Общество Джейн Остен - Натали Дженнер

У него был необычайно озабоченный вид, несмотря на то что он всегда умело скрывал свои чувства. Порой она ловила себя на мысли, что большую часть времени, проведенного с ним наедине, она пыталась понять, о чем он думает.

– Вы в порядке? – отрывисто спросил он.

Опершись на свою старую лопату, она взглянула на него с удивлением.

– Вполне ничего. А вы?

Он принялся ходить взад-вперед по садовой дорожке из красного кирпича, разделенной участком земли овальной формы, где за изгородью, что меньше года назад для нее к свадьбе поставил Сэмюэль, стояла Аделина.

Доктор продолжал растерянно бродить по дорожке, срывая мертвые ветви с кустов боярышника и бросая их на землю.

– Вижу, вы взяли на работу Либерти Паскаль, – наконец заговорила Аделина. – Мы с ней знакомы еще с колледжа. Эта женщина – сущая стихия, она приведет вас в порядок.

– О чем это вы? – доктор вздернул подбородок.

– Да так, ничего особенного. Просто ей трудно отказать. Французские корни и все такое.

Сняв перчатку, он поскреб подбородок.

– Аделина, почему вы отказываетесь от моей помощи?

– Не отказываюсь. – Она воткнула лопату в землю, и теперь та стояла сама по себе.

– Вот как. Как тогда это понимать?

– Какое вам дело?

– Все дело в лекарстве, да?

Аделина ужаснулась. Она пыталась понять, чем он так расстроен, и только теперь до нее дошел весь смысл его слов.

– Том самом… лекарстве… что вы мне выписали? – Слова давались ей тяжело.

– Все из-за того, что вы его больше не получаете?

– Доктор Грей!

В ее глазах пылал гнев – столь сильный, что он немедленно пожалел о сказанном.

– Вы в самом деле обвиняете меня в том, что я какая-то наркоманка? Что меняю докторов ради того, чтобы достать еще лекарств? Вы это имеете в виду?

Доктор с видимой досадой снял вторую перчатку и рассовал их по карманам пальто. Поискав глазами, куда можно сесть, под дикой яблоней он обнаружил перевернутую глиняную урну и тяжело опустился на нее.

– Ну?! – Аделина была вне себя от ярости.

Доктор Грей смотрел на землю, мертвые листья, плоды прошлогодних гортензий и цветки лука. После кошмара прошлой осени Аделина совсем забросила свой сад. Он думал о сломанной калитке, садовых работах, о том, что вдове не справиться со всем этим в одиночку.

– Надо, чтобы кто-то помогал вам, – сказал он в тщетной попытке оставить за собой словесное первенство, как часто случалось и раньше.

– Не уходите от ответа.

– Послушайте, простите, если я был не прав, но долг врача обязывает меня задавать такие вопросы, чтобы понять, все ли у вас в порядке. Хотя бы с этим.

– Доктор Грей, я надеялась, что вы достаточно хорошо знаете, что я вполне владею собой.

Он поднял на нее глаза.

– К сожалению, это может случиться с лучшими из нас. Я знаю точно. Простите меня, но я должен был спросить об этом. Я обязан задавать подобные вопросы, невзирая на то, что они могут обидеть вас.

– Какое мужество!

К ней возвращался ее едкий юмор, и впервые с того страшного дня он отважился задать еще один вопрос, ответа на который боялся больше всего.

– Аделина, я в чем-то виноват перед вами?

– Нет. Просто я… наступил новый год, мы снова будем работать вместе, в нашем обществе, и я хотела бы соблюдать некие границы.

Грей не был уверен том, что она говорит правду.

– Но Адам и мисс Найт тоже наблюдаются у меня. И потом, я же профессионал…

Собственные слова казались ему неискренними, и он умолк.

– Знаю. Просто не берите в голову. Я решила, что в жизни нужно что-то менять.

Аделине хотелось как можно скорее закончить этот разговор. Доктор Грей никогда не был с ней груб и всегда доверял ей. Сейчас же с каждым сказанным словом она распалялась еще больше.

– Так к кому же вы теперь обратитесь?

Она еще не думала об этом, и вопрос застал ее врасплох.

– Ммм… К Уэстлейку. Говарду Уэстлейку, он оперировал меня в олтонской больнице.

Ее ответ еще больше обескуражил Грея.

– Значит, ему вы доверяете больше, чем мне?

– Отнюдь нет. Но мне будет проще с кем-то не из нашей деревни. С тем, кто не так… глубоко меня знает.

Вдруг он вспомнил ее окровавленную ночную рубашку. Впервые он признался себе в том, что после того, что случилось меж ними, обратного пути уже не было.

– Да, конечно, хорошо, – наконец сдался он. – Если вы так хотите.

Собираясь уйти, он в последний раз взглянул на нее.

– Я могу попросить Адама починить вашу калитку. Сам не справлюсь – всем известно, что я не настолько умелый.

Аделина пожала плечами:

– Если вы так хотите.

Слова, повторенные ею, были такими же неискренними, как и его слова.

– Значит, увидимся через пару недель, на следующем собрании, если не раньше.

Она все еще злилась на него и снова пожала плечами. Аделина спрашивала себя, насколько заблудшей и нуждающейся в спасении она казалась Грею, но не знала о том, что его муки так же сильны, как и ее горе. Не знала, что из них двоих в спасении нуждался именно он.

Чотон, Хэмпшир.

Пятнадцатое января 1946 года

В Большой Зале на выцветшем коленкоровом диване сидела Франсес, а напротив – Эндрю Форрестер. По ее просьбе Жозефина, Эви и Шарлотта стояли рядом. Она надеялась, что отец упомянул их в своем завещании и наградит за честную работу, особенно в последние, столь трудные для всех годы.

Доктор Грей тоже был здесь и стоял спиной к окну, справа от мисс Найт. Юрист попросил его присутствовать при открытии наследства как лечащего врача наследодателя.

Эндрю откашлялся. Он редко смотрел в глаза Франсес – не мог и сейчас. В них он видел не только сокрушительное разочарование, но и самоуничижение – осознание того, что ее безволие и слабость были причиной всех ее несчастий. Того, что она могла бы жить иначе.

Он принялся читать завещание вслух.

– Я, Джеймс Эдвард Найт, находясь в здравом уме и памяти, в пятнадцатый день ноября в год господень тысяча девятьсот сорок пятый…

Услышав это, Франсес, смотревшая на свои колени, вскинула голову.

– …объявляю данное завещание и волеизъявление заключительным, сим отменяя все мои предыдущие волеизъявления и завещания. Объявляю Эндрю Форрестера, эсквайра, практикующего юриста из Олтона, графства Хэмпшир, судебным исполнителем по принадлежащему мне имению, и настоящим завещанием, за исключением нижеуказанного, полностью передаю его в наследство ближайшему из своих родственников мужского пола, живущих в Великобритании.