Зрячие - Кристиан Роберт Винд

Чтобы рассеять остатки сна и немного взбодриться, детектив включил радио, и салон машины наполнили негромкие отзвуки черного новоорлеанского джаза, который обыкновенно лился по выходным из каждого кабака в Чикаго.

– Притормозите, мистер Хантер, – неожиданно проговорил Кваху, напряженно вглядываясь в ускользавшую полосу дороги. – Кажется, впереди что-то лежит на шоссе.

Послушно приглушив мотор, мужчина выключил рычажок радиоприемника, распахнул водительскую дверцу и выбрался наружу. Индеец, тут же последовавший его примеру, застыл немного впереди, сжимая в ладони небольшой карманный фонарик.

– Это волк! – удивленно воскликнул он, осторожно делая еще несколько шагов. – Кажется, он мертв…

– Должно быть, его сбила машина, – Хантер кивнул на плохо различимую во тьме колею, оставленную колесами другого авто. – Скорее всего, кто-то из горожан этой ночью посещал резервацию, чтобы пополнить запасы дешевого спиртного, и на обратном пути врезался в зверя, перебегавшего дорогу.

– Да… Да, думаю, так все и было… – склонившись над трупом волка, покачал головой Кваху. – Несчастное животное!..

– Давай уберем его с шоссе. Бесчеловечно оставлять его здесь.

– Вы правы, мистер Хантер.

Детектив обошел труп животного, который уже начал подмерзать на ветру. Из огромной клыкастой пасти зверя на белоснежный снег стекали капли густеющей темно-красной крови. Отдельные алые бусины уже намертво вмерзли в полосу дороги, остальные подернулись ледяной коркой. В янтарно-желтых глазах хищника плавали помутневшие черные зрачки.

– Какой большой волк, – просипел Илай Хантер, осторожно обхватывая его могучую шею. – Я полагал, что они чуть больше охотничьей собаки.

– Они бывают разных размеров, – заметил индеец, аккуратно подтаскивая к себе труп зверя за задние лапы. – Этот, наверное, относится к северной породе.

Спустя десять минут мертвый волк уже неподвижно покоился на обочине шоссе, и, если бы не темно-красные пятна крови, оставшиеся на покрытой снегом дороге, ничто бы не напоминало о том, что здесь произошло.

Устало выдохнув, Хантер наконец выпрямил спину и отряхнул ладони.

– Ладно, Кваху, давай продолжим путь. Эно, наверное, уже заждалась нас.

– Мистер Хантер, – с подозрением протянул индеец, неотрывно пялясь на труп убитого зверя. – Поглядите-ка сюда!

Он отодвинулся в сторону, давая детективу возможность присесть на корточки перед коченеющей тушей, и указал пальцем куда-то вниз:

– Взгляните на брюхо. Кажется, это была кормящая волчица.

– Проклятье… – мужчина снял со своей головы шляпу и еще раз скользнул взглядом по туловищу хищника. – Ты прав, Кваху.

Поднявшись на ноги, Илай Хантер задумчиво умолк и, нахмурившись, огляделся по сторонам. Безжизненная пустошь, застланная густым белесым покрывалом, хранила непроницаемое молчание.

– На снегу есть отпечатки маленьких лап, – отобрав у индейца фонарик и посветив им себе под ноги, заметил он. – Они совсем свежие. Наверное, наше авто спугнуло волчонка, крутившегося у трупа матери.

– Что же теперь с ним будет? – в черных глазах индейца плеснулось отчаяние. – Мистер Хантер, детеныш не выживет здесь один! Если он все еще сосет молоко матери, значит, он не умеет охотиться и пока даже не ест мясо.

– Вероятнее всего, так и есть, Кваху.

Детектив вновь вернулся к обочине, склонился над тушей волчицы, стащив с себя пальто, а затем, разложив его прямо поверх звериной шерсти, что есть сил принялся тереть толстую ткань обеими ладонями.

– Что вы делаете, мистер Хантер? – опешив, произнес индеец.

– Ты ведь все равно не оставишь меня в покое, пока мы не найдем этого детеныша, – спокойно ответил он. – Думаю, провернуть это будет гораздо проще, если мы будем пахнуть волчьей шерстью.

– Вы так догадливы, мистер Хантер! – воскликнул Кваху. – Малыш наверняка до смерти напуган и растерян, и ни за что не пойдет к нам в руки сам, если только мы немного не обманем его.

Надев пальто и шляпу обратно, детектив аккуратно присел, пригнув спину, а затем посветил на ленту шоссе лучом фонаря. Крошечные следы четырех лап кружили вокруг того места, где еще недавно покоился труп сбитой насмерть волчицы, а затем спутанной вереницей убегали к противоположному краю трассы.

– Будем надеяться на то, что волчонок еще не слишком умен, – произнес Хантер, пересекая дорогу. – Кваху, ты умеешь изображать волчий вой?

– Нет, – негромко раздалось прямо из-за спины детектива. – Но я не думаю, что это слишком сложно.

– Что ж, отлично.

Пригнувшись как можно ниже к земле, мужчина в серой шляпе жестом подозвал своего помощника и прошептал:

– Детеныш не мог уйти далеко, он наверняка до сих пор топчется где-то у трупа волчицы. Думаю, он затаился в соседних кустах. Следы на шоссе ведут в ту сторону и обрываются, видишь?

Мельком всмотревшись в темноту, индеец согласно кивнул. Его колени глубоко провалились в рассыпчатый снег, забились под отвороты походных ботинок. Однако ему было все равно – все его мысли в этот момент вертелись вокруг осиротевшего волчонка.

– Попытайся выманить детеныша из кустов, изображая вой, – продолжил Хантер. – Голодный и маленький зверь вряд ли станет сверять правдивость голосов. Сейчас он так напуган, что готов поверить во все, что угодно. А я тем временем обойду заросли и подберусь к нему с тыла.

– Хорошо, мистер Хантер.

Не раздумывая ни секунды, индеец задрал голову к сумрачным небесам, опоясанным сердитыми тучами, и издал пронзительный вой, от правдоподобности которого у мужчины, стоявшего рядом, по спине пробежала невольная дрожь.

– Кажется, ты слишком вжился в роль, Кваху, – осадил он своего помощника. – Твои душераздирающие вопли напугают волчонка еще больше.

Однако внезапно темноту промерзлой пустоши разрезал тонкий жалобный писк. Кто-то протяжно заскулил из колючих кустарников в ответ, срываясь на лающий всхлип.

– Это поразительно, – удивленно пробормотал детектив. – Продолжай, Кваху!

Метнувшись к сухим ветвям, мужчина медленно обогнул их издали, чтобы встревоженный детеныш не мог его почуять. Крадучись, детектив добрался до первой линии раскоряченных ветвей, пригнулся как можно ниже к земле, заваленной снегом, и пригляделся.

Прямо перед ним, утопая в большом сугробе, белел трясущийся от ужаса живой комок. Судя по всему, у волчонка совсем недавно открылись глаза – он казался настолько маленьким и беззащитным, что у Хантера невольно сжалось сердце.

Белоснежная пушистая шерсть детеныша оказалась светлее снега, поэтому разобрать его среди зимнего пейзажа издали было бы невозможной задачей.

– Привет, дружок, – тихо проговорил детектив, ловко подхватывая волчонка под круглый горячий живот и тут же засовывая его под свое пальто. – Тебе придется поехать с нами.