Империя мертвецов - Кэйкаку Ито

Я понял, что эти башни уже готовы. Мертвецы не знают, что такое время, потому даже то, что еще не воплотилось, для них уже существует. То, что строится, уже построено.

– Империя мертвецов, – проронила Адали за моей спиной.

И положила мне на лоб холодную руку.

– Ватсон! Доктор Джон Ватсон!

Этот окрик разрушил мой мимолетный сон, и я почувствовал холодную руку у себя на лбу.

По возвращении из «Осато Кемистри» меня охватил жар и начались частые рвотные позывы – очевидное кишечное расстройство. От стремительной прогрессии обезвоживания я изрядно замарал постель. Тело утратило способность регулировать водный обмен, поэтому влага, которой меня продолжали отпаивать, тут же покидала организм. Эпизоды сна и возвращения в сознание стали отрывочными. Организм бросил все ресурсы на собственное поддержание, а мыслительные процессы перевел в режим максимального энергосбережения. Размышления имеют сравнительно небольшое значение для существования. Сознание, которое отправили в свободное плавание без ограничителей, ударилось в бред, разбилось на несвязные фрагменты и принялось неспешно связывать один за другим отдельные факты, теряя связь между грезой и явью.

Поэтому тонкие холодные пальцы на лбу и показались мне продолжением сна. Когда я приоткрыл глаза, у моего изголовья склонилась изящная дама. Она сняла перчатку и протянула ко мне правую руку.

– Адали… – прошептал я, и собственный голос показался мне далеким, будто чужим. Я видел эту женщину на поле боя в Хайберском проходе, а затем той же ночью – в лагере, и вот теперь она здесь. Я невольно приподнялся в постели, но Адали с неожиданной для ее хрупкого сложения силой надавила холодными пальцами на мои плечи, освободившиеся из-под одеяла.

– Вам пока нельзя вставать. Вы еле выкарабкались.

– А что со мной?..

– Вы заболели холерой.

– Холерой?.. – Я откинулся обратно на подушку. Название болезни несколько раз отразилось эхом в моем спутанном сознании. Ах да! Я же сам поставил себе диагноз. Или про холеру сказал доктор Гирке из Токийского университета? Впрочем, при таких симптомах любые врачи пришли бы к одному выводу.

– Осторожно, вы можете заразиться, – без сил прошелестел я, но Адали ответила:

– Со мной все будет в порядке.

Я узнал потолок над постелью: я находился в собственных покоях в посольстве. Постель вынесли из спальни: видимо, чтобы проще было обо мне заботиться. Повернув голову, я увидел японский столик, заваленный бумажной лавиной, а рядом с ним сидел все с тем же бесстрастным выражением лица Пятница, держа перо наизготовку. Он только и ждал следующей команды. В госпиталь меня, вероятно, не передали, потому что сочли, что справятся с распространением инфекции самостоятельно. Паркс принял в консульстве пациента с холерой либо от большого мужества, либо по незнанию. Но разумеется, он не мог не знать характерной особенности этой хвори. Холера чрезвычайно заразна, однако если изолировать источник зараженной воды и выделения больного и методически проводить дезинфекцию, то от нее легко уберечься.

– Эту часть здания отдали полностью вам. Забыли? – улыбнулась Адали, и я действительно что-то такое припомнил. В памяти воскресла спина Барнаби, который перегородил дорогу персоналу консульства. Хотя, возможно, это тоже часть моего бреда.

– Но откуда? – спросил я, имея в виду, разумеется, внезапное появление Адали.

– Мы с бывшим президентом США, мистером Грантом, преследуем миссию изучить ситуацию с мертвецами в каждой стране. Нас с мистером Батлером отправили вперед, чтобы подготовить все к его прибытию, а сам он пока что остановился в Нагасаки.

– Ах да, кругосветное путешествие…

– Мы покинули Индию и через Сингапур, Сиам и Китай отправились в Японию. Уже совсем скоро наконец вернемся в Штаты!

У меня пока не было сил шутить о паломниках, которые сбывают мертвые войска. Эта встреча, разумеется, случайна, хотя для Японии, в которой не так много инстанций принимают иностранцев, по-своему неизбежна. Скорее всего, Адали недоумевает, как ей посчастливилось снова наткнуться на нас, еще побольше моего. Не придумав ничего лучше, я продолжил расспрашивать:

– А почему Грант все еще в Нагасаки?

– Из-за холеры. Санъёдо и Санъиндо[44] закрыты на карантин. Этой стране еще есть чему поучиться в отношении санитарии. Местные не привыкли закрывать целые регионы.

И правда, я слышал что-то подобное, когда мы прибыли в Иокогаму, но не обратил внимания, потому что какое мне дело до новостей чужой страны? Я совершенно не представлял, что эта беда может и меня каким-то образом коснуться. Вероятно, в Японии пока нельзя быстро перекрыть водопровод и канализацию. Люди тут в большинстве своем чистоплотны, но планировка городов не предполагает их мгновенной изоляции. Потому что они не видели таких свирепых эпидемий, через которые несколько раз проходили города вроде Лондона.

– Стыдно так попасться. Я же врач, – наконец заметил я. – К слову сказать, как контактировавшие?

– Заболели только вы.

– Только я?

На мое изумление Адали ответила кивком непревзойденной точности и изящества:

– Больше никто не заразился. Источник инфекции, насколько мне известно, пока не определили. Однако это здание и те места, в которых вы бывали, за последние несколько дней уже успели дезинфицировать, поэтому болезнь, вероятнее всего, не распространится.

– Замечательно, конечно, – протянул я, но все же удивительно, как мог заболеть только один человек. Инкубационный период холеры длится от нескольких часов до двух-трех суток. В день, когда меня подкосило, я довольно активно перемещался по городу. Малейшая халатность – и весь Токио мог заразиться, так что слава богу, что этого не произошло, но все же странно, что болезнь коснулась меня одного.

Наш век – одновременно век мертвецов и холеры. Болезнь известна с древнейших времен, но вместе со стремительным разрастанием всемирных сетей вырвалась на свободу и она. Первая пандемия случилась в начале столетия, и с тех пор вспышки повторяются каждые десять-двадцать лет. Стоит холере разрушить один город, как она уже проникает в следующий. Вытаптывает весь евразийский континент подобно стремительному пожару. Эта хворь путешествует вместе с людьми, и потому, как и во времена черной смерти, гонец, прибывший предупредить о напасти, сам приносит ее с собой.

Холера – бич армии, и при первой же небрежности она забирает у обеих воюющих сторон больше солдат, чем ранения. С ней наступает странное перемирие.

Из-за ее заразности сперва полагали, что она передается по воздуху, но в 1854 году открылась правда. Холера, невзирая на все предосторожности, проникла в Лондон и пронеслась по приходу Сент-Джеймс. Но наш предшественник на медицинском поприще Джон Сноу догадался нанести на карту адреса заболевших и установил, что источник болезни – водоразборная колонка. С нее сняли рукоять, чтобы местные жители не качали воду. В том