Ястреб и голубка - Вирджиния Хенли

Дрожь пронизала ее тело, когда она почувствовала, что его пальцы еще на дюйм приблизились к намеченной им цели. От его дерзкого маневра у нее перехватило дыхание. Сабби знала: если она скажет «да», он в ту же минуту возьмет ее — здесь, в этой кровати!

Взглянув на него, она живо представила себе, как осыпает поцелуями его тело, и от одной лишь мысли об этом едва не лишилась чувств. Но ведь он не из тех, кто ценит легкую добычу… Вот и пусть подождет и помучается!

Она не позволит этому могущественному надменному лорду думать, что ее так просто заполучить.

— Прошу тебя, милая… — взмолился он.

Судорожно вздохнув — должен же он понять, какой горячий отклик порождает в ней все то, что вытворяют его руки, — она твердо отстранила эти желанные руки, закинула волосы за плечи и высокомерно обронила:

— Вы слишком спешите, милорд. Я подумаю о вашем предложении, но это все, что я могу обещать.

Она отступила на шаг, пытаясь укрыться от взгляда его потемневших глаз, но он резко и безжалостно сжал ее плечо.

— Когда пойдешь сегодня спать, посмотри на этот синяк.

Она улыбнулась… в душе. Она сумела его ранить — иначе ему не понадобилось бы причинять боль ей.

Встретившись во дворце, они оба держались так, словно почти не были знакомы. Каждый понимал, что их отношения так или иначе вскоре станут близкими и что в их же интересах сохранять эту связь в тайне от королевы.

Но каждый раз, когда встречались их взгляды, его глаза горели нетерпением и требовали ответа. Тем не менее она делала вид, что ничего такого не замечает. Она скажет ему тогда, когда пожелает сама.

На следующее утро было намечено посещение предсказателя судьбы — вместе с Пенелопой. Но Сабби и догадаться не могла, что Эссекс уговорил сестру помочь ему в выполнении некоего хитроумного замысла. Согласно этому плану, Пенелопа должна была отвезти Сабби в один из его собственных домов, где он сам, переодетый восточным астрологом, напророчил бы ей роман с могущественным рыжеволосым графом.

Этой проделкой можно было бы на славу позабавиться, а потом он бы скинул свой костюм и занялся с ней любовью. Эссекс был уверен, что выиграет пари у Хокхерста, и не мог отказать себе в удовольствии поддразнить того при каждом удобном случае.

Шейн отыскал Сабби в королевской гардеробной. Как только Кейт увидела, кто удостоил своим посещением ее племянницу, она деликатно вышла в соседнюю кладовую, оставив их наедине.

На этот раз Сабби была одета в платье из желтого шелка с серебряными лентами.

— Ты сегодня особенно неотразима, — отметил он, в то время как его глаза обегали ее, подобно языкам пламени. — Помнишь, ты обещала мне показать, как умеешь плавать?

— Я припоминаю, что я сказала: если вы найдете для этого место… не у всех на глазах.

— Я снял римские бани на целый день.

Кроме нас, туда не впустят никого.

Он ожидал, что она откажется; но она-то знала, что отказываться не стоит: все равно он заставит ее сдержать обещание.

— Римские бани? А как они устроены?

И что, их действительно построили римляне?

Ее любопытство было искренним. Он искоса взглянул на нее.

— Они великолепны… может быть, чересчур великолепны. Все там сделано из прекрасного белого и голубого мрамора. Просторный бассейн для купания — сто ярдов в длину и шесть в глубину. Говорят, что некоторые из наиболее отважных дам плавают там обнаженными. Над бассейном расположена галерея для зрителей, но, конечно, сегодня эта галерея будет закрыта.

— Я отправлюсь туда с вами, милорд, при одном условии, — с улыбкой пообещала она.

— При каком именно? — осведомился он, ожидая, что она постарается как-нибудь отвертеться от рискованного предприятия.

— Если вы будете наблюдать за мной с этой верхней галереи… я для вас поплаваю.

— Встретишься со мной у спуска к пристани, как только Кейт тебя отпустит.

Она нарочно заставила его ждать целых два часа. Он в гневе расхаживал по пирсу и, когда она наконец появилась, не мог бы сказать, чего ему больше хочется: задать ей хорошую трепку или обнять ее. Но, взглянув в эти светлые зеленые глаза, он сказал только:

— Довести мужчину до исступления — это у тебя ловко получается, моя дикая кошка.

Это признание доставило ей несказанное удовольствие.

Он не сводил с нее глаз все то время, пока лодочник выбирался на фарватер Темзы, а затем вел свой ялик к указанному месту, искусно пройдя под двумя мостами.

Шейн размышлял, пытаясь понять природу своего необычного влечения к ней. Да, конечно, она была одной из самых очаровательных, самых ярких женщин, которых он повидал на своем веку.

Ее стройная фигура, ее соблазнительные формы могли бы мертвого поднять из гроба.

Но он затруднялся даже подобрать название для той неуловимой ауры, из-за которой обладание именно этой девушкой казалось ему столь необходимым.

Он покачал головой, и на этот раз не найдя ответа.

Они поравнялись с великолепным дворцом Сомерсет-Хаус и пешком прошли небольшое расстояние до Стрэнда и римских бань. На улицах толпился народ; торговцы и ремесленники — от молочниц до крысоловов — зазывали прохожих, предлагая свои услуги. Он купил ей целую охапку золотых роз. Они были в полном цвету и не могли бы дожить до завтрашнего дня, но сейчас, когда они являли себя миру во всей красе, их запах опьянял.

Сабби уткнулась в букет лицом и глубоко вдохнула этот аромат. В Хоке тут же вспыхнуло желание: она ничего не делала наполовину. Он верил, что она еще не принадлежала ни одному мужчине, и тем не менее ее образ не был образом невинной девочки; он угадывал в ней древнее, как мир, искусство обольщения, унаследованное, быть может, от самой праматери Евы. И он понимал, что, если ему дано будет разбудить ее, она приведет его в райские кущи.

От вида роскошного мраморного бассейна у Сабби просто дух захватило. Вода мерцала нежной голубизной, звала, манила и искушала.

Но когда Сабби увидела, как Шейн поднялся на галерею, она уже точно знала, как поступит.

Для того чтобы раздеться, она вошла в одну из небольших кабинок, но, вместо того чтобы остаться в короткой нижней юбке, как она намеревалась вначале, она сняла с себя все до последней ниточки. Она будет плавать для него вот в таком виде.

Она распустила волосы, так что они окутали ее как плащом, поднесла к груди охапку роз и подошла к краю бассейна. Грациозно шагнув в воду, она выпустила из рук розы, и они медленно заскользили по светло-голубой глади воды. Медленно, с необыкновенным изяществом, она оттолкнулась от мраморной ступени и поплыла, и вода относила назад прекрасные пряди ее светлых, отливающих медью волос. Она достигла дальнего конца бассейна и столь же медленно вернулась обратно. Снова оказавшись среди покачивающихся на воде роз, она перевернулась на спину и взглянула на него.