Сводные - Виктория Лукьянова

– Арин, ты чего? – шепчет она, опуская теплые ладони на мои плечи.

Я поддаюсь вперед и оказываюсь в ее руках, от которых мне на миг становится легче. Но лишь на миг.

– Кто тебя обидел? Давай-ка, малыш, признавайся, кто тебя тут доводит до слез? Я махом натяну твоему обидчику глаз на жопу!

Я хмыкаю сквозь слезы, потому что припоминаю ее милые угрозы, которые она порой стремится привести в действие.

– Не забивай голову, – бормочу в ее плечо, наслаждаясь мгновениями нежности и теплоты, которой мне так не хватает в семье.

Марина глубоко заблуждается относительно подруги. Как бы та себя не вела, но Луиза – лучшая на свете. Самая лучшая. И сейчас она грозится наказать обидчиков, по-доброму прикасается ко мне и пытается забрать мою боль. Но я не могу отдать всё. Не могу. Это наказание, которому я подвергла сама себя, полюбив не того человека.

– Ну уж нет, подруженька. Немедленно говори, кто тебя довел? – возмущено отвечает она, поглаживая по голове. – Это Яр, да? Он опять что-то отчудил?

Я нервно вздрагиваю в ее руках, с потрохами сдавая себя. Луиза замечает, как я реагирую на его имя, поэтому осторожно отпускает мои плечи и заглядывает в глаза.

– Я угадала, да? Это он?

Вместо ответа я сипло рыдаю в ее руках, отказываясь бороться с собой. Я проиграла все битвы.

Он не ответил на мои звонки или сообщения, хотя добрался до московской квартиры часа два назад. Это я узнала от воодушевленной Марины, которая с недоумением расхаживала по дому и никак не могла понять, что заставило ее любимого и единственного сыночка умчаться на пару дней раньше запланированного. Ведь столько они еще не обсудили! Ох, мне бы ее проблемы…

– Так, значит, это Яр, – голос Луизы меняется.

Я, сглотнув комок, вставший поперек горла, киваю, опуская глаза. Мне нужно поговорить. Хоть с кем-то. Но Луиза… Она же оторвет мне голову. И ему, если доберется. Ужасное чувство, когда не знаешь, как правильно поступить. Поделиться ли чувствами и переживаниями и знать, что тебе помогут советом, а иначе с Луизой и быть не может. Или оставить все в тайне и вариться в этом дерьме дни, а может и месяцы… Годы. Я не хочу утонуть в боли, которая захлестывает меня с каждой минутой, проведенной наедине с воспоминаниями.

– Если я расскажу, – тихо произношу, посматривая на замершую подругу и ждущую ответа, – то обещай, не кричать. Для начала не кричать.

– Прежде чем я пообещаю этого не делать, мне стоит беспокоиться? – Она хмурится, опуская ладони на мои плечи. – Ну же, Арин, мне стоит переживать?

Я медленно киваю, нервно сглатывая комок, который то и дело появляется в горле. Наверное, это невыплаканные слезы пытаются меня придушить.

– Тогда обещаю не кричать.

– И бить меня, – вырывается следом.

– Ох, Арин, и где же ты накосячила?

Я отползаю на край постели, сбрасывая крепкие ладони подруги, опасаясь, что она все же попытается лишить меня воздуха. Опускаю ноги на пол, рассматриваю свои коленки и тихо рассказываю все, что произошло со мной с самого начала. С самого первого дня, с того самого момента когда я поняла, что влюбилась в своего сводного брата.

Весь рассказ Луиза сидит тихо и держит язык за зубами. Она молчит, лишь изредка рвано выдыхает и прикусывает губы. Но когда я замолкаю и поднимаю глаза, чтобы встретиться с ее свирепым взглядом, удивленно ахаю и замираю.

По щекам Луизы текут крупные градины слез. Точно такие, какие были у меня.

– Малышка, – шепчет она, бросаясь на шею. – Моя дурочка. Идиотка, – причитает, обнимая и рыдая. – И как так тебя угораздило-то?

– Я не знаю, – рыдаю в ответ, не боясь оставить мокрые разводы на ее тонкой блузке молочного цвета. – Я не знаю, Лу. Ничего не знаю. И мне больно… Очень больно…

– Понимаю, – шепчет она. – Ох, как я тебя понимаю, дурочка. А где он? Где это кусок говна? Я раскрошу ему череп о собственное колено! – неожиданно в ярости шипит Луиза и резко соскакивает с постели. – Я раздавлю этого мудака! Он должен к тебе на коленях приползти!

– Луиз, – шикаю на нее, на что получаю пламенный взгляд, полный решимости привести угрозы в исполнение. Теперь точно.

– Нет, Ариш, я реально его закопаю на заднем дворе! Где он?

– Уехал, – сдавленно произношу, зарываясь в волосы пальцами. – Все кончено.

– Кончено? – хмыкает она. – Да ничего и не было. Вы два дурака, Арин! А теперь ответь еще на один вопрос: вы хоть предохранялись?

Я будто пораженная громом, поднимаю голову и врезаюсь взглядом в подругу. Она не шутит.

– Нет, – сдавленно признаюсь, на что получаю возмущенный стон.

– Говорю же, два дурака, – рыкает Луиза, подхватывая брошенный рюкзак. – А ну поднимай свой зад.

Луиза подлетает ко мне и дергает за руки, впиваясь пальцами в кисть. Я поддаюсь вперед и вскакиваю следом, покачиваясь на месте от резкого изменения положения тела в пространстве.

– Ты куда?

– Не ты, а мы, – бросает она. – Немедленно переодевайся. Едем ко мне.

– Зачем?

– Арин, как «за чем»? – Луиза шипит как ядовитая змея, грозясь отравить меня укусом. – За таблетками. Купим по пути. Не хватало, чтобы Яр тебе реальные проблемы после себя оставил.

Три года спустя

– Слушай, Луиз, мне некогда говорить. Честно-честно!

Мчусь по гостиной, по пути поднимая случайно уроненный журнал со столика. Продолжаю прижимать плечом смартфон к уху и ищу сумочку, которую умудрилась успешно похоронить среди вороха разбросанных вещей. Все-таки нужно выбрать день и навести порядок. Разобрать коробки, заказать новую мебель… Слишком много дел, от которых идет кругом голова.

– Ты как обычно, – возмущенно пыхтит подруга в динамик. – Как я не позвоню, так Арина Николаевна вся в делах, вся в заботах.

Луиза не преувеличивает, когда отзывается обо мне так – я действительно взяла на себя много забот, в которых стараюсь не утонуть. И это помимо учебы.

– Не начинай, пожалуйста, – со стоном произношу, пытаясь засунуть в миниатюрную сумочку необходимый минимум, который может понадобиться сегодня вечером.

– Да, ладно, Аринка-Апельсинка, шучу я.

Выдыхаю, прикрывая глаза. В последнее время Луиза все чаще и чаще придумывает мне безобидные прозвища, надеясь позлить. Надеясь вообще вывести меня на эмоции, которые давным-давно покрылись корочкой изо льда. Как бы она не старалась, но я каждый день чувствую себя пустой и вывернутой. Наверное, иногда жизнь делает тебе подножку, после которой ты поднимаешься переломанной пополам. Со мной лично так и произошло.

– Готова к ужину? – бормочет она, напоминая о причине моего суматошного мельтешения по квартире.