Дефолт - Инна Тронина

Кто знает – а вдруг всё к лучшему? Избавившись от несправедливо нажитого богатства, они с Аллой успокоятся, и это главное. Будут нехватки и лишения, но не останется ни многомиллионных долгов, ни бандитов, ни угроз убить или взять в заложники. С нуждой они как-нибудь совладают – это ещё не самое страшное. В новом доме, в незнакомом дворе об их прошлом знать не будут, и ограбить одинокую мать уже никому не придёт в голову. Пожалуй, это и есть самый лучший выход…

Саша вскочила, бросилась в холл к телефону, дрожащим пальцем набрала номер квартиры тёти Марины Молчановой. После двух длинных гудков раздался щелчок.

– Слушаю! – Надежда Семёновна Коварская говорила недовольно, даже зло. Наверное, ей надоели частые визиты внучкиной подружки, которая к тому же всё время брала с собой собаку. – Кто это?

– Это я, Александра! Алла моя у вас? Домой не уехала?

– Нет, они с Настей в комнате закрылись. Позвать её?

– Нет, не нужно. Скажите только, что я приеду на такси и заберу. Уже поздно, и дождь на улице.

– Скажу, мне что! Но такси сама могу вызвать, как обычно. Большая уже девчонка, а вы всё её на руках носите. Проводит Настасья до машины, а вы около дома встретите.

– Нет-нет, я Аллочку заберу. – Саша сильно придавила трубкой рычаги, скинула халат и пошла в спальню переодеваться.

* * *

В плацкартном вагоне было холодно и шумно, к тому же из туалета сильно воняло. От каждого из нагромождённых в проходах и на полках баулов несло семечками, косметикой, вяленой рыбой или масляной краской. Несмотря на то, что курить пассажиры выходили в тамбур, воздух сделался сизым, а лица колыхались, как в тумане. Черты попутчиков расплывались, теряли чёткие очертания и, в конце концов, пропадали совсем. На их месте возникали чьи-то новые физиономии, а прежние не появлялись уже никогда.

И под стать вагонной тоске был серый дождь за окном. Сильный ветер рвал последние листочки с озябших деревьев. Выпавший снег растаял, и теперь люди, телеги, машины, трактора безнадёжно вязли в грязи, затопившей всю округу. Нужно было добираться от Тулы до Москвы электричкой, но Таня купила невестке билет именно на этот поезд.

Александра, завернувшись в модный трикотажный шарф, тряслась на боковом нижнем месте. Полку разобрали, превратив в два сидения и замызганный маленький столик. Напротив Саши прыгали от каждого толчка вагона два туго набитых рюкзака. Столик занимал мешок с деревенскими гостинцами – старуха попросила разрешения оставить его здесь. Саша молча кивнула и надолго отвернулась к запылённому окну.

На ней было длинное пальто-халат цвета кофе с молоком, надёжно защищающее от дождя и ветра. Два месяца Саше было холодно – каждый день, каждый час. Хотелось только забраться в постель, включить грелку на «тройку». Но и это не помогало – начинало пахнуть палёным, а Сашу всё равно знобило. Приходилось грелку выключать, совать под мышку градусник, но температура оказывалась нормальной. Батареи на новой квартире топились исправно, хотя соседи вспоминали, что ровно год назад, тоже в конце октября, прорвало трубу, и весь микрорайон мёрз трое суток. Но этой осенью, тьфу-тьфу, дом пока держался.

Саша пыталась внушить себе, что всегда была такой – исхудавшей, в морщинках, с обильной проседью в волосах. Точно так же не могла купить краску, чтобы вернуть прядям первоначальный, естественный цвет; ходила к метро на рынок, выбирала продукты подешевле. Теперь вдова Артёма Лукьянова ничем не отличалась от остальных женщин, а многие торговки из этого поезда выглядели куда богаче – хотя бы потому, что носили золотые кольца, серьги и цепочки.

