У Ветра твои глаза - Анна Осокина

Мира внимательно следила за выражением его лица, которое постоянно менялось. Он хмурил брови, нос подрагивал, губы кривились.

Не отнимая руки, северянка беспомощно посмотрела на Гейсару, та пожала плечами. Тогда Мира снова обратила внимание на скопца. Он все сильнее впивался в ее руку, так, что та в конце концов онемела. На его лбу и над верхней губой выступила испарина.

Гостья снова посмотрела на хозяйку, на этот раз испуганно. Она не решалась ничего сказать, но взглядом умоляла о помощи.

— Дорогой, хватит, — мягко попыталась остановить его Гейсара.

Но он даже не шевельнулся, вообще не слышал ее.

— Этрин!

И снова никакой реакции. Мира попыталась отнять кисть, но, несмотря на внешнюю хлипкость, этот человек обладал огромной силой. Так клещ вцепляется в свою жертву. Только сейчас Мира не могла понять, кто из них жертва: сквозь сомкнутые веки Этрина проступили слезы. Гейсара поднялась и подошла к нему. Она положила руку ему на плечо и снова позвала:

— Этрин, хватит.

Только тогда он выпустил ее и ежась отполз назад. Забился в угол комнаты, обхватил руки коленями и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Гейсара села рядом и обняла его. Провидец спрятал лицо в коленях и начал всхлипывать.

— Слишком много боли, — расслышала Мира его приглушенный голос. — Я не могу пробиться сквозь эту пелену. Не могу! Не могу!

— Тише, тише, все хорошо, — женщина гладила его по спине, продолжая приговаривать что-то ласковое, пока тот не затих.

Когда он успокоился, снова посмотрел на Миру. И что-то такое было во взгляде, отчего ей стало неуютно.

— Прости меня, Этрин, — опустила глаза северянка.

Он кивнул и, поспешно поднявшись, почти выбежал из комнаты.

— С ним все хорошо?

Мира чувствовала себя виноватой в том, что заставила ни в чем не повинного человека пройти через это. Гейсара грустно улыбнулась:

— Он скоро успокоится. Но сейчас речь не о нем. Меня больше волнует твое состояние.

— Я в порядке, — попыталась соврать Мира, чтобы еще больше не беспокоить хозяйку дома. Та покачала головой.

— Настолько в порядке, что у Этрина случилась истерика. Я никогда не видела его в таком состоянии после прикосновения к другому человеку.

— Я… — Мира не знала, что сказать, хотела еще раз извиниться, но женщина перебила.

— Ты не виновата в своих чувствах, но они давят на тебя, словно груда камней. Мы с тобой обязательно еще над этим поработаем, а сейчас давай пообедаем?

Вскоре Чезанна принесла и поставила на столик большое дымящееся блюдо: целая гора риса, а у ее основания лежали сочные кусочки мяса. Вдыхая аромат, Мира поняла, как проголодалась. К ним присоединился и Этрин. Он сел как можно дальше от северянки и ел молча, уставившись в свою тарелку.

А после обеда Гейсара отвела Мирославу в маленькую комнатку. Лежак находился прямо на полу, но был довольно мягкий, с кучей подушек, как и в большом зале. В углу стоял сундук для одежды. В общем-то больше сюда ничего и не поместилось бы, но Мире здесь сразу понравилось. Большое окно, наполовину затененное виноградом, который вился снаружи, выходило на внутренний дворик, засаженный цветами. В комнату проникал их сладкий аромат.

— Тебе не мешает поспать, — заметила Гейсара.

Хотя стоял еще совсем ранний вечер, а солнце даже не думало уходить с горизонта, Мира и вправду чувствовала, как после всех переживаний сегодняшнего дня ее клонит ко сну. Хозяйка взяла кувшин, который стоял на подоконнике, и налила воды в кубок, достала из кармана небольшой пузырек желтого стекла и, тщательно отмерив ровно десять капель, взболтала воду.

— Выпей это, — подала она чашу Мирославе. — Оно поможет скорее заснуть.

— Но почему так мало? — удивилась северянка.

— Это очень сильное зелье. От десяти капель ты крепко заснешь. После пятнадцати — утром будет болеть голова. А от двух глотков уже не проснешься.

«Вот так просто», — промелькнуло в голове, пока она пила чуть горковатую жидкость, а вслух потом произнесла:

— У себя на родине я неплохо разбиралась в травах…

Гейсара улыбнулась.

— Это замечательно, мы с Чезанной научим тебя разбираться и в наших местных растениях. Она, хотя и не владеет силой, но очень хорошая травница. А пока спи. Спи и постарайся ни о чем не думать.

Женщина вышла, позволяя Мире спокойно раздеться перед сном.

Может, это был бы самый лучший выход? Два глотка — и нет больше этих кровоточащих ран в сердце? Одним махом она потеряла все. И ребенка, и любимого мужчину. В очередной раз осталась одна. Разве это можно чем-то залечить?

От капель мысли путались, не задерживались в голове. Мирослава позволила им течь, как воде сквозь пальцы. Не задерживала ни одну надолго. Расслабилась. И сон пришел быстро.

Мира проснулась утром на удивление отдохнувшей. Оделась. Привела себя в порядок и пошла в зал, где вчера беседовала с ведой. Но той там не оказалось. Женщина потихоньку вышла из комнаты и пошла по дому, заглядывая в открытые двери, пока не услышала голоса. За закрытой дверью разговаривали Гейсара и Чезанна. Мира постучалась и после ответа вошла. Старуха сразу улыбнулась ей и пожелала доброго утра. Он что-то складывала в большой дорожный мешок.

— Мне нужно уехать на несколько дней, пока Чезанна все покажет и расскажет, а когда я вернусь, мы с тобой позанимаемся.

— Что-то срочное?

Веда продолжала ходить по комнате, судя по всему, это была ее спальня. Не намного больше, чем та, в которой спала северянка. Тот же лежак прямо на полу, сундук для одежды. Единственное отличие — это стол со склянками. Сейчас как раз Гейсара выбирала какие-то из них и бережно складывала в мешок, чтобы они не разбились.

— Молодая женщина умирает, никто не может понять, что с ней. Вышли на меня, но нужно ехать в село, родные боятся, что она не перенесет дорогу сюда, — объяснила старуха.

Мира кивнула. Она уже поняла, что Гейсара очень сильная целительница, и недостатка в работе у нее не бывает. Когда та вышла, северянка выглянула в окно. В отличие от ее собственного, это выходило на улицу. Возле дома хозяйку ждала повозка с крышей из светлой ткани, которая защищала от солнца. Старуха села и помахала Мире и Чезанне.

— Она обычно принимает здесь, такие разъезды случаются редко, — заметила девушка. — Пойдем, завтраком тебя накормлю.

* * *

С отъездом веды дом как будто опустел. Этрин почти не выходил из своей комнаты, а когда пересекался с Мирой, сторонился ее. И она его в этом вовсе не винила. Северянка узнала у Чезанны, чем может помочь по хозяйству. Та определила ее трудиться в саду. Пока Мира возилась с растениями, пока поливала небольшой огородик и пропалывала его, она еще могла не думать о Рее, но когда работа заканчивалась, мрачные мысли одолевали с новой силой.