Министерство будущего - Ким Стэнли Робинсон

* * *

Воздух становился горячее.

Фрэнк Мэй встал с коврика и дошлепал до окна. Оштукатуренные стены, плитка цвета умбры – как местная глина. Похожие на его дом квадратные многоэтажки с террасами на крышах, куда ночью вылезали жильцы, спасаясь от жары. Сейчас многие из них стояли за достающим до груди парапетом и смотрели на восток. Небо, такого же оттенка, как здания, побледнело в том месте, где должно было взойти солнце. Фрэнк глубоко вздохнул. Душно, как в сауне. Причем в самое прохладное время дня. Он за всю жизнь не выдержал в парилке больше пяти минут, ощущение духоты его не прельщало. Горячая вода еще куда ни шло, но влажный горячий пар – увольте. Фрэнк не мог понять, как кому-то могло нравиться обливаться потом.

Здесь духота повсюду. Если бы Фрэнк заранее немного пораскинул мозгами, ни за что бы сюда не поехал. Город приходился побратимом его собственному, однако городов-побратимов и гуманитарных организаций пруд пруди. Он мог бы выбрать работу на Аляске. А сейчас глаза заливает едкий пот. Франк весь покрылся испариной, хотя на нем были одни шорты, тоже промокшие, даже на коврике виднелись влажные пятна. Хотелось пить, да только кувшин у ложа давно опустел. По всему городу, как гигантские комары, жужжали торчащие из окон блоки кондиционеров.

Солнце взломало корку горизонта на востоке. Полыхнуло, как ядерный взрыв. Поля и здания ниже ослепительно-яркой точки потемнели; по мере разрастания точки в огненную, вздутую серпом линию, на которую невозможно было смотреть, тени сгустились еще больше. Струящийся от горизонта жар был осязаем, как удар по лицу. Солнечные лучи мгновенно нагрели кожу, вынудив Фрэнка заморгать. Из глаз потекли слезы, он больше не мог ничего рассмотреть. Все стало бурым, бежевым, сверкающим, невыносимо белым. Обычный город в Уттар-Прадеш, шесть часов утра. Фрэнк взглянул на телефон: 38 градусов, по шкале Фаренгейта – 103. Влажность – около 35 процентов. Главное, как они соотносятся. Всего несколько лет назад такое сочетание означало бы самую высокую температуру по влажному термометру из когда-либо зарегистрированных. А сейчас – утро как утро.

Воздух вспороли вопли смятения с крыши дома напротив. Горестные крики издавали две женщины, перегнувшиеся через парапет. На их крыше кто-то не проснулся. Фрэнк тронул пальцем экран телефона и позвонил в полицию. Никто не ответил. Определить, прошел вызов или нет, невозможно. Завыли сирены – далеко, как под водой. На рассвете люди находили изнемогших и тех, кто уже не проснется после долгой душной ночи. Люди звали на помощь. Судя по сиренам, отдельные звонки все же доходили до адресата. Фрэнк еще раз проверил телефон. Заряжен, сигнал есть. Но полицейский участок, в который он звонил несколько раз за последние четыре года, не отвечал. Ждать еще два месяца – пятьдесят восемь дней, слишком долго. Наступило 12 июля, муссон так и не пришел. Надо собраться, выдержать очередной день. Не загадывать наперед. Потом можно будет вернуться в до смешного прохладный по сравнению с этим городом Джексонвиль. Будет, о чем рассказать. Бедолаги с соседней крыши уже ничего не расскажут.

Шум кондиционера внезапно стих. Новые крики отчаяния. Исчез сигнал приема на телефоне. Электричеству каюк. Местный сбой либо полный отказ. Сирены – как голоса богов и богинь, словно весь индуистский пантеон взвыл от горя.

Уже включаются генераторы, двухтактные моторы. Люди запасли на такой случай нелегальный бензин, дизтопливо, керосин. Закон, требовавший использовать сжиженный природный газ, стушевался перед ликом необходимости. И без того грязный воздух скоро набухнет выхлопными газами. Все равно что вдыхать выхлоп прямо из трубы старого автобуса.

