Чтение мыслей. Как книги меняют сознание - Вероника Райхль

и несчастья аккуратно структурируют фазы счастья и несчастья в его жизни, словно это колебание способно превратить неустойчивое равновесие в легкие волны, которые он в состоянии выдержать.

Становление другим

В ожидании щелчка

Лисси читает Жана-Люка Нанси

Лисси сидит за письменным столом и снова читает Нанси. Нанси ей очень нравится. Он пишет так деликатно и наблюдательно, как никто другой. Он любит людей. Если и существует решение всех мировых проблем, то его можно найти именно в его текстах.

Нанси пишет исходя из онтологического принципа, в конечном счете всегда об одном и том же. Будь его работы кустарником, этот онтологический принцип представлял бы собой его глубокую корневую систему, от которой подобно ветвям произрастают тексты, устремляясь высоко к небу. В них идет речь о теле и пространстве, смысле и обществе. Нанси пишет об экспозиции всех тел, их уязвимости и подверженности воздействию извне. Пишет, что тела существуют по отдельности и в то же время связаны между собой. Эта мысль проходит красной нитью через все его труды, однако каждый раз ему удается представить ее под другим углом.

Манера, с которой Нанси складывает слова в предложения, неведомым образом воздействует на Лисси. Ее мышление меняется. Более того, из ее тела уходит напряжение, будто благодаря текстам Нанси расслабляются мышцы. У него получается отойти от устоявшихся языковых шаблонов. Его язык почти поэтичен. Благодаря этому Нанси способен мыслить иначе, так как он отдает себе отчет в том, что традиционного философского подхода недостаточно. В конце каждой книги, как кажется Лисси, Нанси осознаёт, насколько язык не подходит для выражения того, что он хотел бы сказать. Но он все равно не оставляет попыток, так как понимает, что важно пытаться.

Однако сегодня Нанси заставляет Лисси изрядно нервничать. Каждые несколько минут она меняет положение тела, то и дело наливает новую чашку чая, вскакивает и снова садится. Ей уже известно это состояние. Оно наступает, когда то, что она читает, идет вразрез с ее убеждениями. Однако перестать читать Лисси не может, так как аргументы, приводимые французским философом, чересчур убедительны. Сейчас она испытывает это чувство, поскольку Нанси забирает у нее возможность обладать душой. Все эти годы она утверждала, что не верит в существование никакой души и что подобные представления наивны. Однако когда Нанси заявляет, что идея существования души на самом деле отражает представление о втором, немного отличающемся, теле в первом, она ощущает тупую боль. Словно у нее отняли маленький дачный домик вместе с огороженным забором участком. Впрочем, это не повод останавливаться, так что, пересилив себя, Лисси читает:

Если данный коллоквиум существует и мы сегодня интересуемся телом, то лишь по той причине, что мы чувствуем, более или менее явно, что тело тела — проблема тела, проблема того, что мы называем телом, — связана с определенной приостановкой или прерыванием смысла, в которой мы сейчас находимся и которая является нашим текущим, настоящим, актуальным состоянием. Каждый день мы сталкиваемся лицом к лицу с тем, что в отношении смысла, согласно одному из определений смысла, более не существует некоего сказанного, произнесенного, выраженного смысла, некоего бестелесного смысла, который должен был бы придать смысл всему остальному. Мы соприкасаемся с определенным прерыванием смысла, и данное прерывание связано с телом, оно и есть тело[38].

Этот отрывок оказался не таким уж плохим. Беспокойство немного отступает. Места с размышлениями о душе уже позади, да и это уже давно случилось: Нанси забрал у нее эту — возможно, последнюю — частичку души.

* * *

Спустя неделю Лисси сидит на скамье для медитации в окружении других людей. Сегодня первый день ретрита. Десять дней подряд она будет медитировать и хранить обет молчания. Ей запрещено смотреть другим людям в глаза. Лисси собирается упорядочить и прояснить свои мысли. Поначалу будет неприятно, затем ощущения станут непередаваемыми. Первые полчаса — примерно, так как в помещении нет часов (по окончании сеанса звучит гонг) — проходят великолепно. Затем у нее начинает болеть левая лопатка. Лисси не хочет двигаться, однако каждые пять минут невольно слегка меняет положение тела. Боль от этого не проходит. Сидение в полной тишине представляется Лисси бессмысленным. Перспектива провести так целый час, а затем еще дважды по два часа кажется ей ужасающей. И хотя Лисси каким-то чудом удается продержаться до обеда, это время она проводит больше в ожидании, чем в медитации. После обеда она вновь садится, ее плечо противно ноет, а в голове ходят по кругу шесть фраз: «Зря я решила приехать на ретрит. С чего я взяла, что это хорошая идея? Я не выдержу. Сейчас встану, заберу вещи и уеду. Если я уеду, то дома буду чувствовать себя отвратительно. Наверное, еще немного можно потерпеть». Она прокручивает эти мысли, вместо того чтобы следить за ритмом дыхания и оставить тщету бытия в стороне, как учил инструктор. Однако она продолжает сидеть. По прошествии времени наступает вечер, а это значит, что сегодня Лисси со всем справилась. Она горда собой и в то же время чувствует себя очень глупо.

Лисси медитировала и раньше, но никогда не задумывалась, насколько некомфортным может быть бесконечное сидение. Это происходит с ней постоянно: она вечно недооценивает, как тяжело долгое время выдерживать то, что доставляет легкий дискомфорт. Неважно, идет речь о медитации, чтении книг или уборке: каждый раз ее поражает, насколько невыносимым может казаться такой процесс, если этим необходимо заниматься часами. Тем не менее Лисси постепенно привыкает к ретриту. Во вторник медитация дается ей уже легче, в четверг немного тяжелее, но о том, чтобы уехать, она больше не думает. Ее тело по-прежнему где-то болит. С каждым днем она все лучше чувствует ягодицы, бедра и плечи. Даже деревянный пол, на котором сидит, и окружающие звуки она, к собственному удивлению, ощущает намного детальнее. Это точное восприятие удивляет и в то же время доставляет дискомфорт. На других участников Лисси, как ее и учили, старается обращать как можно меньше внимания, даже беспрерывно находясь рядом с ними и время от времени ощущая волну чужого беспокойства.

Всю неделю шел мелкий дождь. На шестой день выглянуло солнце. Его лучи проникают через окно, падают Лисси на колено и медленно ползут вверх по бедру. Сидя на скамье для медитации и ощущая тепло у себя на ноге, она вдруг замечает, насколько прозрачной стала ее кожа. Как для солнечных лучей, так и для всего остального.