Бунтарка и Хозяин Стужи - Валерия Михайловна Чернованова

— Конечно, справедливо! — запальчиво воскликнул брат. — Он ведь Лив пытался поцеловать! А мачеха… она нас терпеть не может!

Дорота покачала головой:

— Ненависть, мой милый, еще никого в этом мире не сделала счастливым. Вы росли, видя перед собой плохой пример: эгоистку Арлетту, самовлюбленного Душана, мачеху, которая вам доброго слова никогда не сказала. Но это не те, на кого стоит равняться. Ты был совсем крошкой, но Лив помнит, какой была ваша мама: самым светлым и добрым человеком, которого я когда-либо знала.

— Предлагаешь все простить и просто взять и забыть? — тихо спросила я. — Так поступила бы мама?

Дорота ласково погладила меня по щеке:

— Забыть ты не сможешь, да и прощать не надо. Но наказание должно быть соизмеримо преступлению. Душан поступил с тобой скверно. Избалованный мальчишка решил, что ему все позволено, и теперь расплачивается. Должен расплатиться — это правильно. Неправильно не давать ему шанса осознать свой проступок и стать лучше.

— А если не станет? — Я подняла на Дороту глаза. — Меня, может, больше и не рискнет тронуть, но какая-нибудь другая девушка может пострадать.

— Может, и не станет. А может, наконец возьмется за ум и поймет, что за все в этой жизни надо платить. Для того и нужны суровые, но справедливые наказания. Те, что помогают исправиться. А приговор Снежного… — Она чуть слышно усмехнулась. — Отдает местью, продиктованной злостью и ревностью.

Ревностью?

Я нахмурилась, но спросить, что она имеет в виду, не успела, Дорота снова заговорила:

— Я не прошу тебя вмешиваться. Просто подумай и реши для себя, желаешь ли ты Душану смерти. Если именно так хочешь его наказать, что ж, твой выбор и твое право. Поступай, как считаешь правильным.

Нелегкий выбор. Непростое решение.

Пока размышляла, бездумно выдергивая из ковра-шкуры меховые ворсинки, чувствовала, как тьма внутри меня разрастается, раскрывает свои щупальца, и мне это не нравилось. Это чувство душило и угнетало.

Душан должен ответить за то, что сделал, но Дорота права — наказание должно быть соизмеримо преступлению. Не хочу уподобляться своей злобной сестрице Арлетте, не хочу хранить яд в сердце.

И тьма в душе мне не нужна.

— Я поговорю со Снежным, — тихо сказала я.

Как ни странно, Фабиан не стал возражать.

* * *

Добиться аудиенции у его снежности оказалось непросто, почти невозможно. Это когда ему припекает целоваться, он тут как тут, а когда мне что-то от него надо…

— Его величество сейчас занят, — пробубнил камергер, выйдя ко мне, добрые полчаса обивающей пороги королевских покоев. — И вряд ли скоро освободится. Когда ему будет угодно, он сам с вами увидится.

В этом я даже не сомневаюсь.

— У меня к его величеству дело срочное, поэтому буду ждать. — Я огляделась в поисках диванчика, кресла или хотя бы пуфа, но галерея, что вела в покои Снежного, могла похвастаться только наполированными доспехами и стражниками, чем-то напоминающими те самые доспехи. Они были такими же молчаливыми и неподвижными.

— Как вам будет угодно, — обронил камергер и… захлопнул перед моим носом дверь.

А мог бы пригласить в кабинет или еще куда. Впрочем, «еще куда» могло оказаться спальней, а мне туда точно не надо.

Не знаю, сколько прошло времени — судя по ощущениям, не меньше часа, — прежде чем я увидела Снежного. Он шел в полумраке, один, без свиты или хотя бы стражи. Не то уставший, не то угрюмый и мрачный — в скупом освещении было не разглядеть. Я шагнула ему навстречу. Хьяртан остановился, и на его лице проступило удивление.

— Ливия?

Я замешкалась, не зная, то ли в реверансе опускаться, то ли ну их эти расшаркивания.

— Мне-е-е… надо поговорить с вашим величеством.

А вот теперь он хмурился и смотрел на меня, как на преграду на пути к счастью — такой желанной кровати, теплой и мягкой.

И почему продолжаю думать о кроватях…

— Это не может подождать до завтра? Уже поздно.

Еще нет, но завтра точно будет поздно.

— Дело срочное и… важное. — Я взволнованно вздохнула и с надеждой посмотрела на Хьяртана.

— Хорошо, — продолжая хмуриться, сказал он, и стражники распахнули перед нами двери в королевские апартаменты.

К счастью, в этот раз меня провели не в смежную со спальней гостиную, а в кабинет. Просторный, роскошный и вместе с тем такой же мрачный, как и все в этом замке. Этому месту явно не хватало ярких красок, как его хозяину и господину не хватало улыбок.

— О чем ты хотела со мной поговорить? С твоим братом все в порядке?

И снова просто «ты».

— С Фабианом да, а вот со сводным братом… — Глубоко вдохнув, выпалила: — Я слышала, вы собрались казнить Душана!

Снежный опустился в кресло, больше похожее на трон. Мне опуститься никуда не предложил, и это почему-то разозлило. А может, то, как спокойно он отреагировал на мои слова.

Лишь дернул бровью и безразлично бросил:

— Наказать. Преступник, Ливия, должен быть наказан.

— Смертью?

— Не обязательно. Может статься, выживет.

От холода и льда, затянувшего голубые глаза, у меня мороз пробежал по коже.

— Могу предположить, что Снежный способен вынести пятьдесят ударов, да и просто маг тоже стерпит наказание. Но не обычный человек. Это убийство, а не наказание!

Он медленно прошелся по мне взглядом, будто видел впервые в жизни, а потом с оттенком удивления поинтересовался:

— Разве к тебе не вернулись воспоминания?

Я сжала руки в кулаки, нехотя произнесла:

— Вернулись.

— Тогда к чему этот разговор? Зачем ты защищаешь насильника?

— Насилия… не было.

— Но могло быть, — резко парировал его величество. — Мальчишка должен ответить за свои действия.

— Это не наказание, а смертный приговор, — упрямо повторила я. На миг прикрыла глаза, уговаривая себя быть сдержанной, и уже спокойнее произнесла: — Я не прошу простить его и отпустить. Ни в коем случае! Душан должен быть наказан. За то, что собирался со мной сделать. — Слова давались с трудом, после каждого в горле как будто застревал терпкий ком, но я продолжала говорить, продолжала взывать к мужчине с ледяными глазами. — Но то, что вы ему присудили, — просто убийство.

— И что ты предлагаешь, Ливия? — холод был не только в его глазах, но и в голосе, в каждом слове.

— Отправьте в Башню безумцев. Очевидно же, что ему нужно лечиться. Или в тюрьму. Или… Уверена, в Драэре найдется немало мест, где Душану помогут поумнеть!

— Такая забота о мерзавце брате, — его величество мрачно усмехнулся, а его ирония отозвалась во мне неприятной горечью.

— В первую очередь я забочусь о