Закон бутерброда - Титью Лекок

Клер посмотрела на него как-то странно. Был уже первый час ночи, они лежали в постели. Горел ночник, тот, что слева. Вернувшись домой, Клер обнаружила его храпящим на диване и разбудила, чтобы он перелег в кровать. Так что под одеяло он залез полусонным и в том же полусне рассказал ей о хороших новостях и о своем решении.

– Ты не рада? – спросил он, беря ее за руку.

– Нет, конечно рада. Просто такое впечатление, будто ты сообщаешь, что уходишь с работы.

– Нет. – Он отпустил ее руку и поудобнее устроился на подушке. – Просто я приторможу. В общем… буду работать в нормальном ритме. Постараюсь пораньше приходить домой по вечерам. А по выходным не буду полдня просиживать за компом.

На сей раз в ее глазах мелькнуло сомнение.

– Ты как будто сомневаешься.

– А я и сомневаюсь. Новости есть всегда, всегда происходит что-то важное или неважное, из-за чего тебе непременно надо открыть компьютер. Поток новостей не замедлится от того, что ты решил дать себе передышку.

– Обещаю. Честное слово. Переброшу на кого-нибудь другого. Потому что мне так хочется. Вот увидишь.

Она уснула, прижавшись к нему. Давным-давно она не засыпала вот так, положив голову ему на плечо.

В эту ночь оргазма у Марианны не случилось даже в проекте. По всей линии горизонта удовольствия даже в бинокль ничего не углядишь. Опять мимо. Да почему же так трудно добиться наслаждения с мужчиной? Проклята она, что ли? Господь не велит? И сказал Бог: “С членом не познаешь наслаждения”, и женщины не познавали наслаждения.

– Все в порядке?

Она повернулась и прижалась к Максу:

– Да.

– Хорошо было, правда?

– Да. Просто супер.

У нее был выбор: сказать ему “послушай, было неплохо, но тебе надо научиться пользоваться пальцами. У меня никогда не будет оргазма так сразу, от одного твоего члена, тебе надо кое-что проделать с моим клитором. Но сперва я тебе объясню, как устроен клитор. Жать на него бесполезно и т. п.” – или ответить, как 100 % женщин: “просто супер”. Был час ночи, они уже две недели кадрились по интернету и теперь вот первый раз переспали, атмосфера была вполне приятная, на честность у нее не хватало мужества.

И сказал Бог: “Ты солжешь”.

Она раздумывала. Остаться с ним, поваляться в постели или вернуться домой? Поздно, но она не устала. Ей хотелось домашнего покоя, но, с другой стороны, при мысли, что придется на холоде ловить такси, всякое желание пропадало. К тому же она не знала, хватит ли ей наличных денег или для начала придется идти искать банкомат. В последнем случае такси наверняка подвернется раньше банка, и тогда она опять окажется перед выбором – то ли сперва забрать деньги, рискуя не сразу найти другое такси, то ли сесть в то, что подвернется, и просить остановиться, чтобы добыть денег, а это всегда противно.

Напрашивался единственный вывод – остаться в тепле, но минуту спустя она уже стояла рядом с матрасом и натягивала джинсы. Носки она, по счастью, бросила рядом с обувью. Иногда один носок куда-то заваливался, тогда приходилось просить партнера встать с постели, трясти одеяло и вытаскивать комочек из какой-нибудь складки. Еще одна говенная засада.

В Марианнином уме рубрика “говенный” вмещала много всего.

Она попрощалась с Максом, тот попытался поймать ее и повалить обратно на кровать, но она вырвалась и ушла. На улице при мысли о том, что удалось принять решение, ей сразу стало лучше, она сняла с карты деньги, нашла такси и добралась до пассажа, где обитала последние три месяца. Набирая код, она испытывала противоречивые чувства: радовалась, что все-таки дома, и тревожилась, что не сможет уснуть.

