Скорбный урожай - Дженнифер Роу

Тереза покачала головой:

– Нет, по правде говоря, я ничего не видела. Только машину, стоявшую возле моего дома. Потом я выпила чаю, легла в постель и в конце концов заснула. До утра я ничего больше не видела и не слышала.

Берди потянулась за чашкой и с сочувствием спросила:

– Наверное, малышка не дает вам спать?

– О нет! – улыбнулась Тереза. – Она сущий ангел. Спит по часам, как младенец из книжки. Я просто блаженствую.

– Но прошлой ночью вы…

– Да, прошлой ночью я почему-то долго не могла уснуть. Я всегда сплю днем, после обеда или чуть позднее. Возможно, Элис упоминала об этом. Наверное, вчера я слишком разоспалась. Вечером я все думала, перебирала в голове всевозможные планы. Ничего особенного, но, знаете, когда приходится справляться одной, всегда нужно помнить о подводных камнях. – Она отвела с лица волосы и взглянула на Берди из-под густых бровей. – Я хотела сказать, когда одна воспитываешь ребенка, – тихо, с достоинством произнесла Тереза, – это большая ответственность. Я хочу счастливой жизни для своей дочери.

– Ну, это прекрасное место, чтобы растить ребенка, верно? О лучшем и мечтать нельзя. – Глаза Берди за стеклами очков смотрели дружелюбно. – Вы переехали сюда из Сиднея?

– О нет, нет… я почти всю свою жизнь прожила в горах. Какое-то время я работала в Сиднее, но десять лет назад, после смерти мамы, вернулась сюда, чтобы ухаживать за папой. А когда умер и он, осталась здесь. Знаете, я прочно обосновалась в этих краях, у меня свой магазин.

– Антикварная лавка, кажется?

– Нет, тот я продала и купила другой, поменьше. Продаю в основном сувениры, все для рукоделия: торговля не требует крупных вложений и больше мне подходит, – однако есть и кое-какой антиквариат. Такие мелочи нравятся людям и придают магазинчику особый стиль. Я сказала Элис, что возьму любые вещи, какие она только захочет выставить на продажу. Думаю, ей нужны деньги. Очевидно, миссис Тендер… Бетси предлагала ей то же самое больше года назад. Ее зять, о котором Элис так язвительно отзывалась, владелец… о боже… зять миссис Тендер!

– Дэмиен, тот мужчина, что умер, – невозмутимо подтвердила Берди.

– Да, конечно, как я сразу не догадалась… – Тереза немного помолчала и продолжила: – Вероятно, он сказал миссис Тендер, что старинные предметы хорошо продаются, и дал ей список торговцев антиквариатом. А когда миссис Тендер заявилась с этим к Элис, та пришла в ярость. «Поставила Бетси на место», как она выразилась. Вы, возможно, заметили, Элис бывает немного несговорчивой, когда дело касается ее племянницы. – На лице Терезы мелькнула озорная улыбка.

– Да, – усмехнулась Берди. – Хотя избавиться от лишних вещей – удачная мысль. Дом битком набит всевозможным барахлом.

– Верно, там ужасный кавардак. Напоминает мне дом моих родителей. И Элис признает это. Так часто бывает. Люди прислушиваются к словам знакомых, а советы родственников встречают в штыки. Мне ли не знать! Папа был страшным упрямцем. Временами Элис грозится устроить «большую чистку», как она это называет. В итоге, разумеется, «чистка» сводится к тому, что она опорожняет один-два ящика, дремлет над кучей вещей после обеда, а затем просто складывает весь скарб обратно в шкаф. В точности как моя мама. – Тереза рассмеялась от души, складка между бровями исчезла, а в уголках прищуренных глаз заиграли лукавые морщинки. – Я и вправду люблю старую Элис. Она потрясающая, вы так не думаете?

– Да, своеобразная женщина, – улыбнулась Берди.

– Элис была по-настоящему добра ко мне. Признаюсь вам: после переезда я действительно нуждалась в друге. Вы только представьте себе: я на девятом месяце беременности, а повсюду жуткий разгром. Конечно, с домом мне повезло. Я хотела купить жилье, но мне не хватало средств. А этот дом оказался таким дешевым, что я поверить не могла своему счастью!

– Дешевым? С этим чудесным садом? – Берди недоверчиво посмотрела на Терезу.

– Да. – Тереза слегка замялась. – Вообще-то, дело в том, что прежний владелец жил тут один и умер внезапно: то ли от желудочного гриппа, то ли от сердечного приступа или чего-то в этом роде, – я толком не слушала агента по недвижимости. Так или иначе, бедняга скончался в гостиной, его нашли только на второй или на третий день. По округе поползли слухи, и люди стали сторониться этого места, никто не хотел покупать дом. А меня не волновала его дурная слава. Я переехала бы и в бывшее бюро похоронных услуг, лишь бы у меня и моего ребенка была крыша над головой. – Тереза замолчала. – Вы, наверное, думаете, что это ужасно. Обычно я никому не рассказываю о прежнем хозяине дома. Его история отпугивает людей…

– Меня она не пугает. Люди умирают каждый день, и тем не менее в их домах кто-то потом живет. Просто мы об этом не знаем, вот и все.

Тереза с благодарностью посмотрела на щуплую фигурку гостьи. Берди хмурилась, разглядывая чашку, зажатую в веснушчатых руках, лицо ее оставалось в тени. «Есть в этой женщине что-то располагающее. Она невольно вызывает доверие, – подумала Тереза. – Что это?» Раньше Тереза ни с кем не говорила о своем доме, кроме Элис, конечно. Не поддалась она и на уловки Пат из магазина, которой страсть как хотелось обсудить цену дома и выяснить, почему его продали так дешево. И вот теперь она вдруг все выложила совершенно незнакомой женщине. «Наверное, штука в том, что эта Берди… простая и искренняя. В ней нет ни слезливости, ни притворства, поэтому рядом с ней не нужно хитрить или что-то изображать».

– Как бы то ни было, я очень благодарна Элис. Похоже, она обрадовалась новой соседке. По-моему, она не особенно ладила с тем стариком, что умер. – Тереза рассмеялась. – У Элис характер не сахар. Узнав о смерти бедняги, она наверняка сказала что-нибудь вроде «слава богу, туда ему и дорога». Да, Элис человек непростой, но для нас она настоящий подарок судьбы. Знаете, у нее всегда наготове кастрюлька с супом, или яйца, или яблоки, а однажды явилась к нам с парой изящных хрустальных вазочек, полных сладкой творожной массы, «чтобы поддержать твои силы», как она сказала. – Тереза вздохнула. – Понимаете, дело не в еде. Просто так приятно знать, что кому-то небезразлично, живы вы или нет, что кто-то заботится о вас…

Она прикусила язык: опять наговорила лишнего, распахнула душу, поступилась независимостью, которая далась ей так дорого, – но Берди сидела с бесстрастным лицом: ни снисходительной понимающей улыбки, ни бессмысленного ободрения или участия; лишь спокойный интерес и непринужденность.

Берди отставила чашку, пригладила взлохмаченные волосы и встала.

– Я, пожалуй, пойду. Спасибо за чай.

– А вам – за сочувствие, – улыбнулась Тереза и проводила ее до двери.

В старом доме Элис царила тяжелая, гнетущая тишина. Берди прошла в гостиную, склонилась над полупогасшим камином и рассеянно поворошила кочергой уголья. Дверь в кухню с шумом открылась, и, обернувшись, Берди увидела Кейт. В ее больших темных глазах застыл страх.