Петр I. Добрый или злой гений России - Иван Медведев

Шведы медленно продвигались вперед и когда дошли до редутов, то в темноте сначала приняли их за основные позиции русской армии. Ценою больших потерь им удалось взять два первых из них. Но за ними открылась целая система подобных укреплений, на каждом из которых засело по два батальона пехоты с артиллерией. Ряд последующих ожесточенных шведских атак захлебнулись в крови. Русские редуты оказались для Карла полной неожиданностью. С самого начала сражение пошло не так, как он его себе представлял.

Раненый король находился со своей сражающейся армией, внимательно наблюдал за битвой, полулежа на носилках, притороченных к седлам двух лошадей. Реншильду приходилось считаться с его мнением при отдаче приказов. Убедившись, что штурм укреплений сопряжен с большим количеством жертв, шведское командование отвело войска немного назад, и бросило в атаку по флангам кавалерию. Свободное пространство между лесом и редутами было настолько малым, что оно не могло вместить всю ширину боевого порядка конницы, которая попала под ураганный огонь русских пушек и встречной атаки Меншикова. Одновременно с кавалерией вновь ринулась на редуты колонна шведской пехоты. Рассеянная артиллерийским и ружейным огнем, она оказалась отрезанной от главных сил армии, как и часть кавалерии на флангах. Спасаясь от губительного огня, шесть шведских батальонов и несколько эскадронов укрылись в лесу. Петр приказал Меншикову уничтожить эти силы неприятеля, выделив ему пять батальонов пехоты и столько же полков кавалерии. Светлейший князь блестяще справился с задачей, «перебив одних и пощадив немногих остальных». В сражении под Меншиковым было убито две лошади.

Над полем брани взошло солнце. Царь подтянул оставшуюся у него кавалерию к основным позициям русской армии. Отход русской конницы Реншильд принял за отступление и вновь пошел на штурм. На этот раз шведы прорвались между редутами. Поднятая пехотой и кавалерией пыль, облака дыма от непрерывной пушечной пальбы создали такую плотную завесу, что атакующие не сразу разглядели главные силы русской армии. Продолжая движение вперед, шведы оказались на расстоянии шестидесяти метров от них, когда по приказу Брюса артиллерия почти в упор открыла ураганный огонь картечью из всех стволов, начисто смела одну фланговую колонну, остальные, смешавшись, в панике отступили.

В сражении возникла пауза: Реншильд перестраивал и приводил в порядок свои войска. Петр допускал, что потерпев неудачу на первом этапе сражения при значительных потерях, Карл может уклониться от его продолжения. Царь немедленно вывел армию из лагеря, построил в две линии на расстоянии ружейного выстрела одна от другой, разослал по войскам приказ о готовности немедленно атаковать неприятеля в случае его отхода с занятых позиций, равно и как если шведы будут медлить с очередным наступлением.

Карл и не думал отступать. В восемь часов утра шведы в очередной раз ринулись в атаку под огнем русских орудий. Двумя сомкнутыми колонами они вломились в самый центр русской армии, опрокинули штыками целый полк. Возникла угроза прорыва и расчленение русской армии. В этот решающей момент Петр взял батальон из второй линии, во главе которого сам бросился в контратаку. В ожесточенной схватке одна пуля пробила шляпу царя, другая застряла в седле, третья, попав в грудь, расплющилась о нательный крест. Если он и проявил слабодушие под Нарвой в 1700 году, то в Полтавском сражении искупил его безудержной отвагой в полной мере. Воодушевленные отвагой государя, солдаты стремительным напором ударили в штыки, не только «залатали» брешь в своем войске, но и стали теснить шведов.

