Дороги скорби - Павел Серяков

— Разгадать колдовство?

— Конечно. Все можно разгадать.

— Человеку это по силам?

— Боюсь, что нет, потому и говорю — не переживай. Если Кухар хочет, чтоб кто-то о чем-то забыл, значит, этот кто-то забудет. Тут сомнений нет.

— Ты говоришь о нем так, словно восхищаешься им.

— Он старший, он может все и… или даже больше. Многие старшие презирают нас, младших. Кухар презирает точно, но не все такие.

— Я не понимаю. — Иво прислушался к доносящимся с улицы звукам. — Но мне и не нужно понимать, платят не за понимание. Как его найти?

В закрытую дверь, в ту самую, которую Иво был готов вынести, трижды постучали, и Псарь, подойдя к ставням, приоткрыл их. На пороге стоял Дирк и, переминаясь с ноги на ногу, постучал еще раз. В руках помощника коронера был ржавый молоток, который он, очевидно, подобрал в переулке за ювелирной лавкой. Парень постучал еще раз, но теперь сильнее.

— Дирк! — прошипел наемник. — Ты почему ушел от черного хода?

— Я сломал замок, дверь теперь не открыть.

— Красавец, — Иво был рад подобному проявлению смекалки и еще больше был рад тому, что парень не сбежал. — Ты можешь идти по своим делам.

— Но…

— Потом все узнаешь. До скорого. — Псарь затворил ставни и, заглянув в котелок, сам взял ложку и перемешал похлебку. — Повар из тебя… А, не мне судить.

— Иво. Ты доверяешь этому человеку?

— Доверяю.

— Почему? Чем он заслужил доверие?

— Он лекарь, — Псарь пожал плечами. — Кому еще доверять, если не военным лекарям?

— Я могу ему доверять?

— А мне можешь?

— Не знаю, Иво. Не знаю.

— Лисица, я должен узнать, как достать Кухара. Он не должен уйти безнаказанным.

Умма подошла к наемнику и положила руки на его плечи. Кожа оборотня была горячей, и он услышал её запах — запах осени и теплого сена.

— Ты, скорее всего, умрешь, — она соврала, он прочитал ложь, а Умма услышала его мысли. — Нет, Иво, ты не скорее всего, а точно умрешь. Беги из города, прошу.

— Нет. Мне нужно выполнить работу. Расскажи, кто такой Кухар и что такое Ржавая Яма?

— Кухар один из старших детей Рогатого Пса. Я уже говорила это. Чтоб тебе было понятно — я одна из младших. Среди нас ходят слухи, что и вы его дети, но я в это не верю. Между старшими и младшими простерлась огромная пропасть. В вашем людском понимании мы монстры, и я регулярно слышу истории о том, как русалки и лешие убивают людей. Половина всех историй — это брехня, но другая половина — чистой воды правда. Вы встречаете младших детей Пса, но мы бессильны предотвратить подобные встречи, ибо, как и вы, мы не прядем нить своих судеб и живем с людьми под одним небом. Старшие дети — иное. Они в вашем понимании — великое зло, не иначе. Но зло лишь потому, что отличны от людей и не зависят от воли ваших так называемых владык. Они живут далеко за пределами мира и могут открывать двери из своих миров в наш. Одним из таких миров правит Кухар, и его мир зовется Ржавой Ямой. Он неогромен, но места в нем достаточно, чтоб держать там рабов.

— Рабов?

— В Яме раз в год проходят бои. Кухар находит это забавным. В них участвуют и люди, и младшие твари. Старшие же в это время наблюдают, веселятся, делают ставки. Ты еще не передумал идти к Кухару?

— Нет.

— Тогда мне искренне тебя жаль. Наша дружба не продлилась долго, но я не буду возражать, если ты покажешь Старшему, что его хоть кто-то умеет не бояться.

— С чего ты решила, что я не боюсь?

— Но ты же собираешься биться с ним?

— Да, но к страху это не имеет никакого отношения. Выкладывай.

— С чего мне начать?

— Начни с самого начала.

— Человек из твоей стаи прибыл сюда и какое-то время ходил по городу, искал свидетелей исчезновения людей. Он все очень быстро понял, ибо удача была не на его стороне. Он видел Кухара, как и ты. На самом деле его можно увидеть достаточно часто просто потому, что он не прячется. Я говорила об этом. Твой Войцех убил какого-то человека или не убил… Скорее, сделал так, что охотиться этот человек уже не сможет, и стая того, второго, пришла за твоим другом. Его ранили и преследовали, а потом появился Кухар.

— И убил Войцеха?

— Не совсем. Он предложил умирающему псарю работу, выполнив которую он сможет жить.

— Но?

— Всегда есть но. Контракты Кухара — самая коварная магия. Её нельзя разгадать никому, но твой друг смог сбежать. Не имею ни малейшего представления, как он это сделал, но у него получилось. Я увидела его из этого самого окна. Он скрывался от мышиной погони и, кажется, истекал кровью. Воздух пах кровью, это точно, а еще магией.

— Пыль, похожая на золото?

— Да, — она улыбаясь сняла с огня котелок и по взгляду гостя поняла, что Иво от еды откажется. — Золото, которое разливается в воздухе во время дождя и перед ним. Так здорово! Однажды заколдовав небо над Врановым краем, Кухар больше не тратит свои силы на сотворение заклятий.

Наемник помассировал виски. «Да, — подумал он, — расскажешь кому — засмеют». Вслух же он спросил:

— Умма, в какой части города находится вход в Ржавую Яму?

— В любой, где ты его откроешь.

— И как мне его открыть?

— Спроси у слуг Кухара, они-то наверняка знают.

— Ты сказала, что золотая пыль появляется в воздухе во время дождя, — он провел рукой по подбородку и пальцем накрутил ус. — Значит, я имею все шансы изловить одного из слуг в любую дождливую ночь?

— Это опасно.

— Значит, могу… — Иво протянул руку Умме и, пожав горячую ладонь девушки, сказал: — Спасибо тебе большое. Ты очень мне помогла. Но почему?

— Почему тебе не пришлось пытать меня?

— Именно. Ты слишком сговорчива для свидетеля.

— Я бежала из дома в Гнездовье, спасаясь от слуг Кухара. Знаешь ли, твоя работа сделает мою жизнь чуточку безопаснее. А теперь ответь честно: ты точно не голоден?

— Голоден, — уходя сказал он. — Но меня уже пытались отравить капустой, и кажется, что голубь с крыжовником убьет наверняка.

До ночи оставалось достаточно времени. В тот самый час, когда Иво искал двери со свежими следами мела, Хаган, спрятав полученные от десятника деньги за пазуху, неспешно брел в сторону дома. Парень понимал, а если и не до конца, то, во всяком случае, чувствовал — завтра он будет заниматься чем-то важным. Лукаш казался ему редкостным скотом, но, чтобы подозревать его в чем-то, кроме скотства, оснований не было. Лукаш, по соображениям Хагана, был тупым и весьма трусливым.