Четвертая жена - Алима Суфьян

Как всегда, из-за денег. Мало тебе было наживаться на нашей работе, дядюшка? Нет, ты захотел большого богатства и продал меня в гарем Маруфа, зная, что над его женами лежит проклятие! И выдумал историю с нашими смертями, чтобы не делиться свадебным подарком, и чтобы помешать мне передумать и вернуться домой! Но ему и этого было мало! Он узнал, что за меня Маруф обещал большое вознаграждение, и конечно, можно опять навестить старую тетушку, тем более что он один знал, где живет моя настоящая семья. Не так ли, Алим?

Лицо Лейлы было настолько спокойным и суровым, что Алим растерялся. Ее странный вид, ее разящие правдой слова, а главное, необычайная сила в ее глазах заставили его замолчать. Но и эта минута слабости прошла, и он бросился вперед на свою молодую родственницу, угрожая ей своим оружием. Тетушка с криком поднялась с пола и побежала к нему, пытаясь заслонить племянницу. Алим резким движением оттолкнул женщину и заорал:

— Прочь, старуха!

Но тетушка не сдавалась, снова бросилась на незваного гостя. Второй раз он толкнул ее с такой силой, что она отлетела на несколько метров и упала, ударившись виском о большой каменный стол, на котором служанка резала овощи к ужину. Ее глаза застекленели, и она медленно сползла на пол. На голове почти не было крови, лишь небольшое пятно на седых волосах, но даже без этого стало понятно, что случилось что-то непоправимое.

— Нет! — во весь голос закричала Лейла. — Тетушка!

Она подбежала к упавшей старушке, несмотря на то что Алим пытался преградить ей путь. Из ее горла вырывались рыдания, слезы застилали глаза. Она забыла все, что хотела сделать. В голове билась только одна мысль — ее тетя, ее любимая тетя умерла! Она гладила ее по волосам, проводила рукой по морщинистому лицу, поправляла складки на одежде. «Нет, нет, пожалуйста», — бормотала она, сама не понимая, к кому обращается. Вдруг она почувствовала, как толкается ребенок. Ей нечего больше делать в этом доме. Она поплачет потом. Ей осталось совсем немного этой жизни, и эти несколько месяцев она будет оплакивать их — свою любимую тетушку, свою пропавшую мать, свою короткую любовь, и свое, но не принадлежащее ей дитя. Она провела еще раз по волосам старушки, поцеловала ее в лоб и встала.

— Пошевеливайся, женщина! — услышала она окрик.

Алим явно не собирался отказываться от идеи снова вернуть ее в Саранд. Лейла не шевелилась. Она молча смотрела на убийцу, и в глазах ее сверкали молнии. Слезы высохли, и она вся излучала решимость и силу. Ни один мускул не дрогнул, даже когда Алим со своей саблей двинулся ей навстречу.

— Уходи, — наконец сказала она. — Убирайся из этого дома, где тебя встречали как дорогого гостя, а ты отплатил чудовищной корыстью.

— Ты стала поноровистее, чем раньше, но если думаешь, что меня это остановит, то ошибаешься, Лейла, — только усмехнулся он.

Он убрал саблю в ножны — ему не нужно было убивать или ранить добычу, он был уверен, что справится голыми руками. Он больно схватил ее за руку и дернул, заставляя идти, но Лейла всеми силами сопротивлялась. Наконец он понял, что отчаянно брыкающаяся женщина не собирается покорно следовать за ним, как когда-то. Он обхватил ее обеими руками и, пораженный, отпрянул от нее. Широкие одежды скрывали живот, но когда он дотронулся до тела Лейлы, он все понял. Алим мерзко захохотал.

— Кажется, я могу попросить удвоить вознаграждение! У господина Маруфа наконец родится наследник!

И он опять попытался схватить Лейлу. Ей было тяжело сопротивляться высокому сильному мужчине, но сдаваться просто так она не собиралась. Из-за борьбы ее нелепый наряд все больше запутывался, и она упала на пол.

— Мне надо проверить, правда ли то, о чем я подумал, — все так же усмехаясь, проговорил Алим.

Он подошел к лежащей на полу Лейле и одним сильным движением разорвал ткань на животе, обнажив его. Белая шелковистая кожа ее тела словно заворожила его, и он положил на ее живот обе ладони. И тут Лейла ощутила не просто привычные толчки и шевеления, в ней словно что-то разорвалось. Дикая боль пронзила ее, и она закричала. Почти сразу же боль утихла, но к удивлению Лейлы, заорал теперь Алим.

— Что это? Что с моими руками? Что ты сделала с моими руками, сахира? — кричал он, глядя на свои ладони.

Они покраснели, начали покрываться пузырями, которые лопались, оставляя мокрый след. Ожог распространялся по всему телу. Сначала покраснели руки по локоть, потом рана пошла дальше, под одежду, и Алим начал извиваться. Через несколько секунд страшными волдырями покрылась его шея, а потом и его лицо. Он кричал и кричал, больше не выговаривая ни слова, метался по кухне, не зная, куда ему деться, а потом вспыхнул ярким красным огнем, который пожрал его тело за несколько мгновений.

Лейла как завороженная смотрела на живой факел, в который превратился убийца ее тетушки. Пусть она сама не смогла отомстить ему, но ее ребенок не дал себя в обиду. Но даже это видение не заставило ее остаться в кухне надолго.

Она вернулась в свою комнату, где привела в порядок свой наряд и опять намотала на голову платок. Теперь ей не надо никому ничего объяснять. Пора в путь. Пешком до Аккалы путь неблизкий, но ей незачем торопиться. Она взяла в руки котомку и вышла из дома, чтобы не вернуться в него никогда.

На улицах Каркалы никто не обращал на нее внимания — в городе нередко появлялись нищенки, которые просили милостыню. Даже несколько знакомых дам, которых Лейла узнала по слугам и носилкам, не разглядывали ее, не окликали удивленно. В таком виде она словно стала невидимкой для всех, и это ее устраивало.

Когда она вышла из города, ее путь пролегал через те же поля и сады, что несколько месяцев назад, когда Алим увез ее из родного дома. Тогда это была только пробуждающаяся после зимы природа конца февраля, теперь же все выглядело иначе — все было в изумрудной зелени, деревья давно отцвели и были покрыты плодами. Лето было в самом разгаре. На юге, в Саранде, наверняка стояла удушающая жара, приходящая из пустыни Хармат. Но туда она точно не пойдет. Она отправится на корабле в любой другой город, лишь бы он был далеко от пустыни.

Медленно прошла Лейла мимо поля, на котором когда-то пастух сравнил ее красоту с красотой пери. Стада не было видно. Решив сделать здесь небольшой привал, Лейла выбрала место