Цветные карандаши - Жан-Габриэль Косс

Шарлотта в ярости швырнула мобильник на стол.

Из новостной ленты сайта газеты lemonde.fr

В Калифорнии только что в терапевтических целях легализовали ЛСД.

Артюр и Шарлотта уже несколько минут как припарковались у винного склада. Больше ни одной машины здесь не было. Ни одно окно в здании не светилось. Безлунное небо было затянуто тучами. И только фонарь с натриевой лампой проливал серый свет, пожалуй не более мрачный, чем его прежнее оранжевое свечение.

– Десять минут первого, куда они запропастились? – подала голос Шарлотта. Воображение подсказывало ей самые страшные сценарии.

– Пойду посмотрю, – заявил Артюр, вылезая из машины.

Он сознавал, что не боится за собственную жизнь – только за жизнь Луизы и ее деда. Артюр приблизился к главному входу и постучал в тяжелую металлическую дверь. Никто не отозвался. Нет так нет, он обойдет вокруг и снова заберется через крышу. Он уже развернулся, чтобы идти, но тут раздался звонок мобильного телефона, и на земле у двери появилось пятно света.

Это был его мобильник с заряженной батареей. Артюр подобрал телефон и ответил на звонок.

– Правила игры устанавливаю я, – властным тоном предупредил Жильбер. – Я хочу быть уверен в том, что вы одни. Садись в свою машину, я скажу, что делать дальше.

Артюр поспешно забрался в «фиат» и включил громкую связь. Жильбер давал точные указания. Выехать на шоссе А86. Свернуть с него в Велизи. Въехать в Медонский лес. Посреди леса развернуться и убедиться, что за ними нет слежки. И двигаться по маленькой дорожке.

– Остановитесь здесь! – приказал Жильбер.

Они стояли на проселочной дороге неизвестно где. Артюр выключил мотор. Впереди, метрах в пятидесяти, зажглись фары.

– Свои фары выключи. Выходите с карандашами, – угрожающим тоном велел Жильбер. – И руки вверх.

Артюр выключил фары и выгреб из бардачка десяток карандашей. Уже собираясь вылезти из машины, спохватился.

– Я хочу сначала увидеть ее дочь! – заорал он в телефон.

Поначалу свет его ослепил, но потом он начал различать очертания фургона, догадался, что со стороны пассажира распахнулась дверь. Еще несколько секунд – и показались тени, они приближались. Одна из теней огромная. Ну конечно, Два Центнера, вздрогнул Артюр. Но где же маленькая фигурка Луизы? Но прежде чем он успел понять, что происходит, перед ним в свете фар со скоростью баллистической ракеты пронеслось что-то черное. Это была Шарлотта. Артюр, в свою очередь, выскочил из машины и рванул вдогонку за Шарлоттой, зажав в каждой руке по десятку карандашей. Вдруг исполинская тень осела, распалась, и к ним побежал отделившийся от нее кусок. В свете фар появилось лицо Люсьена. Он нес внучку на плечах и только что опустил ее на землю. И последняя тень, с поднятыми руками, – это шел мужчина, похоже родом из Индии.

Шарлотта неслась изо всех сил. Споткнувшись о камень, она с размаха упала на землю, Артюр пытался помочь ей встать, но она села и протянула руки по направлению к свету. Она узнала топот спешивших к ней ног. Легкий отрывистый топот нарастал. Ей казалось, что все это происходит, как при ускоренной киносъемке с эффектом замедленного движения. Теперь Шарлотта слышала, как часто дышит Луиза; потом она уловила ее запах и в ту же минуту обхватила руками свою девочку, крепко прижимая к себе.

– Маааама!

Шарлотта заплакала. Она хотела сказать, как ее любит, как сильно за нее боялась, но не могла выговорить ни слова сквозь рыдания.

– У нас с дедулей были замечательные каникулы, я стала волшебницей!

Теперь и Люсьен оказался рядом, он наклонился, обхватив дочку и внучку своими лапищами.

– Все закончилось, – сказал он. – Надо дать им еще один чертов рисунок – и все.

Шарлотту охватил ужас. Она напрочь забыла про карандаши. Найти дочь – больше она ни о чем не думала. Эти бандиты вскоре поймут, что карандаши негодные, – и что тогда будет? Шарлотта зарыдала еще безутешнее.

Жильбер подошел к ним, в одной руке он держал пистолет, в другой альбом для рисования. Он молча кинул альбом к ногам семьи. Шарлотта инстинктивно повернулась к нему. Сняла очки, вытерла слезы и подняла голову, устремив свои белые незрячие глаза на Жильбера. Она угадала, где расположено его лицо, по его частому, затрудненному из-за слегка заложенного носа дыханию. Жильберу стало не по себе, и он сделал шаг в сторону – она проводила его взглядом.

Он отшатнулся, его насквозь пронзил этот устремленный на него пустой взгляд.

– Артюр, карандаши! – приказал Жильбер. – А ты скажи своей дочке, чтобы рисовала быстрее! И надеюсь, что вы мне не соврали, – не то пожалеете!

* * *

Артюр, не говоря ни слова, протянул Люсьену зажатые в горсти карандаши, потом отступил на шаг и остался стоять в стороне, как и этот худющий индиец с застывшей на губах странной улыбкой, так и не опустивший поднятые руки. Небо теперь было до того черное, что на его фоне едва угадывались большие деревья по обеим сторонам дороги. В свете фар плясали ночные бабочки.

Артюру до смерти хотелось обнять Луизу, но по какому праву? Кем он ей приходится? Кто он для нее?

– Луиза, ты могла бы нарисовать для меня маму, и чтобы она улыбалась во весь рот? – попросил Люсьен.

Шарлотта никак не могла успокоиться. Ей бы и хотелось что-нибудь сказать, но у нее никак не получалось.

– Нарисуй мне, пожалуйста, цветную картинку, – прибавил Люсьен.

– Почему мама плачет?

– Потому что ты очень давно ничего для нее не рисовала. Какой карандаш тебе дать? Тебе достаточно хорошо видно, чтобы рисовать?

Шарлотта, не переставая всхлипывать, прислушивалась к частому дыханию Артюра и, повернувшись к нему, наконец удивительно спокойным, но твердым голосом вдруг заявила:

– Я хочу заняться любовью!

Люсьену показалось, что у нее шок. Она не соображала, что говорит. Аджай, который подошел поближе, понял слово «любовь» и отступил в сторону.

– Отличная мысль, Шарлотта, – проговорил нараспев Люсьен, который старался уберечь от испуга внучку. – Луиза, ты знаешь, как рисуют любовь? Нет? В виде сердечка. Можешь нарисовать мне сердечко? Нарисуй, пожалуйста, – попросил он, протягивая девочке наугад выбранный карандаш.

– Я хочу заняться любовью! – повторила Шарлотта все тем же до странности ясным голосом.

– Да, мама права, нарисуй нам сердечко, – подхватил Люсьен.

До Артюра наконец дошло, что Шарлотта передает ему зашифрованное сообщение. Он отступил на несколько шагов и, незаметно пятясь, начал удаляться от Жильбера и семьи, двигаясь к фургону. Внимание Жильбера было приковано к Луизе, которая рисовала сердечко.