Петр дал сигнал к общему наступлению по всему фронту. Наступила кульминация сражения, которая продолжалась полтора часа. Две армии столкнулись, жаркий рукопашный бой кипел по всему фронту. Десятки тысяч людей рубили, кололи, резали друг друга каждый за свою правду. Пушечное ядро разбило носилки Карла, король упал на землю, лишился чувств. Разнесся слух, что он убит. Шведы дрогнули, попятились… Придя в сознание, Карл приказал поднять себя на скрещенных пиках, чтобы солдаты видели своего короля. Но уже ничто не могло воодушевить их. Расположенная на флангах русская кавалерия охватывала шведскую армию с двух сторон. Избегая полного окружения, «господа шведы хребет показали… не единожды потом не остановились… без остановки от наших шпагами, багинетами[71]и пиками колоты…». Случилось невероятное: стойкая и дисциплинированная шведская армия не отступила, сохраняя боевые порядки, а в панике бежала неуправляемой толпой. Такого Европа еще не видела…

К одиннадцати часам дня сражение закончилось полной победой русской армии. Объезжая полки, Петр отдал должное простым солдатам, истинным героям Полтавы: «Сыны отечества, чада мои возлюбленные! Храбрые дела ваши никогда не будут забвены у потомства».

Бессонная ночь и колоссальное нервное напряжение битвы сменились смертельной усталостью войск, сделавшей невозможным глубокое преследование шведской армии. Вместо погони царь устроил пир победителей, на который пригласил попавших в плен шведских генералов во главе с Реншильдом. За отсутствием столов выкопали траншеи, чтобы, сидя на земле, можно было опустить в них ноги, на набросанный и утрамбованный грунт постелили скатерти. Петр лично разливал водку, первый тост великодушно произнес с долей присущего ему юмора за поверженных врагов – своих учителей в ратном деле. В знак уважения царь подарил Реншильду свою шпагу. К вечеру подсчитали потери. Под Полтавой полегло девять тысяч шведов и около трех тысяч попали в плен. Русских солдат погибло тысяча триста сорок пять и более трех тысяч ранено. Победа оказалась настолько блестящей, тотальной, что даже Петр, готовивший ее долго и тщательно неустанными трудами, воспринял битву под Полтавой как «нечаянную викторию», она ошеломила царя, вызвала такой восторг и подъем духа, какой трудно себе представить.

Среди убитых, раненых и пленных шведов Карла XII не оказалось. Царю принесли только разбитые ядром носилки короля. Подвыпивший Петр продолжал шутить с его генералами: «Вчера брат мой Карл просил вас в шатры мои на обед. Вижу, что вы, оказав мне честь, прибыли, а его величество своего пароля не сдержал, чем меня очень расстроил, так как я его весьма ожидал и сердечно желал в гости».

«Пригласить» короля к царю отправился на следующий день Меншиков во главе девятитысячного корпуса. 30 июня он настиг отступающую в Крым шведскую армию у Днепра. Карл с Мазепой успели переправиться на другой берег за три часа до появления светлейшего князя и во весь опор мчались уже через степь к границе Османской империи. Догнать короля не удалось. Командование армией он передал Левенгаупту, под началом которого еще оставалось шестнадцать тысяч штыков. Лишившись обоза и пороха, шведские солдаты три дня ничего не ели и не отдыхали, располагали только холодным оружием, полностью деморализованные, они не были способны сражаться. Чтобы окончательно сломить дух превосходящего числом неприятеля, светлейший князь растянул корпус в длинную линию, создавая видимость, что к Днепру прибыла вся русская армия. Избегая бессмысленной резни, Левенгаупт капитулировал.

Поход в Россию обошелся Карлу в сорок тысяч солдат. Его грозная армия, заставлявшая дрожать от страха многие страны, потеряла свое значение мощной военной силы. Швеция перестала быть великой северной державой, а Россия стала ее. Гром литавр под Полтавой разнесся по всей Европе. На ее изумленных глазах вчера еще захолустная Московия, которую знали только по названию, вынула скрипку из футляра и присоединилась к большому европейскому оркестру, чтобы исполнить свое партию, а Швеция «покинула подмостки мировой истории и заняла место в зрительном зале». В Европе не могли поверить, что этот странный, эксцентричный и неуравновешенный московский царь с нервным тиком, лазивший по мачтам и махавший топором, водивший дружбу с портовым сбродом, пьяница и дебошир гонял шведского короля по степям Украины как зайца.