Саван для соловья - Филлис Дороти Джеймс

— А не трудно было держать ваши отношения в тайне? В больнице невозможно что-либо скрыть.

— У вас романтические представления, старший инспектор. Мы не целовались и не обнимались в проходной комнате. Когда я сказал, что спал с ней, я именно это и имел в виду. Я не употреблял эвфемизма для наших занятий сексом. Она приходила ко мне на квартиру на Уинпол-стрит, когда у нее был отпуск на ночь, и там мы вместе спали. Я живу не здесь, мой дом находится недалеко от Селборна. Привратник на Уинпол-стрит, конечно, знает про нее, но он умеет держать рот на замке. В противном случае в доме не осталось бы жильцов. Я ничем не рисковал при условии, что она не станет никому рассказывать, а она была не из болтливых. Не то чтобы я специально это обговаривал. В моей личной жизни есть некоторые области, где я поступаю, как мне нравится. Без сомнения, и вы также.

— Значит, ребенок у нее был не от вас?

— Нет. Я не так беспечен. Кроме того, наши отношения давно закончились. Но даже если бы этого и не произошло, вряд ли я стал бы ее убивать. Этот способ разрешения проблемы гораздо более сложный, чем кажется.

Делглиш спросил:

— Что бы вы сделали?

— Это зависело бы от обстоятельств. Я должен был бы увериться, что ребенок мой. Но эта проблема не так уж редка и неразрешима, если женщина обладает здравым рассудком.

— Мне сказали, что мисс Фоллон собиралась сделать аборт. Она обращалась к вам по этому поводу?

— Нет.

— А могла обратиться?

— Конечно. Но не стала.

— Помогли бы вы ей, если бы она попросила вас?

Хирург взглянул на него:

— Я бы сказал, этот вопрос вряд ли относится к вашей компетенции.

Делглиш ответил:

— Это мне судить. Девушка была беременна; она; намеревалась сделать аборт; она сказала подруге, что знает кого-то, кто поможет ей. Естественно, меня интересует, кого она имела в виду.

— Вы знаете закон. Я хирург, а не гинеколог. Я предпочитаю придерживаться своей специальности и заниматься ею легально.

— Но существуют другие способы помощи. Вы могли направить ее подходящему консультанту, помочь с оплатой гонорара.

Девушка, располагающая шестнадцатью тысячами фунтов и собирающаяся ихзавещать, вряд ли ждала помощи в оплате расходов на аборт. Но о завещании мисс Гудейл никто не знал, и Делглишу было интересно выяснить, известно ли Куртни-Бригсу о состоянии Фоллон. Но хирург не проявил признаков своей осведомленности.

— Но ведь она не обратилась ко мне. Может, она и думала обо мне, но не пришла. А если бы пришла, я не стал бы ей помогать. Я считаю своим долгом отвечать за себя, но не могу принимать на себя ответственность за других людей. Если она предпочла искать удовольствий где-то в другом месте, пусть там же ищет и помощи. Она не от меня забеременела, а от кого-то другого. Пусть он и заботится о ней.

— Так вы ответили бы ей?

— Разумеется. И это было бы справедливо.

В его голосе прозвучала нотка мрачного удовлетворения. Глядя па него, Делглиш заметил, что он покраснел и, по-видимому, с трудом сдерживал свои чувства. И тогда у Делглиша возникли некоторые сомнения относительно природы этих чувств. Пожалуй, здесь была замешана ненависть. Он продолжал свой допрос:

— Вчера вечером вы были в больнице?