Фрэнк закашлялся от самой мысли, машинально припал к кувшину у своего ложа. Кувшин был по-прежнему пуст. Фрэнк спустился вниз, налил в него фильтрованной воды из бака в холодильнике, спрятанном в кладовке. Несмотря на отключение электричества, вода еще сохраняла прохладу. В кувшине-термосе она быстро не нагревается. Для верности Фрэнк бросил в кувшин таблетку йода и плотно завинтил крышку.

Фонд хранил в кладовке несколько генераторов и канистр с бензином, заправки хватит на два-три дня. Это обнадеживало.

В дверь гурьбой ввалились коллеги – Ханс, Азали, Хэзер; у всех красные глаза, растерянность на лицах. «Пошли, – позвали они. – Пора ехать».

– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросил Фрэнк.

– Нужно позвать на помощь. Весь округ сидит без электричества. Сообщить в Лакхнау. Вызвать врачей.

– Каких врачей?

– Надо же хоть что-то делать!

Коллеги смотрели то на него, то переглядывались между собой.

– Оставьте мне спутниковый телефон. Привезите помощь. Я с вами не поеду – предупрежу людей, что вы вернетесь.

Его соратники смущенно покивали и по одному просочились в дверь.

Фрэнк надел белую рубашку, и она мгновенно пропиталась потом. Вышел на улицу. Шумели генераторы, в перегретом воздухе бурчали выхлопы. «Видимо, подключены к кондиционерам», – подумал он и подавил приступ кашля. Втягивать в себя воздух – все равно что дышать жаром из топки, кашель только усиливался. Горячий пар в легких, попытки подавить кашель лишь усугубляли ощущение жары. К нему подходили люди, спрашивали о помощи. Он обещал, что помощь скоро будет. В два часа пополудни. Приходите к этому времени в клинику. А пока что уводите старых и малых в кондиционированные помещения. В школах, государственных учреждениях должны быть кондиционеры. Идите туда. Идите на звук генераторов.

В каждой подворотне стояла группа отчаявшихся родственников, ожидающая прибытия «Скорой помощи» или катафалка. Причитать, как и кашлять, слишком жарко. Страшно даже раскрыть рот. Да и о чем говорить? Думать и то невозможно от жары. Но люди все равно подходили. Пожалуйста, сэр. Помогите, сэр.

– Приходите ко мне в клинику в два часа, – повторял Фрэнк. – А сейчас ступайте в школу. Не выходите на улицу, найдите где-нибудь кондиционер. Спасайте первым делом стариков и малышей.

Но где это «где-нибудь»?!

Тут его осенило: «Идите к озеру! Сидите в воде!»

Его не понимали. «Делайте, как во время Кумбха Мелы, когда люди идут в Варанаси, окунаются в воды Ганга, – пытался объяснить он. – Вода избавит от жары, остудит».

Один мужчина покачал головой: «Озеро на солнце. Вода в нем горяча, как в бане. Хуже воздуха».

С любопытством и тревогой, тяжело дыша, Фрэнк спустился к озеру. Люди стояли в подворотнях зданий. Одни смотрели на него, другие, занятые своими делами, не замечали. Глаза – круглые от переживаний и страхов, красные от жары и едкого дыма, от пыли. На солнце металлические поверхности обжигали пальцы, Фрэнк видел, как от них, точно от жаровни, расходятся волны горячего воздуха. Мышцы превратились в желе; горячей проволокой пронизывающая позвоночник тревога – вот все, что поддерживало его в вертикальном положении. Торопиться не было никакой возможности, хотя очень хотелось. Фрэнк старался не выходить на солнце. Ранним утром эта часть улицы обычно находилась в тени. Выйти на солнце – все равно что нырнуть в костер. Жар гнал человека от одного островка тени к другому.