Жестокие намерения - Кора Кент

— Это сложно, и я расскажу тебе все, клянусь. — Мои веки наконец начинают тяжелеть, но день только начинается. — Мне нужно все сбросить.

Кристин зевает и откидывает одеяло, обнажая голые ноги. Не споря и не жалуясь, она говорит:

— Круто. Давай сначала выпьем кофе.

Не знаю, почему я так долго скрывала все от своей лучшей подруги. После всего, что мы пережили за эти годы, я не могу вспомнить, почему считала, что держать все в себе — хорошая идея.

К тому времени, как мы одеваемся и направляемся в кафе, в кампусе царит суета. Мы прогуливаемся по Прери-авеню, огибая университет. Холодное осеннее утро заставляет меня плотнее натянуть кардиган. Кристин рассказывает о своих занятиях, заполняя тишину. Когда-нибудь мне придется поблагодарить ее за все, что она для меня сделала.

— Наверное, я взяла с тебя пример или что-то в этом роде, — закатывает она глаза. — Я уже сделала домашнее задание для занятий на следующей неделе. Прошлой ночью тебя не было рядом, а Тео не отвечал на мои сообщения. Наверное, развлекался или что-то в этом роде.

В последнее время я не была хорошей подругой. Я почти не помню Тео. Неделю или около того мы называли его просто Футбольный Парень. Кристин встретила его в столовой несколько недель назад, и с тех пор они общаются. Я уверена, что она рассказывала мне о нем, но мне неловко признаваться, что я была настолько погружена в свою собственную драму, что все забыла.

— Хочешь, чтобы я пришла на футбольную тренировку и высказала ему все, что о нем думаю? — Спрашиваю я с нерешительной улыбкой. — Потому что я буду кричать на него перед всеми его друзьями. — Я не хочу этого делать, потому что там будет Ксавьер, но если это то, что ей нужно от меня, я это сделаю. Я твердо решила снова стать лучшей подругой, раз уж я отказалась от участия в драме приемной семьи Маккейдов.

Кристин качает головой.

— Не-а. Не то чтобы мы с ним собирались пожениться или что-то в этом роде. Такое чувство, что он использовал меня для секса, а теперь отступает, потому что получил то, что хотел, и большее его ничего не интересует.

— Ты занималась с ним сексом? — Боже, я настолько не в курсе.

Она опускает голову и улыбается.

— Да, вроде как в четверг вечером? — Кристин хмурится, пытаясь вспомнить точную дату. — Может быть, в пятницу. Я не помню. Он пригласил меня на вечеринку студенческого братства. На самом деле, — она щелкает пальцами, вспоминая, — там был Ксавьер.

— Кстати, о Ксавьере, прошлой ночью у нас был секс на кладбище, — бормочу я. Румянец заливает мою кожу, и я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку. Мне неловко, но я хихикаю, вспоминая об этом.

Кристин заливается смехом.

— О, Боже мой, Кей. В начале учебного года было ужасно трудно просто заставить тебя произнести слово "секс". А теперь ты занимаешься им на кладбище. Ты плохая, плохая девочка.

Мой румянец усиливается.

— Все было не так, — пытаюсь объяснить я. — Это было прощание, я думаю. Отношения с Ксавьером вышли из-под контроля.

— Я это сразу поняла, — говорит она, фыркая. — С тех пор, как вы встретились, отношения с Ксавьером вышли из-под контроля. Ты помнишь, как ударила его коленом по яйцам, когда вы, ребята, впервые познакомились?

Мне следовало знать лучше, прежде чем думать, что Ксавьер — это нечто большее, чем неприятности. Когда он прижал меня к стене в старом доме моей мамы, я должна была кричать изо всех сил, но что-то удержало меня. Возможно, если бы Кэрри и Малкольм были свидетелями того, что произошло, все никогда бы не зашло так далеко.

— Задним умом все крепки и все такое, — пожимаю я плечами. — Впрочем, теперь все кончено. Если он снова появится, я вызову полицию.

Кристин бросает на меня хитрый, понимающий взгляд.

— Ты уверена, что это то, что ты хочешь сделать, Кей? Я имею в виду, не дай Бог, я помешаю тебе сделать то, что ты хочешь, но в последнее время ты во многом полагаешься на Ксавьера. Ты не думаешь, что, возможно, у тебя есть к нему чувства?

Я пренебрежительно отмахиваюсь от слов Кристин, но чувствую укол раздражения из-за этих намеков. Она неделями уговаривала меня начать собирать бумаги о жестоком обращении Ксавьера. Как она могла подумать, что он мне нравится?

— У меня нет к нему чувств, — говорю я ей. — Он был полезен, когда дело касалось Малкольма, но это использование себя исчерпало. — Мой отчим лежит на больничной койке, пытаясь прийти в себя после "курса", который устроил ему Ксавьер. Это напоминает мне о том, что нужно позвонить маме и узнать, как она себя чувствует.

— Поступай как знаешь, — пожимает плечами Кристин. — Но если однажды ты поймешь, что он тебе нравится, или хочешь быть с ним, или что-то в этом роде, я пойму. То есть я не пойму, потому что он псих-преследователь, но если он сделает тебя счастливой, я постараюсь принять его как человека.

Меня расстраивает собственное упрямство. Несмотря на то, что Кристин не раз оказывалась надежной подругой, я все равно держала ее в неведении обо всех своих проблемах. Может, я боялась, что она подумает обо мне, а может, боялась нагружать ее своими проблемами. Что бы там ни было, это было глупо. Мне стоило знать, что моя лучшая подруга — единственный человек, которому я могу доверять. Даже если она считает, что мне может понравиться такой ненормальный, как мой сводный брат.

Я нахожу в себе силы признаться:

— Тогда, наверное, я должна сказать тебе, что из-за него Малкольм попал в больницу. — У нее отвисает челюсть, но я еще не закончила. — Потому что Малкольм пытался заставить меня заняться с ним сексом, иначе, по его словам, он загубит мою карьеру.

Каждое новое признание снимает тяжесть с моих плеч. К тому времени, как мы пьем кофе и возвращаемся в кампус, я становлюсь легче на сто фунтов.

— Я… я даже не знаю, как к этому относиться, — заикается Кристин.

— И не говори. — Я уже несколько недель пытаюсь осмыслить все происходящее, но до сих пор не могу понять, как я попала в такую ситуацию. — Но именно поэтому с Ксавьером все должно быть кончено. Думаю, если я прекращу с ним общаться, заблокирую его, буду игнорировать и все такое, я, наконец, смогу жить нормальной жизнью. И я действительно, действительно хочу жить нормальной жизнью, Крис.

Она