Аполлоша - Григорий Симанович

Гоша обомлел и схватился за сердце.

– Что – Игнат? Его убили?

– Надо срочно уезжать, Владимир Александрович, – не обращая внимания на Гошу, твердо произнес охранник.

Утинский размышлял несколько секунд.

– Вот что, Гоша, я должен смыться. Тут возможен криминал. Это вопрос моей репутации, а значит, и бизнеса. Сам знаешь, какие времена. Мне нельзя тут, понимаешь?.. Запри эту дверь и иди к себе, Алик тебя сопроводит в квартиру. Если все нормально, он сразу уйдет. А ты на мобильный мне отзвони, на месте ли… ну, этот, бронзовый. Потом ложись спать, если уснешь. Ничего не предпринимай, ясно? Вообще ничего. На всякий случай придумай себе алиби, где был сегодня допоздна. Если что, понятия не имеешь, где он. Друг ведь не в первый раз пропадает.

Утинский с охранником быстро спустились. Гоша в сопровождении второго парня, едва сдерживая дрожь, поднялся на свой этаж. Дверь тоже оказалась незапертой. Алик прошел первым. Через три минуты Гоша услышал: «Заходите!» На подгибающихся ногах вошел в кабинет.

Все было на своих местах. Только сумка с Аполлошей из-под книжного стеллажа исчезла.

Он не был по природе психопатом, трусом, паникером, безвольным существом, готовым чуть что рвать на себе волосы и впадать в депрессию. Не был и героем с железными нервами. Но в этот момент Георгий Арнольдович Колесов в третий раз в жизни испытал чувство глобального, всепоглощающего, бесконечного отчаяния.

Первый сопряжен был с гибелью родителей.

Еще один в сорок лет, когда от знакомого случайно узнал, что первая и последняя сумасшедшая любовь к девушке, однокласснице, любовь с юных лет, не покидавшая память его, долгие годы беспокоившая сны его, – любовь эта уже пять лет, как утратила физический, земной объект: она умерла от редкой, неизлечимой болезни.

И вот он, третий случай, когда отчаяние тесно спеленало его – не продохнуть. Утраты последних лет, месяцев, дней, часов обрушились разом, одномоментно.

Полная потеря интереса к профессии.

Одиночество в старости. Идиотизм и безумие биржевых игр.

Брошенный переводческий труд всей жизни.

Очевидный – невероятный Аполлоша, загнавший сознание в область сверхъестественного, в логические тупики и мистические сферы.

Похоже, свихнувшийся, по воле Аполлоши, лучший и единственный друг.

А теперь еще, возможно, и похищение, и даже гибель Игнашки, и крушение последних иллюзий.

«Господи, за что все это! Господи, только бы эта пьянь безалаберная живым нашлась! Я во всем виноват! Не поверил в армянина, в слежку. Параноиком обозвал, издевался… А он таки узнал этого… из салона. За ним следили… Его украли. Но как они могли догадаться, что вещь у меня? Да очень просто! Они пытали Игната, и он признался. Отмычка, пять минут – и нет Аполлоши.

Импульсивно дернулся к ящику письменного стола. Давным-давно соорудил в нем примитивное двойное дно, куда клал деньги, важные документы, бумаги. Глупо, конечно, но вдруг воры окажутся новичками?

Их с Игнатом первые биржевые отчеты, документы, деньги, ключи от ячеек – на месте. По какому наитию перенес? Аполлоша навеял? Чушь! Тогда и о себе бы позаботился. А себя-то не уберег…»

Он позвонил Утинскому и произнес: «Ее нет. Дверь была закрыта, все на месте, а ее нет. Исчезла».

– Все понятно. Действуй, как я сказал. Мне не звони. Лечу на две недели за границу. Запиши (он продиктовал номер мобильного). Спросишь, кто у телефона. Если человек ответит «Лука», доверься ему. Он найдет тебя. Расскажи все в деталях, как мне. Не паникуй. Я как будто предвидел: это мой новый человек, абсолютно надежный. Он поможет. Уверен, что друг твой жив. И бронзу найдем. Вот увидишь! Все, отбой…

Старший оперуполномоченный МУРа майор милиции Сергей Александрович Нагибин устал.

В свои тридцать пять, имея репутацию классного профессионала и неудобного для начальства «слишком правильного мента», он, бывший сержант разведроты, выпускник вечернего юрфака, до чертиков устал от уймищи работы, житейской неустроенности и безденежья, от коллег– ментов, по большей части циничной и жадной братии, готовой за штуку баксов сгонное…ть или отмазать кого угодно.

Он устал от начальников, лижущих жопы своим начальникам и заносящих бабки, отфильтровывая свой навар…

А еще, наделенный от природы внешностью мачо, прозванный в ментовских кругах за глаза «Бандерасом» (от отца, наполовину испанца, бросившего мать, когда был еще пацаном), Нагибин, хоть и любил женщин, устал от капризных и занудных телок, тянущих из кабака в постель, а оттуда чуть ли не сразу в загс…

И наконец, он устал от самого себя, от своего второго «я», шептавшего то и дело «уходи, пока не поздно, пока не сорвался, – уходи, пока цел и душу дьяволу не продал».

Уволился аккуратно, без скандала в ноябре 2007 года. К этому моменту собрал необходимые бумаги. Под Новый год у него на руках была лицензия на частную детективную деятельность. Еще через месяц в одной из городских газет и на нескольких Интернет-сайтах появилось предложение услуг частного сыскного агентства под скромным названием «Шерлок». Нагибин зарегистрировал его на свой домашний адрес, поскольку денег на аренду даже небольшого офиса наскрести уже не смог: все ушло на «подмазку», «накрытие полян», рекламу и приобретение кое-каких баз данных, которым положено было тихо «квартировать» на глухо запароленных сайтах отдельных силовых и правоохранительных структур.

И тут ему пофартило. Но как! Через неделю тупого сидения дома у телефона в надежде на первого клиента он получил звонок. Человек представился Николаем Ивановичем, сказал, что есть дело. Приехал через час, начал без предисловий.

– Я представляю интересы довольно известного предпринимателя. Разумеется, у этого господина есть серьезная служба безопасности. Но ему нужен такой человек, как вы, то есть вне его структуры и вне МУРа, но с опытом и связями в МВД. И с такой репутацией, как у вас.

– С какой?

– Надежный источник в вашем бывшем ведомстве уверяет, что вы гений сыска.

– Я всегда подозревал, что меня недооценивают, – улыбнулся Нагибин.

– У вас острый аналитический ум, редкая интуиция, хороший сыскной опыт и классная физическая подготовка боевого разведчика. Ваши допросы считаются эффективными почти на уровне детектора лжи. Вы не отдавали безвинных подследственных на растерзание прокурорам за бабки, порядочны, но поостереглись вступать в громкие конфликты с начальством, сохранили связи в системе и уважение даже тех коллег, которым, кроме денег, вообще ничего не дорого. Остальное перечислять не буду, иначе даже способность к самоиронии не помешает развиться мании величия, а она возбуждает аппетит на непомерный гонорар. О пристрастиях и слабостях нам тоже кое-что известно: женщины, двойная текила и сигарилла после ужина, а еще джинсовая одежда. Но это ваше дело. Не сомневаюсь, что в постели вы столь же искусны и бдительны, как на службе.