В ушах Саша оставила маленькие жемчужные капельки – подарок отца, а остальное уже продала. Их с Артёмом обручальные кольца, все свои украшения, три массивные цепи и два нательных креста пошли в уплату долгов. Остался только один крестик, Аллочкин, и дочь носила его на тесёмке. Лишить дитя защиты Всевышнего мать не могла ни при каких обстоятельствах.

Аллочка очень нуждалась в заступничестве, в покровительстве, в милости. Саша чувствовала, что дочери грозит опасность, хотя Старосвецкий всё уладил с автоперегонщиками, как обещал. Больше претензий к семье Артема не было. Саша с Аллой остались чистыми от долгов, свободными и бедными в крошечной квартирке на Волгоградском проспекте – а больше им ничего было не нужно.

До сих пор Саша оттягивала объяснение с дочерью, но та уже и так всё поняла без слов. Алле было достаточно узнать, что всё их имущество ушло на погашение папиных долгов, образовавшихся после дефолта. В последнее время разорились многие процветавшие ранее родители её соучеников, и детей пришлось срочно забирать из школы «Ретро» – нечем стало платить за обучение.

И всё-таки Саша не могла смириться с тем, что у них всё в прошлом. Помнила об упомянутом Виктором подозрительном типе, с которым общался Артём. И сейчас, возвращаясь от Тани из Тулы, думала о нём, неведомом и ужасном. Не знала ни имени, ни возраста, ни внешности этого человека, но он умудрялся являться в предрассветных тревожных снах серой тенью, а после пробуждения Саша ощущала его рядом с постелью.

И никак не удавалось доказать самой себе, что виноваты расшатавшиеся от всего пережитого нервы, а денег на психоаналитика нет и никогда уже не будет. Саша сделала всё для того, чтобы не дать бандитам предлога испортить им с дочерью жизнь и ожидала вполне заслуженного, выстраданного покоя, который всё не приходил.

Поезд то весело перестукивал колёсами, то еле-еле волокся, но Саша не торопилась. Если всё будет нормально, и состав прибудет на Курский вокзал по расписанию, можно успеть в лицей, разобрать сегодняшнюю почту. Аллочка уже два дня болела ангиной, лежала одна в новой квартире, а мать так и не смогла за это время посидеть с ней рядом, просто подержать за руку. Но всё-таки случилась в их жизни и радость – в школе «Ретро» сказали, что Аллочка до Нового года сможет там учиться, потому что Артём заплатил за две четверти ещё до начала занятий, и никаких дополнительных взносов не нужно.

Сегодня рано утром пришлось ехать в Тулу – отвозить Татьяне таксу Бекки, которую золовка просто обожала. В новой квартире, тесной и неудобной, собака путалась под ногами и действовала на нервы. Избалованная и самодовольная, Бекки требовала постоянного внимания, а как раз сейчас ни Саша, ни Алла возиться с ней не могли. Выгуливать домашнего деспота больная девочка не хотела, а мать её разрывалась на части, сжигаемая постоянными стрессами, вымотанная беременностью и недавним переездом.

Поэтому решили подарить Бекки Тане, у которой времени гораздо больше, и есть желание покрасоваться в обществе породистой псины. Предварительно созвонившись с золовкой, Александра взяла таксу на поводок, собрала в сумку все её плошки, свернула специальную, привезённую из-за границы постельку и ещё затемно выехала на вокзал. Возвращаясь в Москву, Саша от души радовалась, что дома ждёт её только дочка, а о собаке можно забыть. Надолго или навсегда – это уж как получится.

А Бекки жалеть нечего – у жизнерадостной хохотушки Тани ей будет лучше, а особенной преданностью хозяевам такса никогда не отличалась. Исчезновения Артёма она даже не заметила, потому что нуждалась исключительно в сытной еде, регулярных прогулках и тёплой подстилке, что Таня и обязывалась обеспечить в лучшем виде.