Каноническое право: пути служения. Сравнительно-правовые очерки - Александр Александрович Вишневский

правил об одежде и внешнем виде священников и левитов (впрочем, как и ортодоксальный иудаизм, который в данном аспекте просто догматически-религиозно следует букве Ветхого Завета).

2.3.2. Внутрицерковная дисциплина

Два аспекта дисциплины клира – дисциплина в миру и внутри Церкви – не следует представлять как две совершенно различные сферы, напротив, они всегда рассматривались каноническим правом в качестве взаимосвязанных, поскольку в целом составляют образ жизни клирика, что и является, собственно говоря, предметом регулирования норм, устанавливающих дисциплину клира.

В закреплении канонического статуса священника западная и восточная традиции в очередной раз демонстрируют разницу стилей при сходстве содержания – сходные положения закреплены стилистически различно: в виде нормативной системы в кодексах в католической и в виде традиции следования древним соборным нормам, подкрепленным в конкретно-исторических условиях еще и государственным законодательством, – в православной.

Чтобы убедиться в этом достаточно обратиться к изложению правового статуса клира в учебниках православного церковного права. В учебнике Н. С. Суворова права и обязанности клириков сгруппированы по следующим направлениям:

– воздержание от мирских профессий, занятий и дел (в том числе принятие опеки и попечительства, ведение чужих дел, управление чужими имениями, мирские должности, ремесла, промыслы, выполнение обязанностей присяжного заседателя, «народное управление»);

– воздержание от вступления в брак после посвящения в высшие степени духовного сана, а также воздержание от любого поведения, которое могло бы послужить для других поводом к соблазну;

– верность принятому званию, т.е. невозможность отречения от священного сана под страхом анафемы (Халкидонский Собор), равно как и неблагоприятных последствий, наступавших для лиц, отрекшихся от духовного сана, по гражданскому законодательству;

– необходимость соблюдения внешнего приличия в отношении одеяния и внешнего вида[259],

а подтверждением существования этих правил являются, в основном, древние соборные каноны, наряду с некоторыми последующими положениями государственного законодательства, которые либо скрепляли эти каноны силой императорской власти (Восточный Рим, Византия), либо устанавливали гражданско-правовые последствия нарушения соответствующих канонических норм.

В современном курсе церковного права подход в значительной степени тот же. Так, курс канонического права протоиерея В. С. Цыпина приводит достаточно длинный перечень обязанностей, присущих клирикам в силу самого духовного сана, в числе которых:

– воспрещение каких-либо действий, несовместимых с самыми строгими представлениями о нравственном и благопристойном поведении (пьянство, азартные игры, участие в празднествах, связанных с языческими обрядами, переодеванием мужчин в женские одежды, надеванием масок);

– посещение таверн (кроме случаев, когда это необходимо сделать в путешествии);

– воспрещение занятий мирских должностей, связанных государственным управлением, военной службой;

– воспрещение «мирских попечений»;

– воспрещение ростовщичества, выдачи поручительств, занятие доходной деятельностью;

– следование правилам внешней благопристойности в одежде, внешнем виде.

Показательно, что в качестве правового основания данных правил указываются опять же соборные правила Древней Церкви с добавлением некоторых актов византийских императоров либо государственных нормативных актов синодальной эпохи[260].

В нормативном закреплении прав и обязанностей священнослужителей в современном католическом праве несложно разглядеть не просто «перечисление требуемых добродетелей», но систему, которая затрагивает отношения клириков с церковным руководством, с другими священниками и устанавливает правила, направленные на поддержание ортодоксального образа жизни и внутреннего мира.

В этом свете каноны прежде всего возлагают на клириков обязанность почтения и послушания Верховному Понтифику и своему ординарию, что в числе прочего предполагает принятие и верное исполнение обязанностей, возложенных на них ординарием[261]. В отношении взаимоотношений клириков друг с другом канонически закреплены такие правила, как:

– соединение между собой узами братства и молитвы, сотрудничество в соответствии с правилами партикулярного права;

– ведение приемлемой разновидности совместной жизни, в том числе сохранение той, которая уже сложилась в соответствующем месте.

Эти правила суть не просто внешние предписания, но естественно следуют из самой задачи жизни клирика – стремления к созиданию Тела Христова[262]. Понятно, что весь образ жизни и мыслей клирика должен подчиняться этой задаче, и в свете этого вполне логично закрепление в Кодексе следующих обязанностей:

– направленность всей жизни на достижение святости, что предполагает верное и неустанное исполнение пастырского служения, ежедневное празднование Евхаристического Жертвоприношения, ежедневное служение Литургии часов, регулярное совершение духовных упражнений, постоянное и усердное творение мысленной молитвы;

– продолжение изучения священных наук и следование вероучению, основанном на Священном Писании, переданном предшественниками и повсеместно принятом в Церкви, прежде всего в том виде, в котором оно определяется документами Соборов и Римских Понтификов, избегая при этом нечестивых новшеств и лжеучений. Этой цели, в частности, служит обязанность клириков посещать проводимые после рукоположения пастырские занятия, участвовать в научных мероприятиях, а также знакомство с другими науками, особенно связанными со священными;[263]

– воздерживаться в жизни от всего, что, по буквальному выражению Кодекса, «отдает суетой», что не приличествует их сану или, что, даже не будучи не подобающим, все же является чуждым по своей природе духовному сану. К таким явлениям, в частности, относится занятие публичных должностей, предполагающих участие в осуществлении гражданской власти, распоряжение имуществом мирян, исполнение мирских должностей, предполагающих обязанность составлять финансовые отчеты, выдача поручительств и векселей, заключение сделок или занятие коммерцией, участие в политических партиях и профсоюзах (это, впрочем, допускается при необходимости защиты интересов Церкви или содействия всеобщему благу), участие в военной службе. Более того, даже распоряжение своими доходами предписывается осуществлять таким образом, чтобы остающееся у клириков (за исключением необходимого для обеспечения достойного содержания и выполнения присущих их статусу обязанностей) охотно расходовалось во благо Церкви и на дела христианского милосердия[264].

Эти нормы поражают своей юридической техникой, если угодно, мистически-юридической техникой, когда внутреннее содержание нормы гораздо глубже ее буквального словесного оформления и погружение в ее смысл способно дать ответ практически на любые вопросы жизни клирика, даже если конкретного ответа нет в этом ее буквальном выражении.

Я не вижу причин, по которым эти нормы «католического» права не могли бы рассматриваться в качестве схожих с теми, которые существуют для православных священников – естественно, не в смысле формальной применимости католического кодекса к Православной Церкви, а в смысле своего содержания. Да и не удивительно, ведь по своему содержанию эти нормы восходят к основополагающим традициям Древней Церкви в отношении к священникам. Менялся внешний облик священников, менялись и по-разному формировались правила об их одежде[265] и внешнем виде[266], но правила об образе жизни, образе мыслей, человеческом (не в смысле внешности) облике остаются теми же.

Показателен еще один момент, опять же общий для обеих традиций. В правовом статусе клириков в количественном отношении гораздо больше обязанностей, чем прав. Можно говорить о некоторых привилегиях для клира – в особом их статусе в каноническом праве, но в современных условиях