Дефолт - Инна Тронина

– Александра, вы ведь недавно поменяли квартиру? И, кажется, на весьма непрезентабельную, так ведь? В академии такие ужасные слухи ходят…

– Я продала две квартиры, две машины, одну дачу с земельным участком! – с вызовом, глядя ему прямо в глаза, ответила Саша и вздёрнула плечи.

Всё скрывала, не плакалась, носила горе в себе, но знакомые раззвонили по академии. Наверное, это сделал друг Артёма, который устроил Сашу сюда, или его женщины. Парень этот изменял своей супруге чуть ли не с каждой встречной. Возможно, добавила от себя и Эльвира – она ведь с той самой кафедры. Вероятно, Сергей Николаевич объяснял постоянное отсутствие секретарши на рабочем месте её семейными проблемами.

– Понятно. Пир отшумел, пришло похмелье. Кончилось золотое времечко.

Профессор говорил со злорадством и Саше явно не сочувствовал. Неужели он просто захотел разбередить рану, сыпануть туда лишнюю горсть соли? Да нет, этот человек не так мелочен, да и к слабому полу относится снисходительно. Просто считает всех баб дурами и многого от них не требует. Завидовать, вроде, тоже не должен – живёт дай Бог каждому.

– Как вы там говорили? Надо вкалывать, и будешь Рокфеллером? – Он опять ухмыльнулся. – Ещё один апологет свободного рынка погорел? А собирался всю жизнь есть с золотой ложки? Нет, друзья мои, приехали! Слезать пора.

– В том, что случился мировой кризис, мой муж не виноват!

Саша буквально задыхалась от обиды. Она-то, дура, ждала от поживших, опытных мужчин помощи, а получила лишь издевательства и насмешки.

– Да не кризис это, а крах. Чисто российский – весь мир здесь не причём. Крах монетаристской политики и построенной на её основе экономики. А цены на нефть очень низкие, и срам прикрыть нечем. Можете утешить себя тем, что не только вы, а вся страна жила в долг, и никто почти не думал, что придётся так быстро и много отдать. Но меня интересует, расплатились ли лично вы.

– Мне казалось, что да.

Саша выразительно взглянула на свои руки, демонстрируя полное отсутствие браслетов и колец. Профессор понял её, кивнул.

– А сегодня опять пришло письмо…

– То, которое вы читали в приёмной? – догадался директор лицея. – Вот я вижу, что на вас опять лица нет. Снова угрозы и вымогательства? Неужели эти изверги не унялись? Извините, Сашенька, но мне не безразлична ваша судьба. И судьба вашей дочери, разумеется. Как я понял, вы отдали всё, что могли, но аппетиты негодяев лишь возросли. Не пора ли, наконец, обратиться в милицию, вернее, в РУБОП? У вас, дорогая моя, другого выхода просто нет. Безнаказанность подталкивает бандитов к новым авантюрам. Я понимаю, вы боитесь за себя и за дочку, а потому не желаете обострять отношения. Они нащупали ваше слабое место, к сожалению. Хватит того, что погиб Артём Михайлович, которого я, кстати, хорошо знал. И ценил как способного экономиста…

– Я знаю, Артём рассказывал.

Саша никак не могла поверить в то, что её желание исполнилось. Появилась возможность поделиться своей бедой ещё с кем-то кроме Старосвецкого, и как раз в тот момент, когда Виктор вышел из игры. Она подозревала, что совершила роковую ошибку, сделав начальника службы безопасности коммерческого банка, человека с сомнительным прошлым, своим доверенным лицом, но иного выхода на тот момент не было. Теперь же, когда Виктор надолго попал в больницу, просьба о помощи, обращённая к другим людям, уже не будет выглядеть достойным наказания проступком. К тому же, люди эти в милиции или в ФСБ не служат, а насчёт прочих Старосвецкий не предупреждал.

– Но, понимаете, в полученном мною письме нет никаких угроз и намёков на вымогательство. Если подойти формально, это письмо ничего особенного собой не представляет. А мои чувства и подозрения к протоколу не пришьёшь. Если я сейчас отправлюсь в милицию, меня просто завернут с порога. Или объявят должницей, которая не хочет платить, – это ещё хуже. А потом уже поздно будет. Ведь если я с этим человеком встречусь, он выдвинет условия. Начнёт запугивать, как другие…

У Саши перехватило горло, и она с трудом смогла вздохнуть. Впившись пальцами в стол, с ненавистью глядя перед собой, она продолжала.

– Я же не знаю, какие у него возможности! Вдруг он организует слежку за мной, как это делали другие, которым я уже заплатила? Может ведь и помешать, перехватить на пути в милицию, даже убить. Но, главное, я панически боюсь за дочку. И не ручаюсь за себя. Найду ли силы переступить через собственное малодушие? Удобнее всего действовать сейчас…

Саша радовалась, что её внимательно слушают и даже не отвечают на телефонные звонки, несущиеся с городских аппаратов и мобильников. Наверное, учёным, преподавателям академии интересно послушать про иную, нежели у них, жизнь. Хотя они вполне могли искренне сопереживать Александре – возможность казаться сильными и благородными всегда тешила мужское самолюбие.

– Сейчас половина седьмого, а в девять я должна быть на Ленинградке, где автор письма назначил встречу. Пока он за мной не следит, потому что не знает, как я прореагирую, приеду ли туда вообще, соглашусь ли платить. Он уверен, что ничего особенного не написал, и потому бояться нечего.

– А кто это? – Профессору разговор явно стал надоедать. Он пил кофе, потягивал сигару, заодно просматривал только что размноженные документы. Чтобы немного отвлечься, Саша внимательно рассматривала ровный пробор в его чёрных с проседью волосах. Сергей Николаевич притих за своим столом, сложив руки, как школьник.

– Вы твёрдо уверены в том, что это вымогатель?

– Он – друг Артёма, мы все вместе жили в общежитии. Его зовут Николай Линдес. Был одним из свидетелей на нашей свадьбе, но потом надолго пропал. Впрочем, мой муж, судя по всему, поддерживал с Николаем контакты. Теперь тот пишет, что нуждается в средствах на лечение сына за границей. Деньги у него, естественно, в августе пропали, да ещё он вместе с двумя своими приятелями вложил огромную сумму в ценные бумаги. Якобы Артём уговорил их так поступить, обещая баснословные проценты. Как вы понимаете, это мероприятие тоже накрылось. Артём застрелился, и теперь Линдес, скорее всего, начнёт требовать с меня то, что потерял по вине Артёма. Якобы ему угрожают те двое…

– Ну что за детство – уговорил?! Сами бы не захотели, так никто не смог бы их уговорить. Где это сказано, что вы или ваш муж в случае разорения банка должны возмещать ущерб?

Профессор всё время брезгливо морщился, откровенно жалея, что задержал Сашу у порога. Ушла бы она тогда и теперь не отнимала драгоценное время.

– Прав у него никаких нет, – грустно согласилась Саша.

Сейчас от неё под благовидным предлогом отделаются, и придётся в одиночку выкарабкиваться из этого вонючего болота.

– Но ведь у всех рэкетиров формально нет прав, а они стращают, пытают, уничтожают. И здесь так может случиться.

– Ваш приятель способен на такое? – удивился Сергей Николаевич.

– Трудно сразу сообразить, кто на что способен, – ответил вместо Саши профессор. – Был раньше нормальный, порядочный человек, а нынче, глядишь, пошёл по скользкой дорожке. Ведь надо соответствовать эпохе и преуспевать любой ценой! Давайте сделаем так, Александра, – он потушил сигару и достал мобильник из внутреннего кармана пиджака.