрогала веревку:

– Давайте я еще туда сбегаю! А то все очень быстро произошло… Я ничего толком не поняла!

– Не стоит. Нечего там понимать. И, главное, слова он каждому свои находит, вот что интересно… – сказала Наста, и в лице ее появилась вдруг смущенная растерянность. – Ну что? Кто следующий?

– Ну, давайте я… быстренько! – решилась Маша. – Только я лягу с краю! И дергайте меня, если что, прямо за ноги!..

Так она и сделала. Легла с краю трубы и просунулась внутрь по пояс.

– Я знаю, что обманывать тебя бесполезно. Ты неглупая, не такая, как остальные. Давай просто побеседуем. Расскажи мне что-нибудь о себе! – мягко попросил голос, подождав, не подползет ли Маша ближе.

– Это все уловки! – сказала Маша.

– Хочешь обсудить это?

– С вами? Нет!

– Значит, испытываешь ко мне недоверие? И к миру тоже?

– И к миру, – удивленно признала Маша.

– Я так и думал. И что ты чувствуешь по этому поводу?

Маша поудобнее устроилась на локтях.

– Понимаете, – начала она…

– Дергай! – жестко приказала кому-то Наста, и Машу выдернули наружу.

– А ну прекратите! – заорала она, размахивая руками. – Он не называл время! Я внимательно слушала! Он пытался общаться со мной! Понять меня! – И Маша попыталась лягнуть Насту ногой.

– Так, вдовы! Связывайте ее! Она надышалась! – велела Наста, наваливаясь на Машу сверху.

Связать Машу не успели.

– ЕВА! – воскликнул вдруг Федор. – Она уже в трубе!

И правда, Ева была уже в трубе, даже не обвязанная веревкой.

– Я тебя люблю… и в ближайшие две секунды… – торжественно начал голос из темноты – и тут в трубе вдруг что-то полыхнуло. Все попадали с ног. Потом бросились к трубе, но из нее уже выбиралась Ева, покрытая копотью.

– Как ты выжила?! Он же тебя шарахнул! – крикнул Федор.

– Он меня шарахнул? Это я его! – буркнула Ева. – Любит он меня, как же… Никому я не нужна! Ненавижу, когда врут!