Взобравшись по многовековой лестнице, она наконец вошла в свою прелестную трехкомнатную квартирку. В комнатах царила тьма, но все равно виден был окружающий бардак: в углу гостиной свалены неразобранные коробки, на раскладном диване разбросана куча шмоток, повсюду валяются книжки. На секунду она задумалась, стоит ли снимать пальто, учитывая температуру в доме. Она недавно перебралась в эту квартиру, куда более дешевую, чем ее предыдущая. Если отвлечься от того, что в Париже в самый разгар кризиса недвижимости по сходной цене можно снять разве что развалюху. Поскольку теплоизоляция в означенном жилище нулевая, пытаться его протопить равнозначно тому, чтобы поставить обогреватель на улице. От идеи включить радиаторы она отказалась сразу. Невезуха вполне предсказуемая, все соседи приняли аналогичные меры, и потому холод в здании стоял, как в леднике. Но если бы это было единственное неудобство, она бы смирилась. Главная беда заключалась в том, что дом был с привидениями.

Здешняя жизнь весьма напоминала Марианне лучшие передачи в духе “Тайны-ТВ” или недавние дурацкие репортажи о паранормальных явлениях на NRJ 12.

Когда краны в ванной в первый раз открылись посреди ночи и ее разбудил грохот льющейся воды, она встала, перекрыла воду и вызвала слесаря. Тот, допивая сваренный ею кофе, сказал, что сантехнику тут поменять невозможно, проще снести дом. Во второй раз она, завернув краны, полезла в интернет, откуда после долгих поисков вынесла, что живет, конечно, в развалюхе, но в развалюхе исторической.

Пассаж Королевы Венгерской существовал с 1700-х годов. В конце XVIII века здесь жила некая Жюли Бешёр, которую за красоту прозвали Майской Розой: торговка-зеленщица, работавшая на базаре Ле-Аль, на Рыночной площади. Она возглавляла делегацию “рыночных торговок”, отправившуюся в Версаль жаловаться на свои невзгоды. Мария-Антуанетта, увидев ее, поразилась ее сходству с собственной матерью, Марией Терезией, эрцгерцогиней Австрии и королевой Венгрии, поэтому делегация получила не только все, о чем просила, но и приглашение отобедать за королевским столом. Мария-Антуанетта даже поцеловала Майскую Розу, а той это настолько польстило, что в Ле-Аль она вернулась, лопаясь от гордости и неизлечимой роялисткой – весьма несвоевременные взгляды для атмосферы 1775 года. В издевку ее прозвали Королевой Венгерской, а в 1792 году заточили в монастырь Мадлоннет, служивший тюрьмой. Как сказано в тюремной книге, “Жюли Бешёр, по прозванию Майская Роза, именовавшаяся прежде Королевой Венгерской, обвиняется в преклонении перед бывшим Королем и супругой Капета”. Ее гильотинировали. С тех пор, по рассказам, в пассаже, где она жила, то есть в пассаже Королевы Венгерской, регулярно происходили сверхъестественные вещи – непреложные свидетельства того, что призрак обезглавленной до сих пор бродит по земле. Марианна могла ощутить многие из этих вещей на собственном опыте: сами собой открывающиеся и хлопающие двери и окна, внезапно включающиеся краны и целое созвездие ночных шумов и потрескиваний более или менее пугающего свойства.

Марианна не знала про историю зеленщицы / Королевы Венгерской / мстительницы, когда брала в поднаем у приятеля это помещение. Она только проверила, что поднаем законен, если владелец не сдает жилье дороже, чем сам за него платит. Тем не менее жилье было сказочное – по причине, заставлявшей всех парижан пускать слюни от зависти: “жилье до 1948 года”. Об этом понятии говорили со звездным сиянием в глазах, штука была настолько редкая, что превратилась в миф. А если конкретно – жилье стоило шестьсот восемьдесят евро вместо тысячи шестисот.