Ветер с Востока. Лгунья - Галя Шенец

на него, осторожно шла за ним. Как всегда поначалу ёжась от прохлады горного озера, которое согретое на поверхности ближе ко дну зябко холодило ноги, девушка старалась не смотреть на обнажённого мужчину, но так хотелось прижаться к его всегда горячему огромному телу. В этот раз Асман не только купал и гладил, он по-настоящему ласкал Нис. Когда понял, что Нис не противится его откровенным прикосновениям и почувствовал, как она внутренне расслабилась, отпуская свой страх, его пальцы коснулись её внизу живота, медленно и очень чувственно обведя пушистый треугольничек, затем не торопясь, считывая обратную реакцию, прошлись по нежным губкам. Понимая, что девичье тело отозвалось на его ласки, Асман с довольной улыбкой посмотрел на покрасневшую Нис и горячо зашептал:

— Ты и раньше возбуждалась, когда я купал тебя?

Нис подняла на него виноватый взгляд и, помедлив, кивнула, в волнении облизав губы.

— Всегда?

И снова увидел, только немое подтверждение своей догадки.

— Моя, — выдохнул, сам расплываясь в довольной улыбке. Ты понимаешь, что отныне ты моя?

Жаркий шёпот щекотал ухо Нис и она прижала его к своему плечу, закрываясь.

— Асман? — позвала. — А почему шёпотом? Боишься, что рыбы подслушают?

Мужчина хмыкнул и всё так же тихо ответил:

— Главное, чтобы не подсматривали.

Он не убрал руку, а только приблизился к теперь уже своей девочке, его пальцы скользнули глубже. Начал не торопясь ласкать, поглаживая, уже затвердевший под его пальцами чувствительный узелок. Они не могли прижаться друг к другу, поэтому, лаская Нис, Асман положил свою огромную лапищу на её шею, где не было плёнки и прижал голову Нис к своей груди, дыша в её макушку. Когда от его ласк Нис вздрогнула и он почувствовал, как откликнулось её тело, содрогаясь в оргазме, он поднял её лицо и поцеловал, выражая в своём долгом поцелуе и благодарность, и страсть, и желание. Его член стоял и Нис теперь сама, проявляя свою инициативу, погладила его и принялась ласкать так, как показал ей в палатке Асман.

— Осмелела? — довольно прошептал Асман, стараясь не спугнуть порыв.

— Просто твой, — она показала глазами на член, — так жалобно на меня смотрел, что мне стало его жалко, вот я и решила его погладить.

— Капец. Такого мне ещё никто не говорил. То есть это ты из-за жалости? А знаешь, хочешь кое-что скажу по секрету?

— Конечно хочу, — глаза Нис заблестели в ожидании.

— Ему, конечно, нравится, когда его гладят, но он больше всего любит, когда его целуют и лижут влажным горячим язычком, он тогда вообще просто с ума сходит.

Красные щёки Нис горели огнём, чем забавляли довольного Асмана.

— Ты, ты, ты всё таки очень развратный. Как ты можешь такое говорить?

— О, я буду не только говорить, но и делать. Мы с тобой взрослые люди и между нами не может быть преград. Мне не присуще ханжество и тебя я окуну в мир наслаждения, утяну за собой во все тяжкие и очень развратные. Ты правильно заметила, я очень взрослый мужик, а пока я только играю с тобой в твои детские игры.

Нис не нашлась, что сказать в ответ и удовлетворённый Асман, вытянув её за руку на берег, накинул на плечи мягкое полотенце.

— Ещё два дня и нам придётся вернуться в посёлок. Как бы я хотел, чтобы купанье наконец-то помогло тебе.

— Мне кажется, ты преследуешь свою цель, — Нис смотрела на мужчину.

— И свою тоже, разве я буду отказываться. Безумно хочу тебя потискать, по-настоящему, с удовольствием. Да и к врачу нужно. Как там твоя беременность поживает.

— Да уж, — вздохнула Нис. — Знаешь как странно мне. Я жду ребёнка от мужчины, которого не знаю от слова «совсем». Даже имени не знаю.

— Вот и хорошо, — погладил её по голове Асман. — Этот ребёнок мой. Забудь о прошлом. Я его настоящий отец и это уже не изменится.

— Спасибо, Асман, — зажав зубами нижнюю губу, Нис отвернулась, она снова плакала.

— Ну что, ты? Не плачь, я даже не могу прикоснуться к тебе, успокоить в своих объятьях.

Каково же было удивление Асмана, когда на следующий день, раздев Нис он увидел, что плёнка всегда прозрачная, как стекло, стала немного мутной.

— Нис, — жарко зашептал, как будто боясь спугнуть видение. — Мне кажется, что-то происходит с твоей кожей.

— Правда?

Нис стала крутиться, внимательно разглядывая своё тело.

— Асман, Асман, — цвет изменился. — Давай ещё покупаемся, подольше, чтобы быстрее всё слезло.

— Нет. Мы не будем торопиться. Купаемся, как всегда. Ты не должна перемерзать.

Нис никак не могла оторваться от своего тела, она постоянно рассматривала, ища изменения, но почему-то, кроме того, что изменилась прозрачность, всё остальное было прежним. Расстроенная Нис, как не успокаивал её Асман, залезла вечером в спальный мешок и отвернулась. Асман чувствовал, что она опять плачет. Придвинулся к ней поближе.

— Опять слёзки. Жаль, что не могу тебя прижать к себе крепко-крепно и успокоить. Просто потерпи. Мне кажется, что нужно радоваться, что-то меняется и если верить словам знахарки, скоро придёт твоё исцеление.

— Я устала, Асман. Ты не представляешь, как мне было тяжело. Я же всё слышала, всё понимала, но была безвольной куклой в чужих руках. Я счастлива, что ты подобрал меня. Если бы не ты, то чтобы со мной было?

— Ты опять? Не думай об этом. Главное, что всё обошлось, я и сам стараюсь не думать о том дне, когда ты стояла у подъезда.

Нис вздохнула:

— Знаешь, я не понимаю, кто за мной приезжал, тогда, когда ты унёс меня из квартиры. Зачем? Я обыкновенная и у меня ничего нет, чтобы, как в дешёвом боевике охотиться за мной.

— Не знаю пока почему, но тогда за тобой приезжал довольно таки богатый араб. Правда, с ним многие не хотят иметь никаких дел, потому что есть предположения о его незаконной деятельности.

— Кто он?

— Что скажет тебе его имя? Ну, если хочешь, то это некто аль Бейн.

— Что-о-о-о-о-о? — Нис, как будто окатили холодной водой, резко села и быстро