Дотянуться до престола - Алекс Кейн

– Коли в ставке не укроешься, никуда не пойду, – заупрямился страж.

– Добро. Пока не воротишься, буду тут дожидаться. Ну, ступай.

Васька упал на колени и поцеловал полу походного кафтана царя. Ему до холода в груди боязно было покидать своего маленького подопечного. Но там, в огне и дыму, умирал тот, кого он почитал больше родного отца. И страж, перекрестив напоследок Петра, поспешно вышел.

У ставки толпились стрельцы, вполголоса тревожно переговариваясь. Василий кивнул в сторону города и крикнул:

– Пошли, робята!

– За-а мной! – рявкнул сотник, и стрельцы горохом посыпались с насыпи.

Васька последний раз обернулся на царскую ставку – все спокойно. Охранники стоят рядом с шатром, а самого Петра не видать.

– Держит слово государь, – благодарно улыбнулся страж и переключился на предстоящую задачу.

А была она непроста. Спотыкаясь и падая, Василий и стрельцы бежали под огнем городской артиллерии, ядра свистели над головой, где-то впереди стрекотала картечь. Человек двадцать из отряда упали, не добежав до стены.

У пролома все еще шла жаркая битва. Гусары отчаянно размахивали кончарами и карабелами[17], пытаясь выбраться из гущи русского войска. Вот один из них ранил саблей казака, тот упал и тут же попал под копыта чьей-то лошади. С отвратительным хрустом треснул череп.

Василий сглотнул, чтобы подавить накатившую тошноту. Помочь бы! Но нет, задерживаться здесь нельзя. Князь хочет сказать что-то важное перед смертью, значит, нужно спешить. Протолкнувшись сквозь плотные ряды русских, он со стрельцами оказался у стены.

Пролом уже никто не защищал, бои с гарнизоном переместились в город. Васька вскарабкался на насыпь, образованную рухнувшими камнями. Вот он – Смоленск! Разгромленный, окровавленный – но уже почти наш! Сердце радостно забилось. Он оглянулся, но царской ставки не увидел, все вокруг застилал дым. И в это мгновение боль обожгла руку, скользнула к плечу. Василий схватился за рану – из-под пальцев медленно расплывалось красное пятно.

«Хорошо шуйца, не десница», – подумал царский страж и рванулся вперед.

Тут и там горели избы, завалы из пылающих бревен перегораживали проходы, город застилал сизый дым. Повсюду лежали убитые, корчились раненые. Размахивая саблями и бердышами, отстреливаясь из самопалов, стрельцы прокладывали себе дорогу на узких улочках города в поисках Пожарского. Чей-то клинок слегка достал Василия, но он, возбужденный битвой, даже не заметил этого.

Но вот поляков стало меньше, и вскоре отряд уже мог бежать беспрепятственно. Миновав очередной поворот, Васька в изумлении замер: невдалеке стоял князь Пожарский и уверенно отдавал приказы. Живой и почти невредимый.

Царь сидел в своем шатре, опустив голову. Как?! Как Пожарский может умереть?! Ведь ему же еще жить да жить в реальной истории! Служить Руси, воеводить… Выходит, все изменилось, потому что он, Петр, так неразумно вмешался? Зачем, зачем он задумал этот проклятый штурм?! Такого человека потерял! Если все это – испытание, то для результатов смерть князя станет огромным минусом, а если нет – и того хуже.

Его размышления прервали громкие крики и лязг оружия. Дурное предчувствие прокатилось в груди, ледяной рукой сжало сердце. Петр осторожно приоткрыл край полога и поначалу ничего не понял – перед глазами метались ноги, задницы. Он присел, чтобы лучше видеть, и обомлел: у ставки шла настоящая битва. Немногочисленные стрельцы стеной стояли у входа в царский шатер, а со всех сторон на них наседали иноземцы. Все вокруг окутывал дым, гораздо более густой, чем раньше. Врагов было намного больше, и охранники, как подкошенные, валились на землю.

Зажав рот ладонью, Петр заметался по шатру: куда спрятаться?! Схватил лежавший на походном сундуке кинжал и с размаху воткнул в ткань на противоположной от входа стороне – вдруг удастся выбраться? В нетерпении прильнул к дыре, глянул – и там бой! Господи, да это ж раненые бьются!

И точно – из больничного шатра один за другим появлялись окровавленные ратники. Шатаясь и едва держа оружие, они вступали в битву, чтобы даже не защитить государя, а просто ценой своих жизней хоть немного задержать врага – быть может, основные силы увидят опасность, придут на помощь и успеют спасти царя-батюшку! Но лагерь окутал густой дым, и трудно было надеяться, что кто-то от города сможет разглядеть, что здесь творится. Да и услышать крики о помощи в той мясорубке, что шла у стен Смоленска, было невозможно.

Кусая губы, Петр смотрел через узкую щель, как один за другим падают храбрые воины. Господи, сколько же у них силы духа! Это вовсе не те русские, какими он их воспринимал, живя в Париже. Совсем другой глубины люди! Такое самоотречение, такая преданность, что и слов не подберешь!

Не в силах смотреть на смерть заступников, он встал. Дьявол, как случилось, что ляхи напали именно в тот момент, когда у него почти нет охраны?! И, как назло, этот дым… Откуда он? Или… Да, все это не случайно. Его предали, и поляки специально пришли за ним. Что ж, пусть это конец, но вы, сволочи, увидите, как умеет умирать русский царь!

Он отряхнул кафтан и сел на свой походный трон. Сердце бешено колотилось, но подбородок упрямо поднимался вверх, а глаза смотрели гордо и смело. Через несколько мгновений чья-то рука откинула полог, в шатер влетел высокий, усатый поляк в кирасе поверх перепачканного кафтана и, увидев царя, радостно осклабился. Насмешливо поклонился и пропел:

– Ваше величество…

Вслед за ним в ставку ввалились с десяток человек в немецких одеждах, все в крови и в пыли, и… Козлов. Он кивнул на Петра и горделиво сказал усатому:

– Вот, пан Самборский, как князь и обещал, отдаю вам царя московского.

Тот кивнул и ответил:

– Благодарствую. А это тебе подарок от твоего князя!

И, резко взмахнув саблей, пронзил ею Козлова. Кровь брызнула во все стороны, и Петр с отвращением отвернулся. На его глазах впервые столь подло убивали человека. Пусть он и предатель, но к нападению был не готов. Звери!

В это мгновение другая мысль пришла ему в голову – а что за князь? Неужели Пожарский?! Быть не может!

Между тем один из стоявших у входа шагнул вперед.

– Что вы делаете, полковник?!

– Прошу не вмешиваться, пан Маржерет! Князю не нужны свидетели!

Петр во все глаза уставился на подошедшего. Батюшки, капитан Жак Маржерет! Неужто тот самый француз, служивший наемником еще у Годунова?! Седые волосы до плеч, бородка клинышком, на вид лет шестьдесят… Да, безусловно, он! А может, шанс еще есть? Нужно попытаться! Он приосанился и, величественно махнув рукой, громко произнес:

– Подойдите, мессир Жак Маржерет!

Это было сказано по-французски. Пораженный старик уставился на юного царя и невольно сделал шаг к нему. Откуда этот мальчик знает его?!