Бесконечная утопия - Стивен Бакстер

Все это сильно озадачивало. Она сделала глубокий вдох. Воздух был разреженным и пах насекомыми – металлический кислый аромат, как у раздавленного таракана.

Серебряные жуки ползали повсюду: по дороге вдоль реки, через открытые пространства между пузырями. Если тот жук, которого они повстречали в Галерее, присоединился к своим, он уже затерялся в толпе. Похоже, никто не обращал внимания на пятнадцатилетнего мальчика и двух андроидов, замаскированных под фермера с женой.

Никос усмехнулся.

– Это Планетарий. Разве не здорово?

Агнес посмотрела на него, потом на себя. Из-за странного света с неба кожа на руках казалась оранжевой, исчез зеленый цвет рубашки и синий – джинсов. Агнес чувствовала себя не в своей тарелке. На нее разом обрушилась куча странностей. Она не могла со всем этим справиться и почувствовала, что ее трясет.

Лобсанг тут же обнял ее.

– Агнес, успокойся.

– Я на такое не подписывалась, Лобсанг, – прошептала она, отвернувшись от мальчика.

– Ну это была твоя идея прийти сюда.

– Только потому, что я подумала о Бене – он побывал тут до нас. О боже, Бен! Наверное, он сильно испугался, когда сюда попал…

– Не думаю. Он же возвращался, разве нет?

– Где мы, Лобсанг? В какой-то отдаленной части Долгой Земли? Попали туда через одно из слабых мест Салли Линдси?

– Я не думаю, что на какой-нибудь Земле есть такое небо. Мы далеко от дома.

– Насколько далеко? На Долгом Марсе? На Марсе же небо оранжевое?

– Но нет всех этих звезд.

– Как мы сюда попали? Как можно перейти…

– Ходили слухи…

– О чем?

– Трещины в Долгой Земле. Места, где если перейти определенным образом, то можно попасть куда угодно. Ходили байки о джокерах с такими особенностями. Один, под названием Биток, открыли мы с Джошуа. Но мы там не задерживались, чтобы понять, насколько он странный.

Да, подумала Агнес. Это трещина. Не просто дыра в земле на участке Паульсонов, а во всем Западе-1217756. Как и подсказывала ей интуиция с самого начала. Трещина, которой не должно быть здесь. Каким-то образом все взаимосвязано. Должно быть взаимосвязано.

– Интересно, – проговорил Лобсанг.

Агнес принужденно рассмеялась.

– Есть что-то, что особенно выделяется среди прочего?

– Небо. Зеленоватые звезды. На одной стороне неба, не на другой. Почему такая странная асимметрия?

– О, ради бога!

Она потянула Лобсанга за руку. Никос наблюдал за ней, и она смутилась от того, что выказала слабость.

– Отведи меня домой, – строго сказала она.

* * *

Шими ждала их на пороге хижины. Казалось, ей не терпится поделиться новостями.

Не мешкая, кошка сказала:

– Я проследила за твоим экспериментом. Маятник, таймер с воронкой и солнечные часы. Я пришла к заключению. Жаль, что точность сомнительна…

– Все хорошо, – ответила Агнес. – Просто скажи мне.

– Когда мы сюда приехали, продолжительность дня составляла двадцать четыре часа. Как и во всех мирах Долгой Земли – ну почти во всех. Я хорошо это помню – я лично наблюдала. Но теперь… – Она содрогнулась.

Агнес присела на корточки.

– Шими, с тобой все хорошо? Принести тебе что-нибудь?

– Нет. Пожалуйста, Агнес. – Она широко раскрыла зеленые глаза. – Теперь, согласно твоим часам, день сократился. Только двадцать три часа плюс несколько минут. Ты была права. Ты была права…

Агнес пристально посмотрела на Лобсанга.

– Серебряные жуки. Планетарий. И теперь это, мир вращается быстрее вокруг чертовой оси. Что это значит, Лобсанг?

– Придется разбираться. – Он вздохнул. – Слишком много для подсобного хозяйства.

– Разбираться – что для этого нужно сделать?

– Твен, – сказал он. – Мне нужен твен, чтобы я мог посмотреть на мир целиком. И Джошуа Валиенте. Агнес. Мне нужен Джошуа.

Нельсон Азикиве продолжал терпеливо исследовать загадки истории Джошуа Валиенте и его семьи…

* * *

Луи Валиенте никогда не забывал свое приключение с беглыми рабами Авелем и Саймоном в 1852 году. Этот случай внушил ему гордость за то, что он британец, что он вальсер, один из рыцарей Дискорпореи Освальда Хаккета. Впервые в жизни его способности получили признание.

Но годы шли, он все меньше и меньше участвовал в делах рыцарей, и его жизнь шла своим собственным путем.

Этот путь сделал решающий поворот благодаря доле в фиктивном золотом прииске в Калифорнии. Все это, конечно, было делом рук Фрейзера Бердона. Жила, которую легко разрабатывать благодаря тому, что они пользовались результатами пятилетнего труда какого-то бедного старателя из настоящей Калифорнии. Луи восхищался хитроумным объяснением Фрейзера о происхождении их месторождения. Согласно отчету Фрейзера для властей, жилу открыл «дальний кузен». Данные о ее местоположении «потерялись» наряду со всей документацией во время неудачной попытки ограбления, когда «кузен» приехал в город и попытался зарегистрировать свое недавнее «открытие»… Этого было достаточно. Казалось, в странной субкультуре золотой лихорадки ходили даже более дикие истории.

И Луи вдруг разбогател.

Он инвестировал свои заработанные на золоте деньги в активно развивающиеся паровые двигатели. Подобно тому, как железные дороги распространили свою сеть по миру, так и океаны, старейшие транспортные пути, покорялись новому поколению кораблей, движимых углем и паром, начиная с «Грейт Вестерна» в 1838 году. В отличие от отца, Луи сумел вложить деньги в целом мудро и удачно. Достаточно удачно, чтобы позволить себе заняться другим ностальгическим увлечением – финансированием варьете-шоу в театрах Англии.

Он узнал, что Бердон вложил большую часть своих денег в производство оружия. Эта индустрия стала быстро развиваться после того, как десятилетия относительного мира в Европе закончились жестокой Крымской войной. После этого конфликта во время поездок в Лондон Луи часто замечал на углу Нью-Кат одноногого ветерана, который изображал строевую подготовку: маршировал, стоял по стойке «смирно», брал на плечо костыль. Он носил какую-то медаль, и Луи было интересно, видел ли он королеву, которая живо интересовалась войной, встречалась с войсками и вручала награды… Старики рассказывали, что несколько десятков лет тому назад, после войны с Бонапартом, подобных людей было много. Все они уже умерли, но теперь появился новый урожай.

Производство оружия! Луи полагал, что Бердону всегда был свойственен жестокий реализм, которого самому Луи – к счастью или к сожалению – недоставало.

Вскоре после американского приключения Луи женился. Невестой его стала молодая женщина, которая когда-то пела в варьете и недолго, но настойчиво флиртовала с Великим Элюзиво.