Портрет блондинки в голубом - Анна Трефц

— Я, конечно, понимаю, Пабло был вашим соседом… Но так скорбеть о его кончине…

Светлана икнула еще раз. И тоже от неожиданности. Она оказалась в сложной ситуации. Ей стало стыдно за свой траурный наряд, который еще утром казался ей уместным согласно ситуации и ее душевному состоянию. Пока она раздумывала, что же ей все-таки ответить, Марго глотнула чаю, и продолжила развивать свою мысль:

— Вы, видимо, были с ним близки… По-соседски, конечно…

Тут хозяйка дома ни на шутку переполошилась. Она поняла, куда клонит ее гостья. Если только она продолжит с ней молчаливо соглашаться, то попадет в двусмысленную ситуацию — Марго непременно примется распространять слух, что у Светланы Полуниной была интрижка с ее соседом художником, которого убили, и кто его знает, почему… На этом полутоне люди будут делать внушительную паузу, давая понять собеседнику, что без участия семьи Полуниных убийство Бурхасона не обошлось. Так уж устроено общество праздных людей, к которому она себя относила и мнением которого дорожила, что все вольны делать самые смелые предположения. Может быть, эти догадки ничего общего с истиной и не имеют, но зато в них фигурирует известная всем личность, которой можно по этому поводу перемыть все косточки. Стремительно нарисовав в воображении все эти картинки, Светлана испугалась не на шутку. Она поняла, что просто обязана разуверить Марго прежде, чем сплетня сложится в ее голове стройной цепочкой.

— Боже мой! — она обреченно вздохнула и посмотрела на гостью со смесью скорби и вызова, — Боюсь, вы все неправильно поняли. Конечно, мне жаль несчастного художника, но моя печаль совсем по другому человеку. Вы верно в курсе, что у Кокочки недавно убили жениха — Игоря Борисовича Свирского. Чудесный был человек. Разумеется, его преждевременная кончина для нас невосполнимая потеря. Мы все так скорбим…

— И Коко скорбит? — искренне удивилась Марго и покосилась в сторону сада, откуда доносился заливистый смех дочери Светланы, который свидетельствовал о чем угодно, но только не о том, что девушка придавлена грузом безысходной печали от потери жениха.

Светлана кисло поморщилась. Хохот Коко в ее планы явно не входил. Видимо, она еще раз пожалела, что когда-то произвела ее на свет.

— Коко слишком молода, чтобы понять смысл произошедшего, — туманно изрекла она, — А может быть она пытается скрыть свою печаль, за безудержным, и, как видите, нездоровым весельем. Она у меня вообще девочка неуравновешенная. Честно говоря, очень проблемная девочка. Она наблюдается у психотерапевта… Ведь у нее случаются нервные срывы. Я боюсь, что смерть Игоря… Борисовича стала причиной как раз рецидива. Марго, ну как еще расценить ее поведение. Сегодня, к примеру, она решила, что охранник в состоянии починить антикварный торшер… — скорбно закончила страдающая мать.

— Да уж… — покачала головой Марго, — Может стоит отобрать у нее Мао?

— Дайте больному ребенку поиграть, — грустно попросила Светлана.

— Этот пес мне очень дорог, — Марго опасливо покосилась в сторону сада.

Оттуда слышался звонкий лай и девичий смех, которые говорили о том, что Мао весело проводит время. Его хозяйка немного успокоилась и, снова глянув на крышу дома покойного художника, сменила тему:

— Я, собственно, зашла спросить совсем о другом. Видите ли… я ведь важный свидетель в деле убийства вашего соседа. Вы в курсе, что он писал мой портрет, и я часто бывала в его мастерской? В последнее время…

Светлана усмехнулась:

— Разумеется, я знаю. Ведь нас с домом Пабло разделял лишь забор. Я видела всех его посетителей. И вас в том числе.

— В таком случае, я пришла по адресу. Понимаете, однажды я встретила у него довольно странного персонажа…

— Ах, это удивительная история! — всплеснула руками Полунина, безмерно радуясь, что гостья перестала мусолить тему ее скорби, ставя ее в неловкое положение, — Вы, конечно, имеете в виду такого чрезмерно худого молодого человека, очень неряшливого. Таких можно увидеть на вокзалах в избытке, но у нас в поселке, это действительно нонсенс. У нас даже садовники выглядят куда респектабельнее. Уж мы за этим следим, будьте покойны.

— Да, да, — нетерпеливо прервала ее Марго, — Я именно о нем хотела спросить. У меня сложилось впечатление, что я знала его в прошлом, когда он был более… как бы это выразиться… похож на приличного человека.

— Я видела его несколько раз, он заходил в дом Бурхасона, — понимающе закивала головой Светлана, — И я тоже никак не могла его узнать. И вот только недавно, буквально вчера прочла в газете, что это был тот самый модный когда-то художник Тихон Ляпин!

— Неужели?! — округлила глаза Марго, — Так и написали, что Ляпин заходил к Бурхасону под видом бомжа? Эти журналисты такие пройдохи!

— Ну, не совсем так… Вы в самом деле ничего не знаете?

Марго недоуменно промолчала.

— Так Тихона Ляпина на днях тоже убили!

— Что вы говорите?! А мне никто не сказал! — возмутилась Марго, — Нужно бы заскочить к следователю Кутепову. Ведь это, по меньшей мере, некрасиво с его стороны, держать в неведении главного свидетеля. А вдруг и мне угрожает опасность.

— Ой, вот именно об этом они всегда забывают предупредить. Вы что нашу милицию не знаете? — возмущенно вопросила Светлана.

— Ну, не настолько…

Тут Полунина пересказала Марго все, что успела услышать за последние сутки в новостях.

— Н-да… — озадаченно пробормотала та, когда рассказчица умолкла, — Я многое пропустила. Но в свете этих новостей, меня куда больше интересует другое: чем занимается Петр Бочкин?

* * *

Петр Бочкин и сам не совсем понимал, чем он занимался последние два дня. С момента встречи с Катей в кафе «Погребок» он утратил чувство реальности. Все события, колыхающие жизнь страны, для него проходили лишь фоном. Он в них не участвовал, он им даже не сопереживал. Он их просто не замечал. Петр, как всякий влюбленный, находящейся на гребне волны первого в своей жизни сильного чувства, ходил в розовых очках. Абсолютно все ему казалось радужным и оптимистичным. А все, что было нерадужным и неоптимистичным, он отметал в сторону, как ненужный хлам.

Больше всего его сейчас занимало, ответит ли Катюша Пискунова на его пламенные чувства, или навсегда обречет его на страдания. Пока походило на то, что ответит. Во всяком случае, они сидели в «Шоколаднице», пили кофе и смотрели друг другу в глаза. Такой вот нехитрый досуг двух людей, которые предпочитают молчаливое общество друг друга всем иным развлечениям. Разве это не любовь?

— Ну, вот вы где! — раздалось у них над головами.

Они оба вздрогнули. Выстроенная из тонких материй чувств пирамида бесшумно рушилась, медленно роняя на гладь стола их мысли, надежды и желания.