Назад к тебе - Сара Джио

Ох, любовь моя, как я тоскую по тебе.

Я вернусь домой, и мы поженимся. Я буду заботиться о тебе и о нашем милом малыше. Обещаю тебе.

Со всей моей любовью к тебе,

Макс.

Я грустно покачала головой.

– Это последнее письмо. Мне даже не хочется его читать. Что, если оно будет… печальным?

Грэй уже не мог притворяться равнодушным. Он заинтересовался:

– Давай послушаем, что случилось.

Я стала читать дальше.

19 февраля 1918 года

Дорогой Макс,

как ты видишь, я отправила тебе назад все письма, которые ты мне присылал. Пожалуйста, не обижайся на меня за это. Макс, я люблю тебя, но я поняла, что наши отношения были ошибкой. Когда я сообщила свою тайну родителям, папа плохо воспринял это известие. Он запретил мне общаться с тобой.

Макс, я обманула моего жениха и опозорила семью. Может, я еще увижу тебя. Я надеюсь. Но пока я должна уехать. Я должна исправить свою ошибку. Я должна быть одна, пока не родится ребенок. Я не могу еще больше позорить мою семью. Приятные супруги из Сиэтла примут меня. Я буду жить у них до рождения ребенка, потом мы посмотрим, что делать.

Конечно, я рассказала про все Бобу. Он был потрясен. Но, уверяю тебя, я не сказала ему, кто отец ребенка. Он требовал, настаивал, но правда еще сильнее разбила бы его сердце. Твоя тайна не нарушена.

Это мое последнее письмо, Макс. Пожалуйста, помни, что я молюсь каждый вечер о твоей безопасности. Я люблю тебя и буду любить всегда.

Навеки твоя,

Ида.

P.S.

Если родится девочка, я назову ее Роуз, в честь твоей матери. Она всегда была добра ко мне.

– Это последнее письмо, – сказала я, покачав головой. – Немыслимо.

Грэй воздел руки к небу. Сейчас он напоминал парня, который клянется, что терпеть не может телесериал «Холостяк», а сам украдкой смотрит его из кухни, когда его подружка сидит перед экраном.

– Что? Она отправила ему обратно все его письма?

– Она оберегала его, – сказала я, утирая слезу. – Какая прекрасная история.

– Нууу… Не знаю. Но ведь в конце концов она его бросила, – добавил Грэй.

Внезапно в моей памяти всплыло мимолетное воспоминание, о котором я почти забыла.

– Роза, – проговорила я. – На круизном лайнере я познакомилась с пожилой женщиной по имени Роуз. Она рассказала мне, что ее отец пропал вместе с кораблем где-то в Бермудском треугольнике. Она рассказывала о…

– Не может быть, чтобы это была она.

– Может быть, – сказала я. – Может быть.

– Хотя, возможно, ты права. Ведь мы наткнулись на этом острове на корабль, который наши власти не нашли до сих пор. Так что все возможно.

Я кивнула, а сама вспоминала Роуз, вспоминала, как она рассказывала о любви своей матери к отцу.

Грэй стал устраиваться поудобнее на нашем ложе из одеял с корабля и пальмовых листьев, нашел наконец удобное положение и с улыбкой взглянул на меня.

– Я бы сказал, что это не сказка на ночь, а скорее история трагической любви.

– Как печально, – вздохнула я. – Ты представляешь, что такое быть женщиной в 1918 году, беременной и мечущейся между двумя братьями?

– По-моему, это похоже на фильм, какие показывают по каналу «Лайфтайм».

– Я согласна с тобой, – сказала я. – Но такое не выдумаешь! – Я положила письма на подушку и бережно перевязала их бечевкой.

Грэй обнял меня за талию и прижал к себе, но через пятнадцать секунд его дыхание стало другим, и я поняла, что он заснул. А я не чувствовала усталости. Я лежала и думала про Иду и Макса, про их ребенка и про все тайны, которые хранил этот остров, в том числе и мою собственную.

21 августа 2007 года

Восемьдесят девять лет не самый подходящий возраст для первого круиза. Роуз это понимала. Ей придется иметь дело с ужасной морской болезнью, трапами и непрестанной качкой. К ее годам четыре подруги сломали шейку бедра, на похоронах одной из них она присутствовала месяц назад. Но все же Роуз решилась на это путешествие. Каждая косточка в ее теле просила об этом.

Ее сопровождали дочь Дебора и внучка Эми. Они будут ходить с ней на обед, помогать ей спускаться по трапу, чтобы посмотреть на какой-нибудь живописный остров.

– Боже, какой грандиозный лайнер! – восхитилась она, крепко сжимая руку Деборы. Эми была прелестна в сарафане, с длинными, волнистыми светлыми волосами, совсем как Роуз когда-то, в двадцать один год, и как ее мать.

Сейчас Роуз много думала о матери, которая умерла от сердечного приступа в шестьдесят восемь лет. Ее бедное сердце перенесло слишком много несчастий. Сейчас Роуз жалела, что не была рядом с матерью, когда та встретила старость. Но у нее была собственная семья, надо было растить детей. Роуз ждала второго ребенка, а Деборе едва исполнилось три года, когда мать серьезно заболела. Ах, если бы она могла ее тогда утешить. Никто не должен умирать в одиночестве.

Они нашли свою каюту. Дебора и Эми разместились на одной из двуспальных кроватей; на второй будет спать Роуз. Она зашла в ванную, чуточку попудрила нос и, раздвинув стеклянную дверь, вышла на балкон.

Дебора дотронулась рукой до ее плеча.

– Ты довольна, мама? – спросила она.

– Да, милая, – ответила Роуз.

Через час они вышли на пляжную палубу. Вдалеке играли на стальных барабанах музыканты. Пассажиры пили фруктовые коктейли и улыбались, подставляя волосы ласковому ветру. Роуз обратила внимание на прошедшую мимо нее молодую пару. Вероятно, у них был медовый месяц, судя по тому, как они держались за руки, как смотрели друг на друга. Ей не хватало любви. Фрэнк умер десять лет назад. Ей не хотелось признаваться в этом, но иногда она не могла вспомнить звук его голоса. И какой он любил пить кофе, черный или с сахаром? Или со сливками? Ужасная штука старость.

– Ты расскажешь нам, бабушка? – спросила Эми. – Почему мы здесь? Почему ты решилась на это путешествие?

Роуз кивнула, услышав гудок лайнера – сигнал отправления.

– Со временем, милая. Со временем.

* * *

Первые дни плавания выдались тяжелыми, и когда капитан объявил, что большой шторм еще впереди, Роуз пожалела о своей затее. Эми лежала с приступами морской болезни, у Деборы дела тоже шли не лучше. Вечером накануне прибытия на Бермуды Роуз отважилась пойти на ужин одна, а когда возвращалась в каюту, решила немного постоять на палубе.

Она узнала молодую женщину, которую приметила в первый день плавания. Молодую, красивую, влюбленную. Они обменялись несколькими фразами про аквамарин, красивый камень – талисман моряков, приносящий им удачу, – про отца Роуз, спаси Господь его душу. Держась за релинг, она смотрела на бескрайний простор океана, где закончил свою жизнь ее отец. Интересно, она сейчас близко от него? Узнает ли его, если увидит его во сне?