У кромки океана - Ким Стэнли Робинсон

«Жми, Каталина!» «Наддай, Сан-Педро!» Рамона и Кевин кричали и подпрыгивали на камнях точь-в-точь как подростки на втором молу. Корабли приближались, и постепенно становилось видно, какие они огромные. Казалось, паруса, похожие на серебристые крылья кондора, достанут от одного мола до другого. Обе команды выстроились на наветренных бортах своих кораблей и осыпали друг друга оскорблениями. Расстояние между парусниками неумолимо сокращалось; невольно складывалось впечатление, что к гавани они подойдут одновременно (в таком случае, согласно морскому кодексу, Каталине придется посторониться). Рамона принялась было жаловаться на судьбу, но тут с правого борта Каталины вдруг выдвинулся длинный металлический стержень, и в воздухе громадным парашютом раскрылся разноцветный спинакер, который потащил за собой корабль. «Дорогу!» – донеслось до зрителей, и Сан-Педро отвалил в сторону. На нем сразу же убрали лиселя и прочие паруса, и корабль неожиданно застыл, будто моторная лодка, у которой отказал двигатель. Каталина под восторженные крики наблюдателей вошла в проход между правым и левым молом; на ней тоже принялись убирать паруса. Все делалось автоматически, экипаж не принимал в этом ни малейшего участия. Корабль величественно двигался по проходу со скоростью пять миль в час; лишенные парусов мачты выглядели необыкновенно высокими на фоне холмов Корона-дель-Мар. Следом за Каталиной в проход вошел и Сан-Педро. Моряки махали руками зрителям.

– Здорово, – проговорил Кевин.

– Наверно, Надежда уплывет на одном из них. Ей ведь скоро уезжать.

Они снова сели, прислонившись спинами к теплому камню и касаясь друг друга плечами. Задувал ветер, ярко светило солнце; чудилось, что все вокруг – море, изящные корабли, каменный мол, зеленый маяк на конце второго мола, бакены, что покачиваются на воде, длинный песчаный пляж, здание спасательной службы, над которым развеваются флаги, далекие силуэты многоэтажек, многочисленные пальмы – окутано ослепительно белым светом, находится в ауре соленого тумана, в эфирной пелене фотонного дождя. В каждое мгновение бытия…

– Замечательный день, – сказал Кевин, потягиваясь, словно сонный кот.

Рамона, иссиня-черные волосы которой сверкнули на солнце, нагнулась и поцеловала его в губы.

* * *

Ситуация с Рэттлснейк-Хиллом потихоньку прояснялась – правда, настолько медленно, что порой казалось, будто на самом деле ничего не происходит. Из лос-анджелесского УВС пришло письмо, в котором обосновывалась необходимость покупать больше воды. Городская комиссия по землеустройству немедленно обратилась за консультацией в службу водоснабжения округа Ориндж. Расчет был простой: Эль-Модена покупает воду у Лос-Анджелеса, а избыток сливает в подземный резервуар округа, а последний предоставляет городу кредиты на выплату налогов, что в конечном счете приведет к существенной экономии средств.

Услышав об этом, Оскар покачал головой.

– Пожалуй, стоило бы кое-что проверить, – пробормотал он. Прежде всего, сообщил прокурор Кевину, мэру придется либо отменить резолюцию Совета номер 2022, либо каким-то образом ее обойти; ни того ни другого нельзя сделать без голосования. А поскольку суть затеи состоит в том, чтобы начать торговать водой, Эль-Моденой наверняка заинтересуется Управление по охране водных ресурсов штата, которое, конечно, запросит мнение окружной службы, но принимать решение будет самостоятельно. Если же дело дойдет до городского референдума, может быть, стоит воспользоваться советом Салли насчет округа Иньо. Сегодня Иньо владеет водой, которая когда-то принадлежала Лос-Анджелесу; вполне возможно, покупать воду у них окажется гораздо дешевле, а если грамотно составить договор о покупке, идея Альфредо насчет промышленного центра так и останется на бумаге. Иньо изрядно пострадал от Лос-Анджелеса, поэтому его власти, вне сомнения, оценят иронию момента и ухватятся за возможность изменить положение дел в Южной Калифорнии.