— Да, меня вызвали на срочную операцию. У одного из моего пациентов произошел рецидив. Вообще, это не было для меня неожиданностью, но случай оказался весьма серьезным. Я закончил операцию без четверти двенадцать. Время отмечено в тетради регистрации операций. Затем я позвонил сестре Брамфет в Найтингейл-Хаус и попросил ее вернуться в палату на час или, если потребуется, больше. Мой больной был частным пациентом. После этого я позвонил к себе домой, чтобы предупредить, что скоро вернусь, а не останусь ночевать во врачебном корпусе, как иногда делаю после поздней операции. Я вышел из главного здания сразу после двенадцати. Собирался выехать через ворота, ведущие на Винчестер-роуд. У меня свой ключ, однако вчера был довольно сильный ветер, и я обнаружил лежащее поперек дороги рухнувшее дерево. Мне повезло, что я в него не врезался. Я вышел из машины и привязал к одной из ветвей свой белый шарф, чтобы это послужило предупреждением тому, кто решится ехать этой дорогой. Вряд ли кому-нибудь это понадобилось, но огромное дерево представляло собой опасность, и наверняка до утра убрать его было невозможно. Я развернулся и выехал через центральные ворота, сообщив о поваленном дереве привратнику.

— Вы заметили, во сколько это было?

— Нет, но это мог сделать привратник. Но могу предположить, что было минут пятнадцать первого, может, чуть больше. Какое-то время я провел около дерева.

— Чтобы попасть к задним воротам, вы должны были проехать мимо Найтингейл-Хаус. Вы не заходили внутрь?

— У меня не было для этого причин, и я не заходил внутрь ни для того, чтобы отравить Джозефину Фоллон, ни для иных целей.

— И вы никого не встретили на территории больницы?

— После полуночи и в такую сумасшедшую бурю? Нет, я никого не видел.

Делглиш изменил направление расспросов:

— Вы, конечно, видели, как умерла Хитер Пирс. Видимо, действительно не было никакой реальной возможности спасти ей жизнь?

— Я бы сказал, не было. Я предпринял весьма энергичные меры, но не так-то это легко, когда не знаешь, от чего лечишь.

— Но вы поняли, что это яд?

— Да, довольно быстро. Но не знал какой. Не то чтобы это имело большое значение. Вы видели заключение о смерти и знаете, что этот яд сделал с ней.

Делглиш спросил:

— Вы были в Найтингейл-Хаус с восьми часов утра в тот день, когда она умерла?

— Вы прекрасно знаете, что так оно и было, если, как я думаю, вы взяли на себя труд ознакомиться с моим первоначальным заявлением. Я прибыл в Найтингейл-Хаус сразу после восьми утра. По контракту я работаю здесь шесть раз в неделю по полдня. Фактически я бываю в больнице весь день по понедельникам, четвергам и пятницам; но меня нередко вызывают на срочные операции, особенно к платным пациентам, и время от времени по субботам я провожу утренние операции, если много больных. В воскресенье вскоре после одиннадцати вечера меня вызвали на срочную операцию аппендицита — это тоже был один из моих частных пациентов, — и мне было удобно воспользоваться ночлегом в медицинском корпусе.

— Где он расположен?

— В том ужасном новом здании рядом с поликлиникой. Там немыслимо рано подают завтрак — в половине восьмого.

— Значит, вы были здесь с самого утра. Демонстрация должна была начаться только в девять.

— Я был здесь не только ради демонстрации, старший инспектор. Вы как будто забыли о больных, не правда ли? Старший консультант по хирургии обычно не присутствует на занятиях студенток, если только он не читает им лекции. Я присутствовал на демонстрации двенадцатого января только потому, что там должна была быть инспектор комитета мисс Бил, а я являюсь заместителем председателя Комитета образования медсестер. Я считал своим долгом проявить учтивость по отношению к мисс Бил, поприветствовав ее здесь. Я пришел пораньше, потому что хотел поработать над заметками по клинике, которые оставил в кабинете сестры Рольф после предыдущей лекции. Кроме того, еще до начала инспекции я намеревался поговорить с Матроной, чтобы успеть вовремя встретить мисс Бил. Я поднялся в квартиру Матроны в восемь тридцать пять и застал ее заканчивающей завтрак. И если вы думаете, что у меня была возможность влить карболовую кислоту в бутылку с молоком в любое время от восьми часов до восьми тридцати пяти, вы совершенно правы. Но так случилось, что я этого не делал.