Принцесса папарацци - Анастасия Масягина

Арсений развернулся ко мне.

– Да не нужны мне ваши деньги!!! Почему передо мной стоит плачущая девчонка? Где ваш шеф-редактор?

Я протянула ему трубку. Всё, что осталось от моего испарившегося шефа.

– У вас тут творится бардак! Мне обещали билет! Имейте в виду, я напишу рапорт. И если… если Анастасию Земляникину уволят, я приеду и разберусь.

Какой-то незнакомый мужчина на стоянке стал меня успокаивать.

– У вас нет сердца!!! – в беспамятстве кричала я Сене.

Оказалось, мужик – тот самый друг с Рублёвки. Они сели в его машину и уехали.

Наталья Терещук обняла меня.

– Всё пройдёт, – сказала она. – Всё пройдёт, Ася.

Мне стало стыдно перед этой женщиной, потерявшей дочь, и я затихла. Мы ещё постояли, обнявшись, обещали друг другу звонить, и я посадила её на такси в аэропорт.

Потом пришла Женька. Это моя коллега, тоже редактор. Она отвела меня домой, налила чаю. Женя, как и многие телевизионщики, снимает квартиру возле телецентра. Это дороже, зато можно подольше поспать. Я иногда теперь остаюсь у нее, в тех случаях, когда ехать домой на Планерную уже слишком поздно. Ночью трамваи перестают ходить, а на такси отчаянно жалко денег. Я начала копить на первый взнос за ипотечную однушку. Но главное, в таких ситуациях у меня уже просто не остается сил на долгую дорогу к дому. Вот и сегодня уже не успеть – осталось всего несколько часов. Завтра снова съёмочный день.

Тут позвонил Арсений.

– Если вам нужна эта информация, я вылетаю завтра утром.

– Я очень за вас рада.

Я тоже за вас рад.

И положил трубку. Женя сказала:

– Он, наверное, хотел, чтобы ты его проводила.

Я снова заплакала. Иногда я ненавижу свою работу. За одиночество.

– Ну тише, – шепнула Женька, – тише.

Мы заснули. Неудивительно, что люди, впервые услышав о Женьке, думают, что это мой молодой человек.

Анастасию Земляникину, конечно, никто не уволил. Потому что никто не увольняет людей, которые пашут, как лошади.

У вас есть мечта? Представляете, является к вам после трёх литров пива ваша умершая крёстная тётя Глаша, то есть, простите, фея и говорит: «Проси». Проси, Машка, чё хочешь. Ну там – придушить начальника, замуж за прынца или просто с Васькой из отдела маркетинга замутить.

Так вот, некоторые герои нашего ток-шоу путают фею с редакторами. Знаете, у каждого редактора есть свой сумасшедший герой. Который достаёт его и днём и ночью, в ванной и в постели. Пытает и требует осуществить заветное желание. Редактор и рад бы уже, чтоб хоть ночку спокойно похрапеть после «Останкино», да не может.

– А почему? – вопрошает безумный и несчастный герой со слезами на глазах.

Потому… Потому что редактор не фея, правильно. Но они не верят и продолжают нас терзать.

Мою безумную тётю звали Татьяна Дорожкина. Вообще-то она чудесная женщина. Она сделала такое, что у меня слёзы на глаза навернулись от её доброты. Она подобрала на улице нищего, привела его домой, отмыла, накормила, обогрела и выслушала. Оказалось… он сбежал из рабства.

Вася приехал с Украины на заработки к тёте, которая, ни много ни мало, зампрокурора Орехово-Борисово. Устроился строителем в подмосковный же Подольск. Вот по дороге на работу Васю и сцапали работорговцы. Угостили пивом со снотворным. Очнулся он уже связанным и без документов. Автобус вёз его и других таких же несчастных в Махачкалу. Целый год Василий Руснак был самым настоящим рабом. А вы думали, цепи и галеры в прошлом? Вокруг Махачкалы таких заводов тридцать. Их били палками, а за побег вешали. Тех, кто послабее и подешевле. Вася был элитным рабом. За первый неудачный побег его просто перевели на другой завод. Второй побег удался. Автостопом, без денег и документов, с подорванным здоровьем он добрался до Волгограда, едва снова не угодив в рабство, на этот раз его завербовали в Калмыкии на фермерское хозяйство. Кто бы вы думали? Сотрудники милиции. Наш Вася снова сбежал. По дороге он увидел передачу «Жди меня», где один из сбежавших товарищей с кирпичного завода встретился с мамой. Он твёрдо знал, что тоже вернётся к своей, на Украину. Но сил уже не было… Он сел у монастыря и стал просить милостыню. Тут его и подобрала Татьяна.

Татьяна позвонила на горячую линию, которая призвана помогать бывшим рабам (оказывается, такая есть). Трубку сняла Алёна, которая решила, что лучший способ помочь Василию – позвонить на Первый канал. И она позвонила мне.

Всё бы ничего, но Антон Воронов наконец ушёл учить олигархов общаться с дамами, и нам ещё только предстояла встреча с новым шеф-редактором, Светой. Про неё было известно мало. Только одно, практически. Говорили, что она стерва. Я предпочитаю делать выводы о людях самостоятельно.

Света сказала, что Васю надо снимать обязательно. И пусть он на программе встретится с сестрой (маму с Украины везти дорого). И документы мы ему сделать поможем (в смысле, пригласим на программу большого дядю, который поможет).

Но. Мы должны снять, как Васю в поезд сажают милиционеры (которых, после продажи в калмыцкое рабство, Вася боится как огня). А пока пусть он неделю до съёмок поживёт в Волгограде у Дорожкиной.

Конечно, Дорожкина не выдержала раньше. Она в два счёта привезла Васю без всяких справок в Москву и отправила в ребцентр к Алёне. Света взъелась на меня:

– Почему не уговорила подержать ещё немного? Теперь он нам как герой не интересен. Вся соль была в том, чтобы снять, как его наряд в Москву отправляет.

Но я всё равно нашла Васину сестру из Орехово-Зуево и дала ей номер Алёны. Она плакала.

Татьяна Дорожкина наш телеканал в лице Ирины теперь тоже перестала интересовать. Но она этого понимать не желала. Вместе с Василием она привезла в Москву бумаги, в которых избирком отказывал ей в праве стать кандидатом на выборах мэра Новоаннинского. Потому что… она отказалась предъявить избиркому паспорт. Надежда оставалась одна – на Конституционный суд. Вот с ним-то я и должна была разобраться.

Уверения, что я про этот суд знаю только лишь то, что он не так давно переехал в Питер и располагается теперь в красивом здании недалеко от «Астории», не действовали.

Татьяна продолжала звонить и требовать. Мэром Новоаннинского она хотела стать не просто так, а чтобы помочь своему знакомому, восьмидесятилетнему целителю Николаю Дмитриевичу, которого обижают родные, объявив парализованным, хотя дедушка прекрасно ходит.

Я прониклась судьбой ветерана. С Конституционным судом мне бодаться, конечно, слабо (тем более, иск абсурден), но можно же помочь деду! На ток-шоу его не привезти, конечно, но…

Так, надо звонить на НТВ, Юле. Просить, чтобы снаряжал в Волгоград командировку. Лучше всего, если Вову отправят – он местный, в два счёта разберётся. Но прежде я решила позвонить в Новоаннинский сама.