В общем, работы было предостаточно. Кевин решил навестить Хироко, Сьюзен и Джерри и выяснить, можно ли на них рассчитывать. Как выяснилось, Джерри окончательно забросил свою адвокатскую практику и уделял все время маленькой компьютерной фирме, что располагалась в здании на пересечении Сантьяго-Крик и Тастин-авеню. Выбрав день, Кевин заглянул к Гейгеру и застал того в обеденный перерыв.

Узнав, что речь идет о холме, Джерри – коренастый мужчина лет шестидесяти с хвостиком – пожал плечами:

– Все зависит от того, что именно планирует Альфредо и что это даст городу. – На первый взгляд он казался спокойным и весьма рассудительным, однако, присмотревшись, можно было заметить хитроватый прищур, единственный признак той глубоко спрятанной бесшабашной веселости, что прославила Джерри на всю Эль-Модену.

– Джерри, Рэттлснейк – последний незастроенный холм в округе! С какой стати мы должны отдавать его Альфредо? Или ты настолько зарылся в свои компьютеры, что остальное тебя не волнует?

– Ошибаешься, – ответил Джерри, проглотив кусок бутерброда. – Как знать, а вдруг я рассчитываю, что Альфредо выделит мне пару-тройку комнат в своем новом здании?

– Да ладно, перестань. Я ведь знаю, тебе наш город нравится таким, какой он есть, иначе ты бы не обедал здесь, на берегу речки.

– Я тут родился.

– Вот именно. – Кевин вздохнул. Убедить в чем-то Джерри всегда было неимоверно сложно. – Тем более ты должен защищать Рэттлснейк. Просто чудо, что служба водоснабжения так долго держалась за холм; а теперь, когда он достался городу, нельзя допустить, чтобы его изуродовали, как все прочие. Подумай об этом.

– Подумаю, – пообещал Джерри. – Знаешь, что я слышал?

– Что?

– По слухам, Альфредо действует не самостоятельно. Пляшет под чью-то дудку.

Попрощавшись с Джерри, Кевин отправился к Сьюзен Майер, главному специалисту местной птицефабрики, которая обеспечивала цыплятами северную часть округа Ориндж. По дороге он размышлял над последними словами Гейгера. Сьюзен, атлетически сложенная женщина лет сорока, великолепная пловчиха, оказалась в лаборатории.

– Кевин, извини, но у меня сейчас нет времени на подобные разговоры, – она показала ему какой-то документ, который изучала перед его приходом. – Впрочем, уверяю тебя, я разделяю твою тревогу. Альфредо парень неплохой и много сделал для города, но порой мне кажется, что ему следовало быть мэром Анахейма или Ирвина: там ставки гораздо выше. А теперь прости, работы невпроворот, такое впечатление, что в одном из инкубаторов вот-вот выведутся птенцы. В любом случае дело терпит, верно? Сначала необходимо выяснить все, что только можно.

Кевин со вздохом согласился и поехал к Хироко Вашингтон, ботанику, садоводу и специалисту по садово-парковой архитектуре. Дома Хироко не было, однако Кевин ее все же разыскал, помог вырыть яму, которую она копала во дворе очередного клиента, а за работой они поговорили по душам.

Поскольку стаж Хироко в городском Совете составлял без малого двадцать лет, женщину уже не слишком заботило происходящее: она успела привыкнуть ко всему. Тем не менее Кевин расстался с ней в хорошем настроении: она как будто сочувствовала ему и его друзьям и была не в восторге от «грандиозных планов» Альфредо. Что ж, если считать, что Хироко удалось привлечь на свою сторону, значит, остается раздобыть всего один голос. Либо Сьюзен, либо Джерри; никто из них в открытую не отказался, следовательно…