Бесконечная утопия - Стивен Бакстер

– Сильное сердце.

– Да. Полагаю, Лобсанг скопировал его, когда… э-э-э, воссоздавал меня.

– Это очень приблизительная точка отсчета.

Агнес обнаружила, что очень трудно удержаться от сарказма с говорящей кошкой.

– У тебя есть способ получше?

– Да. Сделай маятник.

– Что?

– Простой маятник. Груз, подвешенный на нитке. Длина нити определяет период колебания. Длина в тридцать девять дюймов даст период в две секунды, почти точно. Это если сила тяжести здесь такая же, как на Базовой, а когда мы прибыли, то измерили ее в числе прочих параметров… Более длинная нить даст больший период, более точно. Тебе пригодится надежная мера вроде этой, чтобы отталкиваться от нее. Сделай чашки для песка, чтобы измерять минуту, а их сочетание – чтобы получить пять минут, тридцать…

Поддавшись порыву, Агнес наклонилась, взяла обеими руками мордочку Шими и поцеловала ее в макушку.

– Кошка, ты гений.

Но Шими увернулась от ее прикосновения.

Агнес тут же забыла о своем школьном научном эксперименте. Шими раньше никогда так не реагировала.

– Шими? Что такое? – Она взяла кошку на руки, хотя та извивалась в слабом протесте, и рассмотрела ее тело, лапы, пощупала живот, где обнаружила что-то твердое. – Ты больна?

– Я стара, Агнес, – ответила кошка, лежа у нее на руках. – Или просто запрограммирована стареть. Мое тело набито нанотехнологическими компонентами, которые с каждым днем старят меня. Поэтому я старая и больная. Я мучаюсь тщательно сымитированным артритом, и у меня проблемы со многими органами. Очень искусное мастерство.

– Тебе больно?

Кошка не ответила.

– Хочешь, чтобы с тобой что-нибудь сделали?

После трех лет пребывания здесь Агнес еще не задумывалась всерьез о собственном будущем, годах, когда станет казаться странным то, что у нее нет признаков старения. Она знала, что Лобсанг взял комплект устройств, чтобы подправлять внешность. Но она также знала, что были и другие варианты.

– Ты не обязана через это проходить. Мы можем тебя восстановить. Имитировать твою смерть. Мы даже можем вызвать твен и сделать вид, что нам привезли другую кошку, помоложе.

– Нет, я – это я, – твердо сказала Шими. – У меня много воспоминаний. Меня сделали в Корпорации Блэка просто как технологический образец. Но я участвовала в первой совместной поездке Джошуа и Лобсанга в Верхние Меггеры и за их пределы. Я путешествовала с капитаном Мэгги Кауфман на край Долгой Земли. В последние годы я была кошкой Бена, не более и не менее. Я не хочу от всего этого отказываться.

– И не нужно. Внутри ты останешься сама собой.

Кошка подняла голову. Ее светодиодные глаза как-то потускнели.

– Я не могу стать каким-нибудь шаловливым котенком и по-прежнему быть собой. Так или иначе, критический момент не наступил, и не нужно принимать никаких решений. И я…

Но тут во двор вбежал Бен, и разговор закончился.

* * *

Шестилетний Бен был сгустком энергии – в поношенной одежде, чумазый, с растрепанными волосами. Он нес корзину винограда.

– Агнес! Агнес! Смотри!

Он протянул корзину, и Агнес увидела на его правой руке что-то блестящее, какой-то серебряный браслет.

Она осторожно поставила кошку.

– Где ты это взял?

– Виноград!

– Это я вижу. У что тебя на руке?

Бен быстро спрятал руку за спину.

– Ничего. Можно мне взять винограда?

– Иди сюда, молодой человек. – Она протянула руку ладонью кверху. – Правую руку, пожалуйста.

Повелительный голос Агнес был отточен за две неполные жизни с детьми всех мастей, размеров и внутренних кондиций, а Бен и сравниться не мог с трудными детьми, с которыми она справлялась. И теперь, неловко держа виноград, он подошел к Агнес и послушно подал руку.

Браслет был ему чуть великоват, и Агнес легко сняла его с запястья. Простой металлической круг, явно серебряный, явно хорошо сделанный. И браслет был тяжелым, наверняка ценным. Ценники с долларами и центами здесь мало что значили, но такие вещи, которые обычно приносили как семейные реликвии или символы брака и тому подобное, были дорогими.

Шими заговорила с ней – тихо, чтобы мальчик не услышал, – они так и не сказали Бену, что кошка искусственная.

– Я видела здесь такие вещи у других детей. Кольца, браслеты.

– Я, наверное, тоже, – прошептала Агнес в ответ. – И не придала этому значения. – Она протянула браслет. – Что ты о нем думаешь?

Шими лизнула предмет.

– Серебро высокого качества. Очень чистое. Очень хорошо изготовлен, очень тонкая обработка. Это промышленное изделие, а не какая-нибудь кустарная работа.

– Здесь нет ничего подобного. Единственные украшения у нас – это броши из тростника, которые по осени делает Белла Сарбрук.

– Клейма нет. Поэтому, похоже, он не с Базовой и не с Ближних Земель.

– Тогда откуда…

– С кем ты говоришь?

– Ни с кем, солнышко. Сама с собой. Итак, Бен, где ты это взял? Тебе не влетит. Просто скажи мне. На старом участке Паульсонов?

– Ага.

– Ты опять был там?

– Ага, – неохотно признался он.

– Без сомнения, опять в том погребе. Неудивительно, что ты грязный. Так кто дал тебе этот браслет?

– Никто.

– Тогда где ты его взял?

– В обменнике.

У Агнес чуть не разбилось сердце – она впервые поняла, что Бен ей умышленно лжет.

– Нет, Бен. Это не из обменника. В том доме лежат только дырявые кастрюли, сломанные метлы и одежда, из которой выросли. Вот что лежит в обменнике. Никто не бросит в обменнике красивые вещи вроде этой. Так кто тебе его дал? Кто-то из детей? Никос?

У нее на мгновение закружилась голова при мысли о воровстве или каком-нибудь тайнике, оставленном Паульсонами – людьми, которых она не знала…

– Человек-жук.

Абсолютно неожиданный ответ ошеломил ее.

– Что ты сказал?

– Человек-жук. Он дал это. Никос сказал, что все в порядке.

– Человек-жук. На что похож человек-жук?

– Он смешной, – улыбнулся Бен.

Она пристально смотрела на него, напряженно размышляя.

– Ладно, Бен. Смотри, становится поздно. Беги сначала умойся.

Когда он исчез, Агнес обратилась к Шими:

– Когда Лобсанг вернется, у нас с ним будет долгий разговор. И завтра я сама пойду на участок Паульсонов. Без Бена, с Никосом. И с Лобсангом, даже если мне придется тащить его за искусственный нос. – Она сунула браслет в карман. Затем посмотрела вниз и, заставив себя улыбнуться, погладила Шими по спинке. – Ну что, посмотрим, что у нас получится с маятником? Какой длины, говоришь, нужна нить – тридцать девять дюймов?