Восточный ветер - Чингиз Абдуллаев

«Сказано, что мы обязаны прощать своих врагов, но нигде несказано, что мы обязаны прощать своих бывших друзей».

Козимо Медичи

«Если войной можно уничтожить войну, то позволительна дажевойна. Если убийством можно уничтожить убийство, то разрешено даже убийство».

Уильям Чэннинг

«Самый быстрый способ закончить войну — это потерпетьпоражение».

Джордж Оруэлл

Он сидел в зале суда, наблюдая за подсудимым. Тот старался держатьсяиз последних сил, пытаясь не выдавать своего волнения. Иногда он проводил рукойпо лицу, словно отгоняя наваждение, будто не веря в то, что происходило с ним вэти дни, в этом зале. Подсудимый был уже не молод, под шестьдесят, но онвыглядел довольно неплохо для своего возраста. Несколько лет назад он дажесделал круговую подтяжку лица, убрал морщины. Он занимался теннисом и играл вгольф, вел здоровый образ жизни, раз в неделю голодал, пил натуральные соки.Одним словом, он следил за своим здоровьем, надеясь прожить как можно дольше.

Подсудимый, Петр Данилович Карташов, работал сотрудникомвнешнеторговой фирмы, занимавшейся поставками оружия за рубеж, и былполковником Главного Разведывательного Управления. Последние десять лет онработал на немецкую военную разведку — регулярно передавал ей секретнуюинформацию о своих коллегах и качественных параметрах поставляемого в разныестраны российского оружия. Соответствующие «гонорары» за предательство,переводились на его счета в Австрии и Швейцарии. Это позволяло ему вестироскошный образ жизни, приобрести небольшую квартиру в Ницце, ездить отдыхатьна модные курорты. Его непомерные траты привлекли внимание сначала налоговыхинспекторов, а затем и военной контрразведки.

Карташова арестовали полтора года назад. Он сразу во всемсознался и стал активно помогать следствию. Теперь, находясь на скамьеподсудимых, не потерявший прежней респектабельности, холеный и хорошо выбритый,бывший полковник иногда бросал растерянные взгляды в зал, словно пытаясь понять,как могла произойти с ним подобная метаморфоза. В зале находилась его молодаяжена. Она сидела в четвертом ряду и вымученно улыбалась мужу, когда их взглядывстречались. Ее беспокоило то, что все возможные счета Карташова были ужеизвестны сотрудникам военной прокуратуры. А оставшиеся счета, которые навернякабыли в памяти самого Петра Даниловича, никто, в том числе и она, не моглиузнать. И это беспокоило ее более других обстоятельств. В конце концов, ее мужмог получить достаточно длительный тюремный срок, а ей только тридцать лет. Иждать мужа в течение долгого времени, оставаясь без достойных средств ксуществованию, ей вовсе не хотелось.

И хотя роскошная шестикомнатная квартира на Пречистенке былазаписана на ее имя, а дачу и две машины он подарил ей еще в прошлом году, темне менее это были всего лишь средства для того, чтобы не умереть с голоду. Для«достойного» существования подобных средств было очень мало, даже если ейудастся сдавать и квартиру, и дачу. Нет, ее явно не устраивала ее дальнейшая жизньбез его зарубежных счетов.

Другой человек сидел в пятом ряду и внимательно наблюдал иза Карташовым, и за его супругой. Когда судьи наконец появились, выходя изсовещательной комнаты, последовало традиционное «Суд идет» и просьба подняться.Все встали. Судьи прошли на свои места и начали зачитывать приговор. Сидевший впятом ряду бывший полковник ФСБ Тимур Караев слушал его почти так жебесстрастно, как и военный прокурор, поддерживающий обвинение. Перечислив всепункты обвинения, судья наконец зачитал приговор. Четырнадцать лет лишениясвободы. И на лице подсудимого впервые мелькнуло выражение страха. Паническогостраха. Он вдруг ясно осознал, что никогда не выйдет из колонии. К тому времениему будет уже семьдесят три года и он будет никому не нужной развалиной.Карташов повернулся в сторону супруги и что-то пробормотал.

— Карташов, — бросилась к нему супруга, словнособираясь вытащить его из клетки, в которой он находился. Но приговор был ужеоглашен. Конвоиры уже готовились выводить его из клетки.

Муж в ответ лишь махнул рукой, словно отгоняя ее и своюпрежнюю жизнь.

Караев внимательно следил за поведением подсудимого и егосупруги. Разница в возрасте между супругами была почти в тридцать лет. Он сгрустью подумал, что подобные испытания супружеские пары редко выдерживают. Акогда разница в возрасте столь велика, требовать от молодой женщинысамоотречения почти невозможно. К тому же она была его третьей женой, а он былее вторым мужем. И хотя этот факт, сам по себе ничего не говорил, но онстановился особенно показательным на фоне прежней жизни молодой супруги ПетраКарташова, у которой было два супруга и один сожитель, убитый во времякриминальных разборок в бурные девяностые.

Когда Карташова наконец вывели из зала суда, супруга досталаносовой платочек и вытерла слезы. Она была явно расстроена, и не столькооглашенным приговором, сколько своим положением. Быстро выйдя из помещения, онанаправилась по коридору к выходу, доставая на ходу из свой сумочки мобильныйтелефон. Караев старался не отставать.

— Алло, Сережа, это я, — торопливо произнеслаженщина, — можешь себе представить. Ему дали четырнадцать лет. Да,четырнадцать. Я даже не представляю, что теперь буду делать. Нет, он так мнебольше ничего и не сказал. Понятия не имею. Нет, я не знаю. Конечно, я еще разс ним встречусь. Да, я все поняла. До свидания.

Караев усмехнулся. Супруга Карташова положила телефон всумочку и нервно оглянулась. Увидев Караева, который шел следом за ней, онанахмурилась, но ничего не сказала и бросилась к лестнице. Караев ее непреследовал. Он услышал все, что ему было нужно. И теперь мог вернуться идоложить о своих наблюдениях.

Это здание находилось ближе к музею ковров, рядом с площадьюБелькур, в исторической части Старого города. Плозаль считалась своебразнымцентром Лиона. Здесь находился туристический офис. Чуть в стороне виднеласьсинагога. Высокий мужчина сидел на скамейке уже второй час, неторопливо читаягазету. Иногда моросил дождь, незнакомец был в шляпе и светлом плаще. Он почтине смотрел в сторону здания, словно его не интересовали люди, выходившие изэтого дома. На самом деле он находился на этой площадке именно для того, чтобыувидеть нужного ему человека, который должен был появиться из этого старогодома. На часах было около десяти, и сидевший на скамейке незнакомец был твердоуверен, что скоро увидит нужного ему человека. Он не смотрел в сторону дома нетолько потому, что это могло привлечь ненужное внимание возможного наблюдателя.Незнакомец занял такую позицию, чтобы видеть белый автомобиль «Ауди»,находившийся рядом с ним. Незнакомец знал, кому принадлежит этот автомобиль, ипоэтому спокойно дочитывал свою газету, точно рассчитав, что нужный ему человеквсе равно не уедет на работу без своего автомобиля.